- Доброе утро, Борис Алексеевич, – хватаю трубку и прижимаю к уху.

- Это уже третий звонок, где ты ходишь?

Фак.

- Была у нашего секретаря.

- Ладно. К планерке мне нужны данные из тех справок, которые ты собирала для эфира на телеканале.

- Хорошо, сейчас найду.

- Побыстрее, Таня, планерка через сорок минут.

- Уже ищу.

В какой папке я сохранила эти дурацкие справки? Ничего не соображаю. Организму нужен кофе, чем скорее, тем лучше. Нахожу нужные документы, роюсь в них и отправляю Буйнову в личку. Надеюсь, он это просил. Через минуту Дима притаскивает чашку из сервиза, и из нее пахнет моим спасением. Разгребаю почту, попутно стараясь отвязаться от Альки – ей очень надо знать, как я себя чувствую, а ответ – примерно никак. Ровно в десять включаю трансляцию совещания в закрытой группе в соцсети и допиваю остатки успевшего остыть кофе. Ужасно хочется в столовую и съесть творожную запеканку. Плюнув на все, забираю наушники, телефон, блокнот с ручкой и спускаюсь на минусовой этаж, покупаю запеканку с чаем и усаживаюсь за самый дальний столик, заткнувшись наушниками. Послушаю совещание удаленно, а что такого? Алена вот вообще на удаленке спокойно работает. Под выступление губернатора успеваю разделаться с запеканкой, а когда наступает очередь Буйнова, открываю блокнот, чтобы делать заметки. Шеф вещает в своей манере – тихо и сухими фактами. А когда он доходит до того самого вопроса с эфира, я понимаю, что он зачитывает что-то другое.

Боже, какой позор. Я подсунула ему документы с прошлого эфира, которые уже не очень актуальны, а он, доверяя мне, не стал проверять до выступления. И сейчас в эфире назвал неверные цифры по проекту.

Это конец, Танюш. Тебя уволят на фиг. А если не уволят, все равно будет грандиозный скандал. И почему вообще он не попросил справку у Стаса?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наверное, потому, что Стас ее и делал для эфира... А мне нужно было лишь найти правильный документ.

Всего лишь половина одиннадцатого, а у меня уже стресс. Пока я все еще нахожусь в столовой, покупаю эклер и съедаю его, пытаясь заесть проблему.

В ожидании собственной казни поднимаюсь обратно в кабинет. Хорошо, что оперативка будет идти еще около часа. За это время можно даже успеть собрать вещи.

Я погружаюсь в текущую работу, стараясь не думать о плохом. И когда БА звонит и требует зайти к нему, я абстрагируюсь от всего происходящего и смело спускаюсь на этаж ниже. Буйнов, в конце концов, вообще не любит орать.

Но сегодня он орет. Говорит, что я стала невнимательной, вчера не могла ответить на вопросы, когда мы осматривали аэропорт, сегодня ошиблась в документах, не проверила ничего. Увольнять меня он, конечно, не будет, но и порадоваться нечему. Минус квартальная премия и снисхождение начальства. И устное предупреждение о том, что нужно собраться и работать нормально.

Покурить. Мне срочно надо покурить.

Правда, в пресс-службе все думают, что я давно бросила и встала на путь истинный, так что стрельнуть сигарету у кого-то из своих – не вариант. И даже Аленка бросила и говорит, что больше к этой отраве не вернется.

Вместо того, чтобы помониторить, сколько СМИ уже записали неверные слова Буйнова из-за моего косяка, я открываю диалоги и захожу в тот, который вчера так и не продолжила.

«Был в сети в 3:35». Опять ночная смена? Тогда, может, у него сегодня в автосервисе отгул?

«Привет. Ты на работе?»

Фил: «Да».

«Сможешь приехать ко мне в обед?»

Фил: «Куда это к тебе?».

«К парку возле Правительства».

Фил: «Постараюсь».

Так сухо отвечает, обиделся что ли на мое вчерашнее молчание? Но объективно, мне вчера было не до него, я прощалась с бывшим и жгла мосты.

«Спасибо».

