Дворцовая (или же специально-служебная, как ее называет Ч. О. Хакер) администрация в рассматриваемое время не имела четкой иерархической структуры. Подчинялась она непосредственно особе императора. Она состояла из Государственного секретариата (Нэйгэ), различных дворцовых палат и надзоров (сы), личной охраны императора и службы сыска. Сюда же, как считалось, относилась и администрация резиденций ванов. Наибольшее влияние имел Государственный секретариат.
После упразднения канцлеров и Центрального правительственного совета Чжу Юань-чжан столкнулся с невозможностью лично разрешать все дела, поступавшие на рассмотрение императора. Поэтому уже с 1382 г. он стал привлекать к разбирательству этих дел государственных секретарей (да сюэ ши), назначаемых им из членов Академии Ханьлинь. И хотя постепенно секретарям стало поступать на рассмотрение все больше дел, исследователи отмечают, что ни при Чжу Юань-чжане, ни при Чжу Юнь-вэне они не приобретают еще самостоятельного политического значения [154, 7; 213, 54]. Возрастание их роли и влияния связано с воцарением Чжу Ди. Именно тогда Государственный секретариат оформляется практически как особый административный орган (до этого секретари рассматривались лишь как сумма индивидов) и получает постоянное место для работы — дворцовый павильон Вэньюаньгэ [130, 37].
Чжу Ди предоставил государственным секретарям право «участвовать в решении важных дел» [154, 7]. О том, во что это выливалось практически, Ч. О. Хакер пишет: «Все поступающие документы прежде всего проверялись государственными секретарями, которые предлагали свои решения, составляя проекты рескриптов, и доводили их до имеющих силу распоряжений» [213, 54]. Насколько существенную роль играли государственные секретари при Чжу Ди, можно представить из его речи на чествовании пятерых из них-Се Цзиня, Хуан Хуая, Ху Яня, Ян Жуна и Ян Ши-ци (кроме них секретарями были еще Ху Гуан и Цзинь Ю-му) — на банкете в январе 1405 г.: «[Вы] от [моего] имени и по [моим] указаниям управляете машиной [государства], [выполняете] секретные поручения» [23, цз. 37, 636].
По мнению У Ци-хуа, Государственный секретариат в начале XV в. частично получил те функции, которые прежде имели канцлеры. Отсюда делается вывод, что в указанное время начинается процесс перехода фактической власти от императора к государственным секретарям. Однако, отмечает У Ци-хуа, этот процесс при Чжу Ди еще не завершился и окончательное его оформление наблюдается лишь в 1425–1435 гг. [154, 7]. Но так или иначе, приводимые выше данные о функциях Секретариата свидетельствуют, что он, несомненно, должен был приобрести известную долю самостоятельной власти.
Государственные секретари практически составляли «теневое правительство». Недаром Ч. О. Хакер в своей схеме организации административного управления в период Мин ставит Государственный секретариат на самую высшую ступень [210, 38]. Секретари в определенной мере подменяли собой так называемый Правительственный совет-совещательное собрание высших сановников (глав Ведомств, Цензората, Палаты проверки и Управления по передаче и распространению государственных бумаг), участвовавших вместе с императором в решении важных государственных дел. Члены этого совета представляли «внешнюю», т. е. недворцовую администрацию. Поэтому Государственный секретариат служил прямым противовесом обычной рядовой бюрократии. По выражению Ч. О. Хакера, секретари «стали служить буфером между императором и внешнедворцовыми службами» [213, 54].
Однако функции Государственного секретариата носили чисто законодательный характер. Поэтому он не смог полностью заменить работу шести ведомств, располагавших как законодательной, так и исполнительной властью. Но и здесь дворцовые службы имели возможность противостоять обычной администрации. Таким противовесом выступали упомянутые выше палаты. Среди них были Палата императорских жертвоприношений (Тайчансы), Палата императорских угощений (Гуанлусы), Палата государственного церемониала (Хунлусы), Астрономический надзор (Цзиньтаньцзянь), Управление музыки и танцев (Шэньлэгуань) и т. д. Имелись также надзоры, ведавшие императорской казной, имперскими печатями, конюшнями и т. п. В целом эти службы во многом дублировали работу различных департаментов и отделов, подчиненных шести ведомствам.
