- Я не понимаю, почему ты не выбрал себе ровесницу.

- Тань, когда ты ревнуешь, это возбуждает, но не надо. До добра не доведет, отвечаю, тем более я поводов не давал.

Я запрокидываю голову назад в попытке немного отдалиться от него, но не тут-то было, он укладывает руку мне на шею, практически сталкивает наши лица для короткого быстрого поцелуя.

- Все, угомонилась? Мы можем идти обратно ко всем?

- Ты как будто с ребенком разговариваешь.

- А что с тобой делать, если ты сама нервничаешь вообще не по поводу? Прекращай. Все нормально.

- Я слишком плохо знаю тебя, – звучит из моих уст мало приятно, но правдиво.

- Начинай узнавать. Уже пора, не думаешь? Пойдем. Тебе не нужно напрягаться и смотреть по сторонам, боясь, что меня куда-то уведут. Этого точно не будет. Наслаждайся.

- Хорошо, пойдем.

- Без скандалов? Мы договорились?

- Да.

Понимаю, что он прав. Зря все это учудила, но там, в моменте, бесилась до невозможности. Не готова была морально видеть кого-то рядом с ним? Не знаю. Я вообще уже взрослая девочка, понимаю, что мир не крутится вокруг двоих людей, всегда есть еще друзья, коллеги. Но я ревную. Он прав. Ревную, а это значит, что чувства уже проклюнулись на свет.

Фил

Ой фантазерка, уписаешься с нее. А еще не хочет признаваться, что ревнует. Не, честно сказать, сначала подумал, что это забавно. Даже оказался на взводе из-за мысли, что я для нее уже успел стать ценным человеком, поэтому ревнует. Правда, через несколько секунд понял, что это путь в никуда. Если ревновать меня к моей же подруге детства, с которой я никогда в жизни не целовался даже, что будет дальше? К каждому столбу в юбке? К любой, которая на меня бросит взгляд? А я что, должен контролировать баб, смотрящих в мою сторону? Так не пойдет. Если решила быть со мной, пусть сразу знает, что я по чужим постелям шляться не хочу и в чужих трусах ничего не ищу. И даже если увести от темы секса, просто никем не интересуюсь, кроме нее самой. Тигрица, блин, ревнивая. Каждый раз усмирять истерики? Не надо. Очень надеюсь, что поговорили и забыли.

Мне кажется, я и сам ревнивым буду. Увижу рядом с ней мужика, и кулаки сами собой начнут чесаться. Уверен, она тоже ничего не сделает, ведь даже тогда, когда целовалась со мной в самом начале, останавливала меня напоминанием про своего мужика. Ой бля, вот за него еще боюсь, как бы только дед тот не нарисовался и не начал пудрить ей мозги, типа любит не может, все осознал и хочет вернуть.

Если ты думаешь о ней, дед, знай, она уже моя!

Мы возвращаемся в беседку, Герман продолжает пялиться на нас, словно на цирковых слоников. То ли поверить не может, что я пришел вместе с Таней, то ли просто в шоке от факта наших отношений. При этом мне кажется, что Таня ему понравилась. Хотя что тут сказать, кому она может не понравиться?

Гер тоже не дурак, хотя иногда успешно прикидывается.

- Ой, ну неужели, я думал, мы вас потеряли в лесу, – как раз очередной «умной мыслью» встречает нас Шацкий.

Я одними губами произношу «заткнись», усаживаю Таню, а сам становлюсь за ее спиной и кладу руки ей на плечи. Собственник? Да. К тому же, ей сейчас должно быть это приятно.

- Не волнуйся, мы не потерялись, – стараюсь ответить как можно спокойнее. – Куда подевалась твоя сестра?

Надо их с Таней познакомить, чтобы больше не разгонять тему с ревностью.

- Я здесь, – сама за себя отвечает Лина.

- Отлично. Это Таня, Тань, это Лина, сестра Германа.

- Привет, рада познакомиться, – Шацкая мило улыбается, чего не скажешь о моей звезде. Все-таки ревнует еще. Ну ничего, перебесится точно, я не буду слишком долго акцентировать на этом внимание.

- Привет, – ровно и спокойно, словно по работе, здоровается Таня.

