— Мне нужен перстень Мирилы, — коротко сообщил я и присел в кресло, что стояло с другой стороны кофейного столика. — Твой отец рассказывал мне о нем.

— Ваше Величество, это фамильная я ценность, — намекая на неприкосновенность подобных вещей, на невозможность изъятиях их короной, ответил князь.

— Это не по делу короны, это мое личное дело, — вздохнул я. — Проблема касается моего сына, и я ищу ее решение. Не приказываю, а прошу помощи.

Дарьяр посмотрел на меня внимательно, прямо, словно бы пытался заглянуть в душу. Для такого молодого мужчины у него был удивительно тяжелый взгляд.

— Я бы отдал перстень Вам, но он в сокровищнице, — наконец что-то решив для себя, сообщил Дарьяр.

— Ну так слетай туда, делов-то, — развел я руками.

Его светлость поджал губы и снова бросил быстрый взгляд на дверь смежной комнаты. Кажется, оставлять меня тут, рядом с той, чье инкогнито он хотел сохранить, дракону не хотелось.

— Я буду сидеть здесь, с места не встану! — пообещал коротко.

Дарьяр Базальтовый размышлял еще несколько секунд, а потом поклонился и сообщил:

— Вам подадут чай.

Чай мне подали за пару секунд до того, как холодный и сдержанный на вид, но (судя по скорости с которой он слетал о сокровищницы и обратно) на самом деле горячий дракон вернулся.

— Вот, это перстень Мирилы, — положил на столик рядом с чайной чашкой артефакт Базальтовый.

Взял его в руки, покрутил, осмотрел магическим зрением.

— Удивительная вещица, — произнес искренне поражаясь. Какой тонкой была работа: заключить серьезную, сложную магию в красивое, женское украшение. — Я бы даже сказал, уникальная.

— Спасибо, Ваше Величество, — отозвался Дарьяр. — Говорят, его создал по образу амулета Амадара мой прапрадед.

— Возмо-о-ожно… — протянул я в ответ. — Он был очень сильным магом и великолепным артефактом.

Чем дольше я смотрел на перстень, тем больше меня в нем что-то смущало. Что-то было не так, существовало какое-то значительно отличие от амулета Амадара.

— Так что, Ваше Величество, перстень Мирилы — это то, что вы искали? — в голосе Дарьяра послышалось нетерпение.

— Мне кажется, заряд в нем слабый, — буркнул я. — Его можно донаполнить?

— Нет, Ваше Величество. Перстень не лишен изъянов. И главный — это мощность. Он способен подарить только один переход между мирами своему носителю. Зато это перемещение можно совершить прямо сейчас! — ответил Базальтовый.

— Только один? — мне сразу стало ясно — пахнет жареным. — То есть тот, кто им воспользуется, уйдет в другой мир и больше не вернется?

— Именно так, — подтвердил Дарьяр.

— И это никак не исправить? — уточнил я, уже заранее понимая — никак.

— Насколько мне известно, никак, Ваше Величество! — подтвердил князь.

Получалось, что артефакт рода Базальтовых не спасение, не то, то приведет моего сына к счастливой жизни и долгому правлению Арумом, а то, что оторвет его от меня, матери и нашего мира, навсегда отправив в чужой. И самое страшное было то, что, если Лукас узнает о его существовании, он им непременно воспользуется! Не взирая ни на какие последствия! Такова сила тяги истинных!

— Вот что, Дарьяр, возьми-ка ты этот перстень и отнеси обратно в свою сокровищницу, — повелел я. — А если явится мой сын, станет просить, не давай, ссылайся на меня. Что бы ни говорил, что бы ни сулил, какие грехи бы ни припоминал, не отдавай. Ты меня понял?

— Да, Ваше Величество, — коротко, но твердо ответил Его  светлость.

— Тогда идем, мне пора возвращаться во дворец, а тебе срочно надо вернуть этот предмет под нерушимые своды твоей сокровищницы! — заключил  я, и раздираемый досадой, что и тут ничего путного не вышло, никакого выхода для Лукаса и Алисы не нашлось, снова тронулся в путь.__ _ __О, друзья, сегодня я познакомился с еще одной потрясающей девушкой, замечательным человеком и очень талантливым автором! И мне хотелось бы пригласить вас в юмористическую новинку Марии Эмет "Попаданка в столичной академии"Подтверждаю слова автора, ну первую часть точно)) "Попаданка огонь, а герой просто шикарен!"

