[К тому же] его отец был убит из-за владения Чу, а сам он упрям и не отличается нравственной чистотой. Будучи упрямым, он не забудет старой обиды, не исправит свои качества, руководствуясь принципами нравственной чистоты, а станет только думать, как бы отомстить за обиду. [Внешне] проявляемая им любовь достаточна, чтобы привлечь к нему сердца людей, показная честность позволяет повторять одни и те же слова, [служащие для обмана людей], лукавство даст возможность составлять [хитроумные] планы, [напускная] честность позволит руководить народом, тщательно разработанные планы дадут возможность скрывать [порочные] замыслы, отсутствие нравственной чистоты позволит осуществлять их. Если к этому добавить отсутствие человеколюбия и несоблюдение долга в поступках, [ясно], что он сможет добиться осуществления своих замыслов.

Тех, кто нанес Шэну обиду, уже нет в живых[2069], и если он, приехав в Чу, не получит высокий пост, это только усилит его гнев, а если получит высокий пост, без колебаний станет проявлять ненасытную алчность. Когда он получит возможность вернуться [во владение Чу], где ярко засияет благодаря полученным большим выгодам, отсутствие человеколюбия еще более усилит его стремления, а думы о старой обиде еще больше укрепят его сердце[2070], и тогда при малейшей возможности он, несомненно, нарушит спокойствие, [поднимет мятеж], и кто,. как не вы, будет виновником смуты?!

Думая о старой обиде и добиваясь крупного поста, он каждым действием будет привлекать к себе других, а помня об обиде, разработает [искусный] способ отмщения. Если он действительно будет использован на службе, следует ожидать бедствий! Я люблю вас и начальника военного приказа[2071], поэтому и не осмелился не сказать об этом”.

Цзы-си ответил: “Если проявить добродетель, он забудет обиду. Я хорошо отнесусь к нему, и он станет жить спокойно”.

Цзы-гао возразил: “Это не так. Я слышал, что только к человеколюбивому можно относиться хорошо или плохо, возвышать или понижать его. Человеколюбивый при хорошем отношении не отвечает угрозами, при плохом отношении не обижается, при возвышении не зазнается, при понижении не испытывает страха. Не так ведет себя не обладающий человеколюбием. Когда люди относятся к нему хорошо, он угрожает им, когда относятся плохо, он обижается, когда его возвышают, он зазнается, когда понижают, он испытывает страх. Зазнайство вызывает [дальнейшие] желания, страх приводит к ненависти, а желания, ненависть, обиды и угрозы рождают коварные планы. Что тогда вы будете делать с ним? Если, вызвав [Ван-сунь Шэна], вы назначите его на низкий пост, это опечалит и испугает его, а то, что вы будете выше его, вызовет в нем гнев и обиду, поэтому его сердце, разрабатывающее коварные планы, не успокоится. Даже когда кто-нибудь обладает одним качеством, противоречащим понятию долга, это приводит владение к краху, а здесь пять или шесть подобных качеств сосредоточены в одном человеке, и, несмотря на это, вы яепременно хотите использовать его на службе, разве это не трудно?!

Я слышал, что когда владению грозит поражение, в нем всегда используются на службе порочные люди, а [стоящим наверху] нравятся их пороки. Не о вас ли это сказано? Кто не переживает болезни и бедствия, но только мудрые стремятся заранее предотвратить их! Старые обиды, доводящие род до уничтожения—болезни и бедствия для владения. Поэтому [мудрые] устанавливали заставы, запирали на ключ ворота, строили стены, чтобы быть готовыми загородить путь угрожающим издалека бедствиям, но и то боялись, что они могут наступить. Это и есть каждодневное опасение бедствий [и принятие против них мер]. Если вы вызовете [Вансунь Шэна] приблизите к себе, вас ожидает скорая смерть. Как говорит поговорка: “волчонок всегда стремится убежать в поле”, — поэтому разве можно хорошо относиться к обиженному, наносящему вред другим? Если не верите мне, почему бы не поискать подтверждения [моим словам] на примере рода Жо-ао[2072], а также Цзы-ганя и Цзы-си[2073], которые были приближены к правителю. Как можно использовать Вансунь Шэна на службе? Разве он сможет долго жить спокойно!

Некогда во владении Ци Цзоу Ма-сюй бросил Ху-гуна в воды реки Вэй[2074], а Бин Чу и Янь Чжи расправились с И-гуном в бамбуковой роще[2075]. Во владении Цзинь Чанюй Цзяо убил в павильоне трех представителей фамилии Ци[2076]. Во владении Лу конюх Ло убил на ночлеге Цзы-баня[2077]. Кто виноват в этом? Разве эти события не произошли исключительно из-за старых обид? О всех этих случаях вы слышали сами. Люди стремятся больше услышать об успехах и неудачах [других], дабы случившееся предостерегало, однако вы слушаете и отбрасываете услышанное, словно у вас заткнуты уши. Какая польза от моих разговоров с вами? Я знаю только, что мне нужно бежать [от бед, связанных с Вансунь Шэном]!”

Цзы-си сказал с улыбкой: “Вы слишком высоко ставите Шэна” и не послушал Цзы-гао, а назначил Шэна правителем города Бай. После этого Цзы-гао под предлогом болезни покинул службу и стал жить в уединении во владении Цай.

Во время смуты, поднятой правителем города Бай, Цзы-си и Цзы-ци погибли[2078]. Услышав об этом, Е-гун[2079] сказал: “Я обижен на то, что Цзы-си отверг мои слова, но я считаю, что он добродетельно управлял владением Чу. Благодаря его усилиям сохранилось равновесие в Чу, что помогло возродить наследие прежних ванов. Если я из-за маленькой обиды отвернусь от обладающего высокими добродетелями, это покажет, что я несправедлив. Вступлю во владение Чу и убью правителя города Бай”.

Встав во главе воинов, собранных вокруг горы Фанчэн, Е-гун вступил в Чу, убил правителя города Бай, укрепил дом вана и похоронил членов рода обоих мужей[2080].

Когда уский ван Фу Ча[2081] двинул войска, чтобы напасть на владение Юэ[2082], юэский ван Гоу-цзянь выслал навстречу войска, чтобы отразить нападение[2083].

Дафу Чжун[2084] представил [Гоу-цзяню] план, в котором говорил: “Существование владений У и Юэ зависит только от воли Неба, поэтому вам нет нужды воевать. [К тому же] Шэнь Сюй[2085] и Хуа Дэн[2086], отбирающие мужей во владении У и обучающие[2087] их искусству владения латами и оружием, никогда не терпели [военных] неудач. И если один человек искусен в стрельбе из лука, то сто воинов, [подражая ему,] надевают на большой палец крючок для натягивания тетивы и на руку — кожаный нарукавник[2088], поэтому нельзя быть уверенным в победе. [Всякий] план должен непременно быть рассчитан на успех и затем проводиться в жизнь, нельзя [напрасно] отдавать жизнь [врагу]. Поэтому вам лучше выставить [для защиты] войска и почтительнейше домогаться мира. Это обрадует народ владения У[2089] и усилит желание его правителя[2090]. Мы, [со своей стороны], погадаем на панцире черепахи о воле Неба, и если Небо отвернулось от владения У, то оно непременно согласится на заключение мира, считая, что нас нечего бояться, и, несомненно, даст нам передышку, чтобы стать во главе чжухоу. Когда правитель У утомит свой народ, а Небо лишит его пищи, мы спокойно подберем обгоревшие остатки [владения У], правитель которого лишится мандата Неба.