Катер вышел почти на траверз торчащего из воды утеса.
— Метр десять! — отрывисто крикнул Митрич.
— Самый малый! — скомандовал Роман.
— Девяносто!..
— Девяносто!..
— Восемьдесят!..
— Стоп! — закричал Роман.
Гриша выключил реверс. Мотор загудел вольготнее, без натуги. Катер остановился и стал сперва медленно, затем быстрее сплывать по течению.
— Здесь ходу нет, старина! — сказал Роман Степану Корнеичу.
— По береговой надо, — сказал Митрич.
— Потрогай дно! — сказал ему Роман.
Митрич ткнул наметкой прямо вниз.
— Нету дна.
— Полный вперед!
И Роман направил катер левее утеса. И снова наткнулись на подводную гряду. Несколько раз заходили все левее и левее, и только когда прижались почти вплотную к скалистому берегу, попали наконец на заветную борозду.
Алексей протянул руку.
— Еще немного — и берега достать!
— На воде скрадывает. Особенно ночью, — пояснил Степан Корнеич. — До берега метров десять. Все равно шибко близко. Поворот крутой, не пройти с возом.
Глубина была надежная, но борозда, повторяя изгиб берега, круто заворачивала вправо, и Роман вел катер с большой осторожностью на малом ходу. Потом борозда оторвалась от берега и пошла поперек, пересекая реку чуть выше торчащего из воды Шайтана. Катер стало сносить на утес, и, только прибавив обороты, Роману удалось проскочить опасное место и, миновав подводную гряду, выйти на глубокое плесо.
— Понял теперь, в чем дело? — спросил Степан Корнеич у Романа.
— Все понял! — ответил Роман. — Пошли назад!
Обратно вел катер на полных оборотах и даже ни разу не потревожил Митрича с его наметкой.
Алексей только подивился его необыкновенной памяти и смелости, граничащей с лихостью.
Пришвартовались бок о бок к катеру Василия Вяткина и снова все собрались в кубрик на совет.
— Теперь, после разведки, можно принимать боевое решение, — весело сказал Алексей. — Что скажешь, Степан Корнеич?
Вопрос Алексей задал больше для формы. И опешил, получив совершенно неожиданный ответ:
— Однако, и днем не пройти…
— Только же сейчас, с вами вместе… — возмущение Алексея было столь велико, что он, обращаясь к старику, перешел настрого официальное «вы», — с вами вместе прошли туда и обратно!
Степан Корнеич уловил интонацию и тоже обиделся.
— Кабы не со мной, а с баржей!
Роман хитро подмигнул Варьке, которая стояла в дверях и молча слушала, и, как бы не замечая повисшего в воздухе напряжения, совершенно непринужденно обратился к насупившемуся Степану Корнеичу:
— Слушай, старина, а давай-ка мы с тобой попробуем вот так… Поведем одну баржу. Возьмем на самый короткий буксир, чтобы не гуляла…
— Порожнем едва проскочили, — сердито возразил Степан Корнеич.
— Потому, что на малом ходу. А теперь мы борозду знаем.
— Все одно… развернет баржу и кормой посадит на камень!
— А второй катер на что? Его поставим за баржей, чтобы толкал в корму. Зря только Василия на разведку не взяли. Придется тебе, старина, с ним пойти. Вот и вся хитрость!
И опять Алексей устыдился своей горячности и своего невежества. Он-то ведь думал: сняться с якоря и полным возом…
И попытался загладить свою резкость:
— Как решаешь, Степан Корнеич?
Но старик еще не оттаял.
— Мое слово сказано. — И словно оправдываясь в своей несговорчивости: — Я еще ни одной баржи не утопил.
Снова на подмогу включился Роман:
— И не станем. Конечно, без тебя не управиться. А если поможешь…
— Просим, Степан Корнеич!
Старик метнул на Алексея взгляд из-под бровей (давно бы так!).
— Чего просить? Ты начальник. Твое дело — приказал. Наше — исполняй.
— Порядок! — сказал Роман. — Пошли запрягать!
Степан Корнеич расставил всех по местам. На головном катере — Роман, Алексей и Гриша. На толкаче — он сам, Василий и Семен. На барже — Митрич.
Варька оставалась на второй барже — следить, чтобы все время исправно горели ходовые огни.
