Вместо этого я говорю так строго, как только могу:

— Чего ты хочешь? Ты беспокоишь меня.

Родион смотрит на меня сверху вниз, неулыбчиво, скрестив руки на широкой груди, отказываясь отвечать даже знаком.

Мое сердце сильно бьется, но я поднимаю подбородок, притворяясь, что смотрю на него сверху вниз, пока я плыву, полуголая и уязвимая в воде.

— Уходи, — говорю я, как будто приказываю собаке.

Родион просто слегка наклоняет голову в сторону, глаза сузились, губы скривились.

— Если ты приблизишься ко мне снова после того, как я выйду замуж, мой муж убьет тебя, — шиплю я на него.

Затем, не дожидаясь ответа, я заставляю себя снова начать плавать кругами. Я чувствую себя ужасно беззащитной, зная, что мы совсем одни на заднем дворе. Он может прыгнуть в бассейн и утянуть меня вниз своим массивным телом, тихо утопив в хлорированной воде.

Но я все равно продолжаю плыть, отказываясь останавливаться, отказываясь смотреть на него. И когда я, наконец, снова поднимаю взгляд, после двадцати кругов или около того, его нет.

Сегодня день моей свадьбы.

Я чувствую настолько острое волнение, что это почти болезненно. В моей груди слишком тесно, чтобы дышать. Я чувствую напряжение и лихорадку.

И все же я счастливее, чем когда-либо.

Прошлой ночью у меня была мальчишник с Неро, Джейсом, Джованни и Броуди. Броуди был моим соседом по комнате в колледже и другом в баскетбольной команде. После окончания учебы он год играл в Китайской лиге. Теперь он вернулся в Чикаго, рассказывая истории о том, как много девушек в Пекине хотели попробовать белого чувака ростом 6 футов 8 дюймов, даже с такой уродливой рожей, как у него.

Джованни — один из моих помощников, обычно отвечающий за покерный клуб. И, конечно, Джейс был одновременно соседом по комнате и солдатом, вплоть до этой недели. С сегодняшнего дня он будет жить один в квартире в Гайд-парке, в то время как я буду с Еленой.

Мысль о том, чтобы просыпаться с ней каждое утро, видеть ее каждый раз, когда я прихожу домой, делает меня счастливее, чем я могу выразить. Мне было бы похуй, даже если бы мы переехали в картонную коробку, если бы она собиралась быть со мной.

Но я хотел подарить ей самую красивую квартиру, какую только можно вообразить. Что-то, где было бы пространство и свет, и, самое главное, принадлежало бы ей. Я хочу, чтобы она выбрала цвет стен, мебель. Я хочу, чтобы она хоть раз в жизни почувствовала, что это все ее собственное, никем не навязанное.

К сожалению, у нас пока не было времени выбрать многое из того, что нужно, из-за того, насколько поспешной была свадьба. Но будет еще много времени. Все время в мире.

Я сказал своим друзьям, что меня не интересуют стриптизерши, поэтому вместо этого мы пошли пить в «Бларни Стоун». Если бы я женился год назад, я уверен, что Неро спорил бы со мной по этому поводу. Но он верен Камилле и, казалось, совершенно доволен тем, что пропустил несколько рюмок, а затем пригласил Джованни сыграть в бильярд, даже не потрудившись проверить студенток, выстроившихся в очередь у бара, которые продолжали бросать в его сторону полные надежды взгляды.

Джейс облокотился на стол обоими локтями, мрачно прихлебывая пиво.

— Я не могу поверить, что вы обогнали меня с серьезными отношениями, — сказал он, бросив недоверчивый взгляд на меня, а затем на Неро.

— Я все еще одинок! — Броуди отошел от бильярдного стола.

— Конечно ты одинок! — Джейс крикнул в ответ. — Только посмотри на себя!

Броуди пожал плечами и усмехнулся. У него голова размером и формой с переросшую картофелину и одна из самых клочковатых бород, которые я когда-либо видел, так что он привык относиться к своей внешности дерьмово.

— И ты… — Джейс недоверчиво покачал головой. — Ты просто идешь по улице и случайно сталкиваешься с русской богиней. Некоторым парням всегда везет.