Королева София

Последний шанс

Я медленно летела над морем, ощущая себя бесконечно уставшей от жизни старухой. Чем больше я пыталась хоть что-то исправить, тем быстрее все летело в пропасть. Я и подумать не могла, что для драконов, щедро разбрасывающихся годами жизни, какие-то несколько дней могут показаться длиннее вечности. Но после моих бесконечных прыжков между мирами, после вереницы человечек, лиц и имен которых я толком уже и не помнила, после изматывающей тревоги за мужа, словно мало мне было всего этого… Я должна была наблюдать за нарастающим безумием единственного сына, для которого долгая жизнь теперь вместо благословения оборачивалась проклятием.

Что я сделала не так? Где ошиблась? Почему мое сердце должно разрываться от невыносимой боли? Жрец пугал меня необратимыми последствиями для нашего мира, угрозой для дальнейшего существования нашего королевства и расы драконов как таковой, но меня гораздо больше страшила мысль, что Лукас не желал со мной говорить. Отказывался выслушать, даже просто видеть не хотел, как будто один только мой вид причинял ему еще большую боль. Как будто я была самым страшным чудовищем этого мира, а не той, кто дал ему жизнь.

Да, раньше я думала, что прежде всего должна мыслить как королева, что Лукас, как часть королевской семьи и будущий монарх, в конце концов, меня поймет и поддержит. Ну не укладывалось в моей голове, что человечка станет женой принца, а в будущем станет править Арумом. Это было немыслимо, и я считала, что Лукас с этим согласится. Но, зная не понаслышке, как болит разбитое сердце, сейчас я думала только о том, как утешить сына, как уберечь его, как не дать озлобиться и окончательно сойти с ума. Как не позволить ему выпить горькую чашу страданий, которую сполна выпила я.

Вся эта, казавшаяся незыблемой, идея о приоритете долга над личным счастьем, трещала как скорлупа гнилого ореха, когда дело коснулось того, кто был мне безумно дорог. Теперь я жалела, что не прислушалась к мужу и сыну, что затеяла весь этот всеобщий отбор, дав княжествам лишний повод для недовольства правящей династией. Что поступила необдуманно, поставив под удар самое дорогое, что было у меня. Но что толку было жалеть, если сделанного назад не воротишь? Оставалось только пожинать плоды своего упрямства и пытаться справиться с разъедающими ядом  душу виной и запоздалыми сожалениями.

И я даже была согласна с тем, чтобы судьба со всей жестокостью меня наказала за все мои ошибки и неблаговидные поступки. Но с тем, чтобы из-за меня страдал мой сын, я согласиться не могла никак. Пусть эта Алиса не устраивала меня как невестка, пусть мне отвратительна была сама мысль о человечке на троне Арума… Но раз уж я своими руками притащила ее в наш мир, то как я посмела лишить сына его истинной? Разве могла я вообще считать себя матерью после этого? Я казалась себе презренней, чем все людишки вместе взятые. Ведь я не единожды наблюдала, как самые жалкие из человечишек свирепо защищали своих детей, если тем грозила опасность. А я? Я своими руками толкнула единственного сына в пучину безумия.

Довольно обманывать себя! Из всех совершенных мною ошибок, возвращение Алисы домой было самой страшной. А значит мне требовалось сделать все возможное и невозможное, чтобы исправить ее. Пусть это и стоило бы мне жизни. В глубине души я уже давно приняла решение, не зря всю дорогу поглядывала на проклятый амулет, втайне лелея надежду, что он вновь засияет магическим светом. Но бездушный камень был глух к моим молитвам, оставаясь абсолютно безжизненным.

Оставалась одна, последняя возможность. Восточные драконы, живущие на соседнем континенте. Легенды гласили, что представители правящей династии могли свободно перемещаться между мирами благодаря своей собственной магии. Я самой себе не желала признаваться, что давно уже приняла решение, ведь я не просто летела над морем, пытаясь развеяться от горьких мыслей, а давно уже держала курс на землю наших могущественных соседей.