Да кого я обманываю?
Я всего лишь помечал территорию, словно главная псина на районе, и никаких обнаглевших в край ушастых, отирающихся вокруг моей самки, быть не может. Ну не прелесть ли?
Впрочем, моё нескромное послание для спящего чудовища я писал уже сознательно, мечтая увидеть реакцию, и она того стоила. Я словно маньяк стоял за дверью и наблюдал за тем, как её щёки алеют, а в голове уже зрели новые способы заставить Аду смущаться, и это желание доминировало, пока я не услышал их с Лексом занимательный разговор.
Выходит, я был прав, и тварь не просто из моего прошлого – этот урод из нашего общего прошлого, а выяснить я, как назло, ничего не могу. Ощущать себя таким беспомощным сейчас намного хуже, чем во времена, когда я был человеком, и всего кажется слишком много, но бессильная ярость как всегда довлеет надо мной, не позволяя мыслить здраво. Нависает чёрной тенью, расправив огромные невидимые крылья, и эта тьма опять нашёптывает на ухо свои безумные, порочные желания, которые нужно выплеснуть как можно скорее.
«Ты же так хочешь её, так почему бы не взять? Её сопротивление будет таким сладким…»
Нет, я не сорвусь на ней. На ком угодно, только не на ней…
Я с титаническим усилием заставляю себя уйти подальше от спальни, пытаясь заглушить этот мерзкий голос, из-за которого я совершил много ошибок, поддавшись ему по незнанию, но с Адой я так не поступлю, просто потому что она единственная, кто способен утолить этот голод.
─ Ты её не получишь, ─ клянусь своему отражению, и оттуда ещё какое-то время смотрит красноглазое чудовище, жадное до чужой боли и крови, но вскоре неохотно отступает, обещая вернуться, как только я чуть зазеваюсь.
Возвращаю себе контроль, а потом бреду на кухню, кормя живность, так легко обосновавшуюся в моём доме, что уже воспринимаю этот утренний ритуал, как сам собой разумеющийся. А потом спускается их хозяйка, и мне приходится засунуть поглубже все вопросы и подозрения, к тому же Лекс и сам вскоре пишет мне, сообщая о происхождении яда, самую малость успокоив.
Ада же, наоборот, подавлена, и видеть её такой мне совершенно не нравится.
─ Что за траур опять?
─ Хочу на море, ─ вздыхает так тяжко, будто мир рухнул карточным домиком, а она случайно на него дохнула. ─ Последние недели лета всё-таки. Осенью оно не такое тёплое.
Чувствую себя злобным колдуном, заточившим принцессу в башне, и хоть умом понимаю, что из меня уже вьют верёвки, всё равно не способен смотреть, как эта бестия угнетена.
─ Повалишь меня на лопатки, устрою тебе море, ─ иду на сделку, пусть мне ничего и не стоит просто переместить нас куда-нибудь.
Смотрит долгим, испытующим взглядом, так что у меня внутренности успевают перевернуться туда и обратно.
─ Осторожно, полицейский, ─ предупреждает со вспыхнувшей в глазах искрой, и во мне тоже просыпается азарт. ─ Ты играешь с огнём.
Наклоняюсь к ней, вдыхая аромат малины, и Ада чуть наклоняет шею, демонстрируя свою уязвимость. Возможно, сама того не понимает, но она признаёт во мне сильнейшего, и от этого я воспламеняюсь, а ещё не даёт покоя мысль о том, сколько парней сломали зубы об эту девчонку. Не заключи её родители эту сделку, я бы подыхал сейчас от ревности? Чёрт, а ведь я правда ревную, и она это прекрасно знает…
─ Если бы я боялся обжечься, даже не начинал бы, ─ сообщаю замершей зайке, уже собравшейся дать дёру. ─ Нас ждёт пробежка.
И, не давая ей вставить хоть слово, выхожу в сад покурить, прихватив пса, а заодно болтаю с Демоном. Ничего хорошего по поводу пленника он по-прежнему сказать не может, зато его очень волнует моя гостья, и то, что она сотворила с оранжереей. Я и сам не узнаю это некогда покинутое место, а теперь здесь как будто заповедник – даже бабочки вон прилетели, и Коржик пытается поймать одну из них. Почему, кстати, Коржик?..