— Ты, Трофим, — напомнил Степан Корнеич, — будь возля руля, наготове.
— Где еще быть-то…
Варька принесла Алексею плащ и сказала, смеясь:
— Хороши мужики! Все уехали, одну бабу оставили.
Роман высунулся из рубки:
— Не робей, Варюха! Харчей тебе до зимы хватит. А там по льду добежишь.
И опять Алексею пришлось подивиться памятливости и сметке Романа. Он уверенно вел катер по отысканной давеча борозде и только рукой махнул, когда Алексей хотел взяться за наметку. Оба катера работали на «самый полный», и черная скала быстро убегала назад. Алексею все казалось, что баржа вот-вот царапнет бортом по камню, но у него хватило выдержки не вмешиваться и полностью довериться Роману и Степану Корнеичу.
Но вот борозда круто рыскнула вправо и пошла поперек русла. Прожектор головного катера светил прямо вперед, а прожектор толкача повернули так, чтобы он освещал утес. Выхваченный лучом из темноты, Шайтан с кипевшими вокруг него бурунами выглядел особенно зловещим. Он приближался с каждой секундой, и Алексея бросило в дрожь… Предупреждал старик!..
— Самый полный!! — отчаянно закричал Роман.
Но мотор и так уже не гудел, а выл.
Корма баржи всего в нескольких метрах от острой грани утеса.
— Право руля! — крикнул в рупор Степан Корнеич.
Митрич навалился на руль, и баржа словно отшатнулась от надвигающейся беды. В этот же миг катер Василия Вяткина, проскочивший уже утес, сделав разворот, с ходу уткнулся в борт баржи, отжимая ее от Шайтана.
…Еще несколько мгновений, показавшихся Алексею мучительно долгими, и маленький караван вышел на спасительную глубину…
Алексею не терпелось скорее двинуться дальше, и он предложил оставить вторую баржу.
— И Варьку? — усмехнулся Роман.
— Василий сходит.
Но решительно воспротивился Степан Корнеич:
— Две взяли с причалу и доставить к причалу должны не одну, а две!
Алексей не стал настаивать. На второй барже груз тоже срочный: трактора, запчасти, среди них, наверно, и к дизелям…
— На ней и осадка меньше, — сказал Роман. — Проскочит со свистом!
И, как всегда, излишняя самоуверенность едва не довела до беды. А может быть, сдали моторы, молотившие на пределе, — только проходя мимо Шайтана, баржа хватила кормой дна. Но удар пришелся вскользь, и крепкие лиственничные шпангоуты выдержали. Всего лишь малость разошлась обшивка, и Митричу пришлось спуститься в трюм и на ходу поработать конопаткой.
Перед тем как тронуться в путь, снова все собрались в кубрике.
Алексей смотрел на своих товарищей и не узнавал их. Тревожное напряжение схлынуло и уступило место шумливому оживлению.
— Ну, силен! Ну, силен! — кричал Гриша, тыча пальцем в победоносно улыбавшегося Романа. — И так молотим на всю, а он орет: «Самый полный!»
— А что! — смеясь, возражал Роман. — Ведь прибавил!
— Это уж сам мотор перепугался твоего реву…
— Нет, ребята, это все не что! — перебил их Сеня. — Вот Василий оторвал!.. Как проскочили Шайтан, развернулся и прямо на таран. Трахнулись, я башкой о стояк, аж искры из глаз! Ну, думаю, либо баржу утопили, либо сами ко дну…
— Все целы… — флегматично отозвался Василий.
— Не все! Вон какую шишку набил за твою лихость.
— До свадьбы заживет…
Степан Корнеич снисходительно поглядывал на развеселившихся парней, пряча в усах добродушную усмешку.
А у Алексея на душе петухи пели.
Да с такими ребятами не то что Шайтан, сам сатана не страшен!.. А он, скотина, еще хрипел на них, начальника из себя строил… Да каждый из них больше его болеет за дело и уж конечно сделал больше его…
Ему уже казалось, что все опасности и трудности позади, еще день-другой, и он торжественно подведет караван к стройке, и сам Елисей Назарович Кравчук устроит им достойную встречу…
Елисей Назарыч устроит, у него не засохнет. А сегодняшнюю удачу надо сегодня обмыть!
