‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Как ты умудрилась заболеть? – впервые за все то время, что мы на кухне, нарушаю тишину.

- Кондиционер, наверное.

- Так ты выключай его, чего морозишься?

- А что, в жаре в кабинете сидеть?

- Тоже верно.

- А у тебя как на работе дела?

Твою мать, прогресс. Спросила даже.

- В «Престиже» повысили, в автосервисе все по-обычному.

- Повысили до кого?

- До хера, – давлю подкативший странный смех и откашливаюсь. Меня веселит, что она, хоть и открещивается от интереса ко мне, все же его показывает. – На входе теперь стою, гостей встречаю.

- Прикольно. Поздравляю тогда.

- Ну спасибо тогда.

Напиток горячий, но и я специально растягиваю процесс чаепития. Не собираюсь уходить, но вдруг прогонит? Я не могу навязываться до бесконечности, тем более, она не в лучшем состоянии. Есть девчонки, которые вообще переживают, что парни не видели их больными, уставшими, в дни месячных и когда что-то болит. Такой сраный бред, ну честно. Вы ведь потом, если все сложится, жить вместе будете, и куда прятаться, если голова заболит или живот? А если траванешься и будешь бегать на толчок? С квартиры съезжать? Как говорят, что естественно, то не безобразно. Но я все это к чему –Таня не стесняется, что я вижу ее такой. Наверное, это дело в возрасте, как бы тупо это не звучало. В ее случае возраст играет только в плюс.

- Фил, а можно ты уже допьешь чай и домой поедешь? – Танька начинает меня выгонять.

- А если я не хочу домой?

- Ну оставайся. У меня вроде не особо тесно. Просто я хочу обратно спать лечь.

- Ложись.

- А ты продолжишь сидеть здесь?

- Волнуешься, что я вынесу из квартиры добро? Серебряные ложки и заначку?

Она улыбается. Не смеется, а просто улыбается уголками губ.

- Просто приличные люди в такое время находятся дома.

- Ну приличные, пожалуй, да, а это я.

- Я пойду лягу, – сильно упираясь ладонями в стол, Таня поднимается с места и мимо меня идет к выходу с кухни.

Мне нужно быть умнее и уйти. Оставить ее в покое. Но я не могу. Одним глотком допив остатки чая, споласкиваю чашку и ставлю перевернутой вверх дном на расстеленное полотенце. Глазами ищу выключатель, щелкаю по нему и ухожу.

Ладно, я уеду, только побуду с ней еще немного. Плевать, что разговор не клеится (четыре часа утра, если что), плевать, что я устал после двух работ и у самого глаза уже закрываются. Плевать, что за руль не хочется.

Уеду. Но еще хотя бы немного я обязан побыть с ней.

В ее комнате темно. Шторы задернуты, никакого ночного светильника нет. Но мне нормально, я как кот, в темноте хорошо вижу. Алехина лежит на кровати на животе, повернув голову в мою сторону.

Фак. Кровать. У нее все места в доме созданы для того, чтобы трахаться? Не, я понимаю, когда хочется, даже горизонтальная поверхность не нужна, но вот это... Меня размазывает то ли от того, что хочу спать уже, то ли от того, что хочу ее. Такая невозможно красивая, даже когда по шею закутана в простыню.

- Захлопнешь дверь, когда уходить будешь, – сонным голосом говорит Таня, услышав, что я уже в комнате.

Медленно подхожу к кровати, присаживаюсь на корточки и наклоняюсь к ее лицу. От нее пахнет ментолом – наверное, леденцы для горла. Впервые вижу Алехину совсем без макияжа и поражаюсь, как можно без косметики быть такой идеальной. А эти глаза цвета ночи... Дышать не могу, как сильно хочу ее.

- А если я побуду тут еще?

- Думаешь, так можно?

Тянусь к ней как нарик за дозой. Дотрагиваюсь до пылающей щеки. Может, гонит, что температуры нет? Или ее просто ломает, и она поэтому такая горячая?

Не брыкается. Смотрит глаза в глаза, пока я веду ладонью ниже. Шея, лопатки, спина. Вообще пофиг, что через ткань простыни, для меня она сейчас все равно что голая. Такая открытая передо мной. Вашу мать, еще ведь и недели не прошло, как я ее встретил, а уже потерял покой и всякий смысл в жизни, если ее не вижу.

