- Лёш! Лёш, давай поговорим! Ты не дал мне объяснить ничего, выслушай хотя бы сейчас!

Ноль реакции. Ускоряя шаг, обгоняю его, обхожу и давлю своими руками на его плечи, чтобы затормозить.

- Лёш, дай мне сказать, прошу.

- Отойди, – он грубо сбрасывает с себя мои руки и даже не поднимает взгляд на меня.

- Филиппов! Дай мне всё объяснить!

- Я сказал, отойди от меня! – он орет так, как никогда не орал. Теперь я понимаю, что все наши предыдущие маленькие ссоры и выяснения отношений были просто игрой, а вот здесь дела очень плохи.

- Ты даже не хочешь дать мне минуту, чтобы поговорить со мной?

- Не о чем разговаривать, – он обходит, словно я статуя какая-то, и широким шагом сваливает от меня.

- Лёша! – опять догоняю, раздражаясь из-за его упрямства, хватаю за рукав рубашки правой рукой, а он останавливается, до боли сжимает мой локоть и отпихивает в сторону.

- Носи это ебаное кольцо, сколько хочешь, меня не трогай больше, поняла?

- Да я снять его не могу!

- МЧС вызови, пусть распилят.

И после этих слов он просто уходит, а я остаюсь посреди улицы. Мне больно. Мне очень больно сейчас, и я даже не помню, чтобы когда-то было хоть немного хуже. Слезы не льются, а комом стоят в горле, когда Быстрицкий подходит со своей долбанутой улыбочкой.

- И вот это ты себе выбрала, да? – кивает в сторону, куда ушел Филиппов. – Танюш, давай по-взрослому. Наигралась с малолеткой? Ну прикольный, да. Не знаю, что тебя зацепило, татушка его, бровь бритая, характер этот дерзкий. Но поиграла и хватит. Видишь, он сопляк еще? Давай уже, хватит, оставь его в покое, я сделаю вид, что даже не знал о его существовании, возвращайся ко мне.

- Ты в своем уме?

- Я – да, а вот ты, кажется, не очень. Езжай-ка домой и подумай над моими словами. Я тебе все прощу, и пиздюка этого, и как бросила меня. Подумай.

- Да пошли вы оба! – выкрикиваю, как будто мне должно было полегчать от этого, цепляюсь за свою сумку, чтобы руки сомкнулись на ней, а не на горле Быстрицкого, и ухожу, не оборачиваясь, чтобы больше его не видеть. Вот теперь прорывает, и слезы катятся так часто, что я не успеваю стирать их со своего лица. Иду быстро и даже не смотрю под ноги, умудряюсь подвернуть ногу. Ее тут же пронзает резкой и сильной болью, а поток слез только усиливается.

Останавливаюсь, чтобы вызвать такси и уехать.

Я просто хочу домой, чтобы спрятаться от этого абсурда.

Фил

- Леха! Леха, подожди! – мой новый дружок, зам министра, мчится за мной после того, как нас выпустили из обезьянника.

- Че ты хочешь?

- Пойдём выпьем где-нибудь.

- Я не собираюсь с тобой пить.

- Да брось! Ты все равно сейчас напьешься, а напиваться одному – это алкоголизм. Я дело говорю, Лех.

- Не называй меня так, – у самого от злости аж скулы сводит. – Я Филиппов. Зови меня Филом.

- Да как скажешь. Ну что, идем?

- Ладно.

Честно, без разницы, одному или с кем-то. Этот дед меня по-прежнему раздражает, но гораздо больше вопросов у меня к Тане, чем к нему. Она каким местом думала, когда разрешила ему кольцо на себя напялить? И что за детская отмазка «не могу снять»? Значит, как напоминать мне, что я младше, так это пожалуйста, а самой себя по-взрослому вести не судьба?

Выбесила конкретно. Еще приперлась с кольцом в участок, дура. Лезла ко мне, только что руки не заламывала, что-то объяснить хотела. Что, блять, ну что? Ей даже смелости не хватило сразу этому холеному хлыщу признаться, что мы встречаемся, пока я сам не сказал. Кажется, Танюху правда не очень заботят наши отношения. А главное, вот только что была со мной и моими друзьями, моей семьей, спала в моем доме, с бабушкой моей там мило болтала, и тут же, сука, нож в спину.

Молча ковыляем со Стасом до ближайшего бара. Воскресенье, а люди все равно есть. Заказываем сразу серию шотов, чтобы не гонять официанта каждую минуту. Видимо, напиться мы хотим оба.