Наверное, я сучка, да? Заставляю этого мальчика по щелчку пальца бросать работу и приезжать ко мне, потому что я так хочу. И это я даже не знаю, о чем буду говорить с ним, мне просто нужна компания, чтобы с кем-то покурить. Это же не потому, что я не видела его два дня и соскучилась по его наглому языку и губам, пахнущим табаком и жвачкой с ментолом?

Ну конечно, нет. Я не соскучилась. И я ему ничего не обещаю, я вообще только вчера ушла от своего парня, не бросаться же мне прямо сегодня на другого?

Понятия не имею, зачем я все это делаю, но ровно в час дня я включаю кондиционер в кабинете, чтобы охладил все, пока меня не будет, и спускаюсь вниз. Парк у нас расположен буквально через дорогу от здания Правительства. Работники активно бегут туда в обеденное время, чтобы потрепаться по телефону на личные темы, покурить или посплетничать.

Когда захожу в парк, Филиппова вижу почти сразу. Он стоит, подпирая своей спиной одно из деревьев, и ковыряется в телефоне. Впрочем, как только замечает меня, он его сразу выключает и убирает в карман.

- Ну, что случилось? – он говорит так, словно не очень рад меня видеть.

Таня

От такой встречи я даже теряюсь, но ровно на секунду.

- Есть закурить?

- Серьезно сейчас? Ты мне позвонила и позвала сюда, чтобы покурить со мной? То есть я ради этого тащился из другой части города?

А я просто молча смотрю на него, иногда на считанную долю секунды переводя взгляд вниз и вновь поднимая.

- Но ты ведь приехал.

- Ты разве куришь вообще?

- В универе курила и когда только пришла работать сюда. Позже бросила, но иногда очень хочется.

- Не нужно тебе еще этим травиться.

- Фил. Пожалуйста. У меня было тяжелое утро, на меня наорал шеф, я опоздала на работу и накосячила.

- Пойдем, – тяжело вздохнув, он разворачивается и уходит к парковке, а я иду за ним. Кстати, Фил сегодня одет совершенно по-летнему, на нем шорты до колена, белая футболка и сверху нее расстегнутая рубашка с коротким рукавом. Я, которой нельзя ходить в чем-то открытом даже летом, потому что в Правительстве действует строгий офисный дресс-код, немного завидую ему.

А еще я несказанно радуюсь, что мы сваливаем на парковку, потому что в парке добрая половина моих чудных коллег, и они не упустят случая перемыть кости мне и Быстрицкому. Ведь все сотрудники Правительства, разумеется, в курсе наших отношений. Бывших отношений. Правда, вот этого они еще и не знают.

Фил щелкает ключом и открывает пассажирскую дверь. Я забираюсь внутрь и понимаю, что даже за те несколько минут, что простояла тут машина, она чертовски нагрелась. Филиппов сразу врубает кондиционер, тянется к бардачку, совершенно спокойно укладывая свой локоть на мои колени, и достает оттуда начатую пачку и зажигалку. Стреляю сигарету, зажимаю в зубах, чиркаю зажигалкой, рискуя сломать несчастный ноготь, а поджечь не могу.

Фил смотрит на это все, качая головой и подкатывая глаза.

- Блять, и она еще курить собирается, – отобрав у меня зажигалку, он в два счета поджигает мою сигарету, а потом закуривает сам. – Может, выйдем? Я не очень люблю, когда тут все прованивает табаком.

Послушно кивнув, выхожу и прижимаюсь всем телом к закрытой двери, а парень, обойдя машину, становится рядом со мной.

- Алехина, я что-то не догоняю, ты реально меня позвала, чтобы постоять и молча покурить?

- Так хорошо, Филь, ты даже не представляешь.

- Завязывай с вот этим, и тогда будет хорошо. Что у тебя произошло?

- Я перепутала документы и отдала шефу неправильный. А он озвучил эти цифры в прямом эфире. Все наши министры, все журналисты и главное, сам губернатор, – все слышали его косяк.

- Да подумаешь, – Фил заходится грубым мужским кашлем и сплевывает в сторону, но тут же затягивается снова. Приглядываюсь внимательнее и замечаю на его скуле синяк. Сначала думала, что мне показалось, но теперь вижу отчетливо. – И что с того? Умер кто-то? Пострадал? На деньги кого-то кинула?

- Нет, но…

- Меньше кипиша, детка, все нормально.