— Может быть, у Елены есть двоюродная сестра, — сказал я ему, пытаясь подбодрить его.

— Правда? — сказал Джейс, немного оживившись. — Она придет завтра на свадьбу? Потому что я буду выглядеть чертовски элегантно в своем новом костюме.

— Я не знаю, — засмеялся я. — Это будет крошечная церемония. Просто с ужином после, никакого торжества.

Джейс надулся при мысли, что не будет торжества, на котором он мог бы потанцевать с великолепными русскими кузинами из его воображения.

— Как насчет медового месяца? — он сказал. — Ты поедешь в ее родную страну? Ты мог бы взять меня с собой… Я мог бы нести твои чемоданы…

— Мы едем в Швейцарию, — сказал я ему. — Но не в ближайшие пару месяцев. Мы хотим отправиться с рюкзаком в Альпы, и нам нужно больше времени, чтобы все спланировать.

Несмотря на разочарования в моих планах на свадьбу и медовый месяц, Джейс приободрился, как только выпил еще пару кружек пива. Он даже выудил номер телефона у одной из студенток в баре, после того как она поняла, что никакое движение волосами или прикусывание губ не заставит Неро обратить на нее внимание.

Броуди тоже получал удовольствие, несмотря на то, что проиграл Неро четыре партии подряд. Ему удалось победить меня в дартс, и этой победы ему показалось более чем достаточно, игнорируя тот факт, что я никогда в жизни не играл в дартс и имел лишь самое шаткое представление о правилах.

Неро был тих, хотя и не в своей обычной угрюмой манере. Он просто казался погруженным в свои мысли.

Когда он вышел покурить, я последовал за ним, задаваясь вопросом, о чем он думал.

Он зажег сигарету, огонь зажигалки на мгновение осветил резкие черты его лица. Его волосы спадали на глаза, отбрасывая на них тень.

Он сделал большую затяжку, затем выдохнул, дым образовал венок вокруг его лица.

Без подталкивания он сказал:

— Я бы хотел, чтобы Данте был здесь.

— Я тоже, — сказал я. — Без него мне как-то не по себе.

— Ты говорил с ним? — Неро спросил.

— Да. Он сказал именно то, что ты ожидал. Что все это — плохая идея.

Я ожидал, что Неро нетерпеливо фыркнет. Я думал, он согласится со мной, его всегда больше всех раздражало, когда Данте пытался навязать свой занудный консерватизм старшего брата остальным из нас.

Но, к моему удивлению, Неро просто сделал еще один долгий выдох и сказал:

— Я понимаю его лучше с тех пор, как он ушел.

— Что ты имеешь в виду?

— Тяжесть всего. От всего этого. Это тяжело и это безжалостно.

Я медленно кивнул.

Я тоже это чувствовал — огромная ответственность, которую Данте взваливал на свои плечи все это время, вместо этого свалилась на меня и Неро. Неро работает с Южным Побережьем, я управляю остальной частью нашей территории. Папа отступает все дальше и дальше от всего этого.

— Твои ошибки — не твои собственные, — сказал Неро. — Они влияют на всех. И это ужасно.

Я не знал, имел ли он в виду, что я втянул нас в отношения с русскими, или он говорил о себе и о том риске, на который он пошел, похитив тот бриллиант. В любом случае, меня потрясло признание Неро, что его что-то пугало.

— Все будет хорошо, — сказал я ему. — Ты и я справимся с этим, с Данте или без него.

— Да, — сказал Неро. — Но это заставляет меня ценить его чуть больше.

— Кто знал, что он действительно выполнял охуенную тонну работы, а не просто жаловался на нее, — сказал я. Мы оба рассмеялись.

Мы, конечно, это уже знали. Теоретически. Но реальность бьет сильнее.

— Как дела в магазине? — я спросил его.

Неро и Камилла открыли магазин по модификации автомобилей на Хоу-стрит. Они живут над ним, в крошечной квартирке, в которой всегда немного пахнет свежей краской и бензиновыми парами, что, я думаю, им нравится.

— Процветает, — сказал он. — Камилла великолепна. Мне неприятно это признавать, но она может быть лучше меня.