─ Знаешь, она ведь и правда особенная, ─ задумчиво и как-то чересчур серьёзно тянет Демон, пробуждая во мне жажду начистить ему морду просто за мысли о ней. ─ Если кто-то хочет её убить в отместку тебе, он не может не понимать, как важна её магия, а наш пленник в подвале, приторговывающий людьми, просто пешка. Он точно не выведет на заказчика, да и тот наверняка позаботился о том, чтобы следы замести… Только странно это всё.
─ Я уже понял, что из него нам правду не выбить, но и вернуть его к прежней жизни, сделав честным ментом, тоже не могу. Не после того, что я узнал.
─ И что нам сделать? Отправить на рынок, как он делал с другими?
─ Я сам с ним покончу, ─ принимаю решение. ─ По нему никто не будет скучать.
Моей твари нужна новая жертва, и раз им так хотелось её раздразнить, пойдут в расход.
─ Думаешь, твоей малышке понравится такое решение проблемы? ─ удивляет он, озвучивая то, что я сам не смог бы произнести вслух.
─ А с чего ты решил, будто мне интересно её мнение по этому поводу?
─ Как знаешь, ─ тут же поднимает ладони, только взгляд хитрый и цепкий, как у лиса. ─ Как знаешь…
Ада в любом случае не узнает о том, что я прячу от близких, так что и беспокоится мне не о чем.
* * *
Лес этим утром безмолвен, и это затишье не приносит никакого умиротворения. Что-то опять надвигается, но лёгкая дымка тумана надёжно укрывает все секреты, которые скоро будут открыты, однако сегодня даже природа кажется какой-то слишком загадочной.
Ада бежит чуть впереди, а я не могу оторвать глаз от упакованной в обтягивающие штаны упругой попки, которая так и напрашивается на новое наказание, но я гоню эти мысли прочь – тьма ещё не до конца развеялась, и спровоцировать её может всё, что угодно.
─ Не хочешь поменяться местами? ─ возмущается, явственно чувствуя мой взгляд.
─ Мне нравятся виды отсюда, так что спасибо, ─ отзываюсь, как ребёнок радуясь её злости и смущению. ─ Не сгибай так сильно колени, а то похожа на бабку!
Слышу скрежет зубов и решаю сжалиться, нагоняя кроху.
─ Ты вообще выпускала кошку хоть раз?
─ Я была близка к этому, но полноценной трансформации ещё не было, ─ с неохотой признаётся она, и к запаху примешивается горечь. ─ Ни разу.
─ Сознательно на это пошла?
Она резко тормозит, переводя дыхание, и ударяет взглядом в самое сердце.
─ Слушай, я поняла, ты у нас весь такой за справедливость и свободу, но ты не знаешь, в каком я состоянии была, когда поняла, что собственные родители меня предали. Да, они сделали это, чтобы я осталась жива, только я их не просила…
─ С болью, которая была с тобой так долго, сложно расстаться, верно? ─ перебиваю, точно зная, что мучает Аду, и она удивляется, хоть и сама уже всё про себя поняла.
─ Ты о чём?
─ Жалеть себя ведь гораздо проще, чем бороться?
Застывает, и мне кажется, мир вокруг тоже прекращает движение – только туман почему-то становится всё гуще и белее.
─ Да. Ты прав, ─ усмехается. ─ Это было слишком, чтобы вынести. Но я не могу выключить чувства по щелчку, как некоторые.
Она срывается с места и убегает так стремительно, что я не сразу ощущаю её магию. Барьер, установленный мной, простирается на километры от дома, но Ада сумела его преодолеть, и мне остаётся только гадать, как.
─ Где ты!?
Перемещаюсь, принюхиваясь к воздуху, а туман тем временем всё сильнее сгущается, и вскоре я совсем теряю видимость. Вокруг только деревья, но я отчётливо ощущаю присутствие кого-то чужого, в то время как девчонка где-то на расстоянии, но уверенность в этом исчезает, стоит мне услышать её голос.
─ Слабак… Как ты можешь судить меня, когда сам хотел умереть?
Оборачиваюсь, но никого нет, и только глумливый смех звучит эхом.
─ Покажись!
Хохочет, как безумная, и я знаю, это всего лишь иллюзия, только вот она настолько правдоподобная, настолько реальная, что не верить в неё становится всё сложнее.
─ Вспомни, как хотел сдохнуть в той подворотне, когда отчаялся побороть жажду! Тебе ведь понравилось убивать, да? Понравилось отнимать жизнь? Ты никогда не мог этого признать, охотник...