- Ну что, за свободу? – министр придумывает первый тост.

- Ну давай.

Хорошо пошло. Обожгло горло сразу, взбодрило. Рука машинально за вторым шотом потянулась, но нет. Так я за десять минут налакаюсь до бессознательного состояния.

- Слушай, Фил, а ты кем работаешь? Ты про меня знаешь, а я про тебя нет.

Еще бы, я знаю. Он же еще в бобике орал, какой он охерительно важный чел и какие проблемы будут у пацанов за то, что они его повязали.

- В автосервисе. И в ресторане, – говорю честно, мне за свою работу не стыдно. Стыдно дома сидеть и ничего не делать.

- Ну, молодец, работящий парень. А Танька тебе зачем нужна?

- Люблю, – и тут тоже отвечаю честно и прямо.

- Любишь? Когда вы познакомились?

- Когда она тебя бросила.

- Так это же совсем недавно. И вот прям уже любишь?

- Зато ты на ней за четыре года жениться не захотел. Вот этот сегодняшний спектакль не в счет. Я же знаю, она хотела с тобой съехаться, а ты отказался.

- Рассказывала тебе все, да? – он явно расстроен.

- Да.

- Слушай, Фил, ты должен меня понять. Вот если мы съедемся, это же никакой свободы. Будет следить, кому я звоню, с кем переписываюсь, во сколько каждый день прихожу домой, куда еду на выходных.

- И что?

- Оно мне надо?

- А предложение ты ей зачем делал? Если согласится, тебе все равно вот так жить.

- Я думал, подарю ей кольцо это дурацкое, она же сама его клянчила, и она подобреет, – ой как у меня в груди все клокочет от его слов. «Сама клянчила». Бля, а ему не приходило в голову, что нормальные люди женятся, когда столько лет вместе, без пинков под зад со стороны девушки?

- Но все равно жить потом вместе.

- Не знаю, – Стас зачесывает назад свои волосы, которые все равно рассыпаются и лезут на глаза. – Вся вот эта семейная жизнь – это же иллюзия, да? Только срутся и грызутся все. А вот сейчас мы с ней видимся, когда оба готовы, когда в хорошем настроении, когда есть желание. Так и отношения не портятся.

- Ты ебанутый, не? А если настроение плохое, надо по другим бабам что ли идти? А если она заболела и ей плохо? Или когда у тебя на работе проблемы? Прятаться друг от друга?

- Слушай, малой, ты сильно все преувеличиваешь, – дед закидывает в себя второй шот и расслабляется по-настоящему, а его язык развязывается еще больше. – Ну вот скажи, зачем тебе Танька? Ты же знаешь, она хочет жить вместе, хочет свадьбу и детей, а тебе что? Тебе лет сколько?

- Двадцать один.

- Вот! Я в твои годы… ой чё творил. Оно тебе надо? Вот эти все серьезные отношения, свадьба, ипотека, подгузники?

Его послушаешь, так жизнь вообще говно. И семейная жизнь – двойная порция говна. Как Алёхина за четыре года этого не поняла, в душе не чаю.

- Надо.

- Да не гони. Вот сегодня тебе эта понравилась, прикольно было мамочку найти, завтра захочешь другую, которая младше…

- Она мне не мамочка, – кулаки опять чешутся. Боюсь уже, что зря согласился пить с ним. Второй раз просто штрафом не отделаемся.

- Да ты послушай, что тебе старый умный человек говорит, не брыкайся. Она хотела отомстить мне, вот и нашла тебя. Поиграла, погуляла, хватит ей. Она что, замуж за тебя пойдет? Ты в своем уме, ты вообще ее видел, какая она?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Видел.

- Думаешь, потянешь такую? Ты пацан хороший, молодой, вот найди себе девочку под стать и с ней мути, чем не вариант?

- Я твое мнение спрашивал?

На меня алкоголь действует обратно: чем больше выпитого, тем меньше мне хочется разговаривать и слушать этого идиота, кольцо которого Алехина напялила на себя.

- Малой, пойми. В жизни все намного сложнее. Это в двадцать нам кажется, что мы умнее всех, а потом чем ты старше, тем лучше понимаешь, что не знаешь нихуя по жизни. Вот серьезно, нихуя, я тебе отвечаю. А женщины… Там вообще черт ногу сломит. Вот что им надо, а? Вот встречалась же со мной, я при деньгах, при статусе, известный, перспективный. А потом к тебе ушла.