Обязанности личной охраны императора и тайного сыска лежали на двух органах дворцовой службы — Цзиньивэе и Дун-гуане (иначе, Дунсигуань). Цзиньивэй выполнял обе названные функции. Во-первых, это было воинское соединение, несшее охрану двора. Во-вторых, в распоряжении этого органа была сеть тайной полиции, следственные органы и даже особая тюрьма. Во главе его стоял уже упоминавшийся ранее близкий доверенный человек Чжу Ди — Цзи Ган. Как отмечается в источниках, «старшие и младшие офицеры [Цзи Гана] ежедневно собирали сведения о тайных делах сановников и простолюдинов, о тайных сочинениях, хитростях и злословии» [26, цз. 8, 2а]. Кроме того, Цзиньивэй следил за тем, чтобы «императорские указания широко распространялись по стране», т. е. за исполнением распоряжений двора [26, цз. 8, 2а].
Дунгуан был создан в 1420 г. Однако его прообраз — Управление сыскных дел Дунчан (Дунчан цыши) — существовал еще с февраля! 1410 г. [16, цз. 14, 1033]. В отличие от Цзиньивэя, состоявшего из военных чинов, Дунгуан был сформировая из дворцовых евнухов. Размещался он недалеко от императорского дворца, к северу от ворот Дунаньмынь. В задачу этого органа входило производить аресты и вести следствия по делам «о замыслах мятежей, злонамеренных речах, крупных изменниках и злодеях» [130, 36]. Как видим, полномочия были несколько уже, чем у Цзиньивэя, но зато более целенаправлены. По словам Ли Гуан-би, Дунгуан имел не меньшее могущество, чем Цзиньивэй, и оба этих органа помогали один другому и взаимно дополняли друг друга, за что получили в просторечии общее название — Гуан-вэй [130, 36].
В использовании службы сыска Чжу Ди следовал богатым традициям, накопленным во времена Чжу Юань-чжана. Дин И, автор монографии о специальных службах периода Мин, называет следующие побудительные мотивы их усиления: а) недоверие императорского двора сановникам гражданской администрации; б) боязнь возникновения недовольства в армии; в) беспокойство центральной власти по поводу исполнения ее распоряжений на местах [125, 2–3]. Применительно к рассматриваемому нами времени определяющими были первый и третий из названных моментов. К этому следует добавить нарастание конфликтных отношений Чжу Ди с удельными ванами, а также ощущение им непрочности своего положения в связи с необычными обстоятельствами прихода к управлению государством.
Последний мотив нашел отражение в источниках. В «Мин цзи», например, широкое развитие специальных служб при Чжу Ди объясняется следующим образом: «Император знал, что люди не следуют за ним, и хотел, используя власть, запугать Поднебесную» [26, цз. 8, 2а]. В связи с этим же нельзя сбрасывать со счета! и боязнь Чжу Ди за свою особу. В ноябре 1403 г. он говорил: «В повседневной жизни днем и ночью я должен принимать меры предосторожности» [23, цз. 25, 451]. Все это, вместе взятое, определило повышенное внимание императора к секретным службам, что выразилось, в частности, в дополнении их вторым из вышеназванных органов.
Цзиньивэй и Дунгуан не имели прямых аналогов в системе недворцовой администрации. Однако их функции в определенной мере перекликались с теми, которые исполнял аппарат цензорского надзора. Цензорат в период Мин, по словам Ч. О. Хакера, «был направлен на служение интересам монархов по ограничению гражданской и военной иерархий» [210, 47]. Ту же задачу в общем и целом исполняли и специальные службы. Причем сходство заключалось не только в контроле над исполнением императорских распоряжений на местах. Цензорат, так же как и названные органы, имел свою систему тайного надзора. Упоминавшийся выше (см. гл. III) цензор Чэнь Ин установил особую систему слежки. По образному выражению Ся Се, столичные и провинциальные чиновники были терроризированы Чэнь Ином до того, что боялись «бросить косой взгляд и пошевелиться» [24, цз. 14, 630].