Девчонок в компании в принципе мало. Например, тот же Герман – птичка в свободном полете, никого с собой не приводит, а у других пацанов ситуация разная. Кстати, нет еще одного друга Гера, университетского. Того самого, который вечно клеится к Лине, пока ее братик ничего не замечает. Я несколько раз хотел сказать Шацкому, что прямо под его носом творится что-то интересное, но передумал. Когда нужно будет, сам узнает, главное, чтобы потом меня не обвинил типа «и ты видел и молчал!».

Присутствие Тани немного действует на остальных. В том плане, что парни употребляют меньше матов, да и в целом разговор стал приличнее, чем обычно. Алехина не участвует в общей беседе, но если ей прилетают какие-то вопросы (в основном, от Шацкого), от ответа не отлынивает. Не скажу, что ей здесь прямо-таки уютно, все же в тусовке все младше и это ощутимо, но каким-то инородным телом, случайно попавшим сюда, Таня точно не выглядит. И при любой возможности я лишний раз подчеркиваю, что она пришла со мной – трогаю, приобнимаю, наклоняюсь, чтобы сказать ей что-нибудь на ухо. Нет, мне особо и не надо быть собственником – потому что тут нет дураков, которые рискнут засмотреться на мое, но мне хочется, чтобы она чувствовала себя под моей защитой.

- А как вы познакомились? – неожиданно спрашивает Лина.

Я думал, мы с темы уже съехали, все про нас подзабыли. Видимо, про главное событие вечера просто невозможно забыть.

Переглядываемся с Таней. Она бросает взгляд то на меня, то на стакан с «нулевкой», который я кручу в руке. Я совершенно не против рассказать, но послушал бы ее версию, о чем и пытаюсь сказать ей одними глазами.

- Так вышло, что столкнулись дважды за день, – в итоге говорит Алехина.

- Это была судьба, – киваю с особо умным видом.

- Ты правда называешь ямы на дороге судьбой? – в ужасе переспрашивает Танька.

- Судьбой может быть что угодно.

Щелкнув пальцами и наставив их на нас, Герман подмигивает и наигранно любуется нами.

- Так что произошло? – осторожно, но настойчиво интересуется Лина.

- Моя машина попала в яму, пришлось заезжать чинить колесо, и Лёша как раз в это время работал и занялся ремонтом.

Таня вряд ли обратила внимание, а я вот точно увидел. У всех, но особенно у Лины и Гера, глаза на лоб вылезли. Ведь Алехина назвала меня Лёшей, чего не делают даже лучшие друзья.

- И как же вы с «Лёшей» увиделись второй раз за день? – язвит Шацкий. Он так выдавливает из себя мое имя, что меня это задевает. Хотя я понимаю, к чему этот спектакль – Гер слишком поражен, что я разрешил девушке называть меня по-настоящему.

- Второй раз – в «Престиже», я пришла отдохнуть с подругой, а он оказался нашим официантом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Какая милая история, – улыбается Герман. Не, все-таки надо было всечь ему еще тогда, для профилактики, ибо охренел совсем.

- Я, конечно, обратила на него внимание, но если бы он не начал вести себя, как беспринципный говнюк, ничего бы не получилось.

Это сейчас кто сказал? Алёхина? Меня сейчас вот так затроллили?

Герман давится со смеху, но все-таки не выдерживает и начинает ржать в голос, Лина понимающе переглядывается с ним, а я смотрю на Алёхину, выпучив глаза. Беспринципный говнюк, значит? Комплимент такой типа? Интересно. Я припомню ей и очень скоро.

Мы задерживаемся еще немного, но в целом надолго зависать в новой для Тани компании считаю неправильным, поэтому сидеть до последнего не будем. Уже стемнело, ребята облопались, и теперь болтают и обсуждают важные новости в беседке, а я уже собираюсь сваливать. На сегодня точно достаточно.

Спрашиваю у Алёхиной, и она со мной согласна. Прощаюсь с ребятами, ничего не говорю Шацкому, потому что мы все равно еще обсудим это лично чуть позже, ничего не говорю Лине, ситуация аналогичная. Таня спокойно и сдержанно прощается со всеми, никак не реагирует на финальные подколы Гера, лишь улыбается, и мы уезжаем.

- Не пожалела? – спрашиваю, как только садимся в машину.

- Совсем нет.

- Ну и прекрасно. Ты хочешь домой?