Моя рука на талии, а ее пижамная футболка короткая, и между ней и резинкой брюк есть промежуток. Ямочки... Ямочки на спине. Такие маленькие и аккуратные, но почему-то такие притягательные даже через ткань.

- Думаю, — мне приходится сглотнуть и медленно выдохнуть. – Думаю, что можно.

- Ты хочешь воспользоваться моим положением?

- Нет. И не подумаю. Будет тогда, когда мы оба этого захотим.

- Ты считаешь, я настолько против, что сейчас позволяю тебе лапать свою задницу?

Че, я правда это делаю? Руки живут своей жизнью, выходит. Охереть. Но да, правда. Моя ладонь, как бы это сказать помягче, мнет ее попу. Бля, какая же она упругая. Я еще в первый день заметил это, но одно дело – оценивать глазами и совсем другое – собственной ладонью. Качает, наверное, следит за собой. И это очень ощутимо. Трогать ее хочу до ужаса. Внизу уже давно все свело и поднялось в боевую готовность.

- Ты не против, – связное предложение составить сейчас очень сложно. – Но ты и не уверена, что это нужно.

- Как точно ты описал, – Таня чуть сбрасывает с себя мою руку и поворачивается на бок ближе ко мне.

- Поцеловать хотя бы можно?

- А давно ли ты начал спрашивать?

- Ты же болеешь типа.

- И давно ли тебя это останавливает?

- Напросилась.

Наклоняюсь ниже, обнимая ее шею. Впиваюсь губами в ее губы, пахнущие леденцом, прикусываю их по очереди и раздвигаю языком. Только меня не пускают дальше. Танькин язык выталкивает обратно, дерется с моим. Кайф. Чисто кайф. Долго тянется, долго и так страстно, что я практически закипаю.

- Оставайся, – прервав наш поцелуй, говорит Таня.

- Что?

- Оставайся уже. Зачем ты поедешь домой в пять утра? Сходи в душ, поспишь у меня. Только имей в виду – сегодня ничего не будет.

- Я и не претендую. Ты реально разрешаешь?

- Леш, тебе же завтра на работу?

Меня всего крутит от того, как она называет Лешей. Никогда не принимал свое имя, но тут как по башке дали. Хочется слушать в ее исполнении еще и еще.

- Да, на работу.

- Вот и куда ты поедешь? И так уже вставать через… три часа?

- Ага.

- Иди в душ. Чистое полотенце лежит на тумбочке.

- Хорошо.

Конечно, немного странно хозяйничать в ее ванной самому, но раз легла, пусть лежит, конечно. Справляюсь за пять минут, даже успеваю почистить зубы гениальным способом – паста, палец, вода из-под крана. Остаюсь в одних трусах. Может, это слишком, но, во-первых, сейчас лето, не в шубе же спать. Во-вторых, она сама так решила. В-третьих, ну будет ей в задницу упираться стояк, он и через шорты бы упирался. Возвращаюсь в комнату, выключив свет в коридоре, и опять замираю перед кроватью.

Даже просто спать с ней в одной постели – пздц достижение. И ведь сама разрешает. Понятно, что я все для этого сделал, но блин, это целых три часа сна в обнимку с ней. С ее запахом, ее дыханием, ее мурашками. Изгибами тела и бархатной кожей. Ой, твою мать, щас потеку, как девочка.

Такое чувство, что Алехина уже спит. Я медленно и плавно опускаюсь на матрас, осторожно укладываюсь на отведенную мне половину и устраиваюсь на спине. Не дотрагиваясь до Тани, хотя это охеренеть как сложно. Просто смотрю на нее, чуть скосив голову на бок. Дрожащие ресницы, расслабленные сексуальные губы, тонкая шея.

Взвыть хочется. Очень херовая была идея оставаться с ней, когда ничего нельзя. Прикрываю глаза. Просто надо поспать три часа. Меня размаривает сразу же, стоит только голове оказаться на подушке, все-таки с работой без перерыва я задолбался уже. Гер прав, надо и о себе иногда думать, об отдыхе.

Просто поспать.

И тут Танька придвигается ко мне. Укладывает щеку на мое плечо, а ладонь на живот. Это как блин понимать? Сама себе врет что ли? Мы друг другу не подходим, не подходим… Звездеж и провокация. Вот же – лежит, пристроившись ко мне, и тихо сопит, пока я носом зарываюсь в ее волосы.