Обрадованный Дао-гун приказал Вэй Цзяну ласково отнестись к различным племенам жунов, после чего стал гегемоном [среди чжухоу].

Хань Сянь-цзы состарился, в связи с чем вести дела при дворе Дао-гун приказал Му-цзы[1634], занимавшему должность дафу для наставлений сыновей правителя и сановников.

[Му-цзы] стал отказываться от назначения, сказав: “Во время смуты при правителе Ли-гуне[1635] я, У-цзи, занимал должность дафу для наставлений сыновей правителя и сановников, но не смог умереть за него. Как я слышал, не имеющий заслуг [перед владением и народом] не смеет занимать высокий пост. Я, У-цзи, если говорить об уме, оказался не в состоянии помочь [покойному] правителю и этим довел его до беды. Если говорить о человеколюбии, я не смог спасти его. Если говорить о смелости, я не смог умереть за него. Разве я посмею опозорить двор правителя и этим унизить род Хань? Прошу снять меня с предлагаемого поста!” [У-цзи] упорно отказывался от назначения, не соглашаясь занять предложенный пост.

Услышав об этом, Дао-гун сказал: “Хотя во время смуты он не смог умереть за покойного правителя, но сейчас уступает дорогу другим, что не может остаться без награды”. После этого он приказал У-цзи ведать дафу, назначенными для наставлений сыновей правителя и сановников.

Дао-гун приказал почтенному Чжану занять пост сановника. Чжан стал отказываться от назначения, сказав: “Я уступаю Вэй Цзяну. Ум позволяет Вэй Цзяну руководить крупными чиновниками, человеколюбие дает возможность не забывать о выгодах дома правителя, смелость придает решительность при определении наказаний, ученость позволяет служить не хуже, чем служили его предки. Если он займет пост сановника, в нашем владении и вне его обязательно установится спокойствие. К тому же во время съезда чжухоу в Цзицю Вэй Цзян без нарушений выполнял возложенные на него обязанности, о чем доложил в почтительных выражениях[1636]. Его нельзя оставлять без награды”.

Дао-гун пять раз приказывал почтенному Чжану занять пост сановника, но он упорно отказывался от назначения. Тогда Дао-гун приказал назначить Чжана на должность военного судьи [средней армии], а Вэй Цзяна — на пост помощника командующего новой армией.

На двенадцатом году правления (562 г. до н. э.) Дао-гун, напавший на владение Чжэн, расположился лагерем в Сяоюе.

К нему [с изъявлением покорности] явился чжэнский правитель по имени Цзя с подношением: тридцать красивых женщин. тридцать музыкантов, тридцать служанок, шестнадцать певиц. два ряда музыкальных колоколов[1638], украшенные драгоценностями колокольчики и пятнадцать больших колесниц.

Дао-гун подарил Вэй Цзяну восемь певиц и один ряд музыкальных колоколов, сказав: “Вы научили меня заключить мир с различными племенами жунов и дисцев, что позволило установить порядок на Центральной равнине[1639], после чего за прошедшие восемь лет я семь раз созывал съезды чжухоу, на которых каждый раз добивался желаемого. Позвольте сделать вам этот подарок, чтобы вы радовались вместе со мной!”

Вэй Цзян отказался от подарка, сказав: “Мир с жунами и дисцами был заключен благодаря сопутствующему вам счастью. Семь съездов чжухоу за восемь лет состоялись благодаря вашей мудрости и усилиям нескольких сановников. Как я могу приписывать эти заслуги себе?”

Дао-гун возразил: “Без вас у меня не было ничего для борьбы с жунами, не было ничего для переправы через Хуанхэ[1640]; здесь ни при чем заслуги сановников. Примите подарки!”

[После этого] благородные мужи стали говорить: “[Дао-гун] умеет отмечать добрых”.

Дао-гун поднялся вместе с Сыма Хоу[1641] на террасу, и, обозревая окрестности, воскликнул: “Как радостно!”[1642] Сыма Хоу ответил: “Радость, когда вы сверху наблюдаете за живущими внизу, действительно радость, но вы еще не испытали радости от добродетели и соблюдения долга”.

Дао-гун спросил: “Что вы называете добродетелью и соблюдением долга?” Сыма Хоу ответил: “Поступки чжухоу каждый день перед вами[1643], и если вы будете действовать, подражая добрым поступкам и остерегаясь дурных, это можно будет назвать добродетелью и соблюдением долга”.

Дао-гун спросил: “Кто может [быть наставником]?” Сыма Хоу ответил: “Яншэ Си[1644], он хорошо знаком с историей”.

Дао-гун вызвал Шу-сяна и приказал ему наставлять своего старшего сына Бяо.

На шестом году правления Пин-гуна (553 г. до н. э.) Цзи И, Хуан Юань и Цзя-фу[1645] подняли смуту, но погибли, не добившись успеха[1646].

После этого Пин-гун выгнал из владения остатки разбойников[1647] и, обратившись к Ян Би[1648], сказал: “Начиная с правителя Му-хоу[1649] и до настоящего времени [во владении] не прекращались военные мятежи, чаяния народа не удовлетворяются, бедам я разрухам нет конца. Отдаление от народа приведет к нападениям внешних разбойников, и я боюсь, что беды падут на меня самого. Что делать?”

Ян Би ответил: “Корень смут все еще на своем месте”[1650], и чем больше будут разрастаться его ветви и листья[1651], тем больше будет развиваться и корень, поэтому смуты трудно прекратить. Если сделать топорище подлиннее, а затем отрубить ветви и листья и подрубить корень, появится возможность немного успокоить смуты”.

Пин-гун сказал: “Подумайте по-настоящему, как это сделать?” Ян Би ответил: “План борьбы зависит от мудрых наставлений [правителя и сановников], мудрые наставления связаны с авторитетом и властью[1652], авторитет и власть в ваших руках. Отберите достойных среди потомков мудрых чиновников, постоянно занимавших высокое положение во владении, и назначьте их на должности, а также отберите потомков чиновников, стремившихся лишь к осуществлению собственных желаний и наносивших ущерб правителю, что вызывало смуты во владении, и отстраните их. Это принесет авторитет и укрепит власть на будущее. [Если вы поступите так], народ станет бояться вашего авторитета и начнет с любовью думать о ваших добродетелях, среди людей не окажется никого, кто бы не повиновался вам. Когда народ станет повиноваться, его мысли можно будет направлять, а если можно будет направлять мысли народа и знать, чего он хочет и что ненавидит, кто посмеет кое-как выполнять свои обязанности? А если никто не будет кое-как выполнять свои обязанности, никто не будет думать и о смутах!

К тому же фамилия Луань давно уже обманывает народ владения Цзинь[1653]. Луань Шу в целях обогащения собственной семьи фактически сверг правящий род и убил Ли-гуна. Если уничтожить род Луань, народ испугается вашего авторитета. Если после этого выдвинуть потомков фамилий Ся, Юань, Хань и Вэй[1654] и, наградив их, назначить на должности, народ станет с любовью думать о вас. Боязнь авторитета и любовь к вам встанут на свои места, после чего во владении воцарится спокойствие. Вы будете управлять, во владении будет царить спокойствие, и если даже и появится желающий поднять смуту, кто примкнет к нему?”