Едва Иванов ушел от Луковкина, как столкнулся с начальником особого отдела.

— Хорошая погода, лейтенант, не правда?

— Смотря для кого.

— Прогуляемся?

— Если вам надо что-то сказать мне, давайте без предисловий.

— Ну-ну, не так серьезно, лейтенант. Не буду надолго отрывать вас от работы. Дело вот какое: нам стало известно, что вы в присутствии подчиненных назвали наше наступление. «бойней». Правда?

— Какая же… сука накапала об этом!..

— Не забывайтесь, лейтенант. Но вас… можно понять.

— Не в бирюльки играем — тут война.

— Ну и что — что война? А в общем, это так, к слову. Можете идти.

Видя, что Иванов направился к дороге, Афанасьев окликнул его.

— Я тебя жду. Ты чего?

— Да так, ерунда. Кому война, а кому… черт знает что. Как с ребятами?

— Согласился с моими предложениями.

— И то хлеб. Пошли.

Они повернули в сторону передовой.

Актовый зал института был полон: выступали фронтовые поэты.

Левка Грошов, по своему обыкновению, сидел не шелохнувшись, и Рая Павлова невольно позавидовала такой сосредоточенности. Она смертельно скучала на этой литературной встрече и с трудом сдерживала зевоту. Но высидеть до конца у нее так и не хватило сил.

— Мне пора.

— Ты куда? — встрепенулся Левка.

— Мне надо встретить и устроить родственницу.

Левка проводил ее в фойе. Он еле-еле скрывал свое раздражение тем, что она так небрежно держалась с ним.

— Вечером ты свободна?

— Увы, нет. Теперь у меня довольно хлопот.

— Жаль, я хотел пригласить тебя.

— Ничего не поделаешь, Лева, в другой раз.

Она пошла к двери, он опять жадно разглядывал ее крепкую фигуру, которая все сильнее будоражила его.

Что-то неладное творилось с Левкой, он будто перестал принадлежать себе. До сих пор все давалось ему легко, а тут он не продвинулся ни на шаг. Такого с ним еще не бывало. Рая делала вид, что не замечала его состояния, а с лица у нее не сходило выражение абсолютной уверенности в себе: «Уж я-то не ошибаюсь, я все предусмотрела, меня не проведешь!»

Эта уверенность и поколебала Левку. Он даже не догадывался, что у Раи были секреты, которые она не намеревалась открыть ему, и что сам он значил для нее гораздо меньше, чем она для него, — это и давало ей власть над ним.

Удерживала она у себя Левку не без умысла: он честолюбив, удачлив, умел устраивать личные дела, и семья у него немало значила. Чем не муж? Но она не торопила события — все хорошенько обдумать не мешало. Левка, конечно, — то, что надо, но и Николай Алексеевич неплох — а вчера он был в ударе! Бедненький, ради нее он и жену бросит. Не лучший, конечно, вариант, но возможный: Николай Алексеевич хотя и староват, зато влиятелен. Если бы не он, торчать Павловым до сих пор в Сибири.

Хмурый, недовольный, Левка вернулся в зал, сел на свое место и затих, будто ловил каждое слово краснощекого рифмоплета:

«Черт знает что, — кипел Левка, глядя на впавшего в поэтический экстаз литературствующего идиота. — Я ей это припомню. Как с мальчишкой».

«Ну какие у нее дела? — Левке хотелось отхлестать кого-нибудь по щекам. Здоровяк, нараспев читавший свои вирши, раздражал его. — И чего все они, черт побери, так завывают!..»

Но Левка никого не отхлестал. Он дождался конца встречи, вежливо поаплодировал гостям и не спеша покинул зал. Обида на Раю не мешала ему быть внимательным к заведующему кафедрой, который шел рядом.

А Рая из института направилась в парикмахерскую: до вечера надо было привести себя в надлежащий вид.

Она заняла очередь, села у окна, пыталась читать, но вскоре захлопнула книгу. Какая скука этот старославянский! Наверное, ей вообще не следовало поступать на филфак. Впрочем, не все ли равно, где учиться? Главное — получше устроиться в жизни — вот в чем нельзя ошибиться. С Левкой все ясно — этот от нее не уйдет: как она захочет, так и будет. А вот с Николаем Алексеевичем посложнее. Человек-то он надежный, с прочным положением, да староват, надолго его не хватит. Потом алименты. Он-то на все готов — в Колонный зал пригласил, даже не опасается, что увидят.

Рае и в голову не приходило, что гораздо больше Николая Алексеевича рисковала она сама. Она запутывалась в маленьких хитростях, которыми обставила свои отношения с людьми. Будь она терпеливее с Левкой, она знала бы, что он тоже хотел пригласить ее в Колонный зал. Не знала она также, что Вера Нефедовна Шуркова и Николай Алексеевич Попаликин знакомы. У кинотеатра, неподалеку от парикмахерской, остановился взвод солдат, и Рая неожиданно увидела Пашу Карасева. Ее очередь подойдет не раньше, чем через полчаса — можно было поговорить с Пашей. Встрече Паша обрадовался чрезвычайно, но времени у него было немного, и он успел сообщить о себе самое общее: все у него в порядке, службой доволен. На его вопрос, как у нее дела, Рая отшутилась:

— В основном бездельничаем, а сегодня у нас были поэты с фронта.

— Кто? — поинтересовался Паша.

— «А перед нами она, вода!..» — продекламировала Рая. Пашина серьезность забавляла ее.

— По-моему, у нас они тоже были. По крайней мере эта «вода» была.

— Ну как — понравилось?

— О поэтической стороне промолчу, а как факт — любопытно.

Рае стало совсем весело с чудаковатым Пашей. Но она ошибалась, полагая, что он — наивный простак. Паша не был простаком. Он умел подмечать детали и, размышляя о них, приходить к безошибочным выводам.

Он обратил внимание, что Рая в чем-то изменилась, что она неохотно говорила о Грошове и небрежно судила о литературе. Потом парикмахерская. Не так уж много женщин ходили сейчас туда.

Уже сидя в полумраке зрительного зала, Паша решил, что Рая в кого-то влюблена и собирается на свидание. От этой мысли ему стало тоскливо, но он переборол и успокоил себя: а кто не бывает в парикмахерской!

В положенный час Николай Алексеевич и Рая были в Колонном зале. Рае повезло: Левка, огорченный ее отказом, не приехал на концерт, он отправился на тетину дачу.

Но Вера Нефедовна приехала. Во время антракта она увидела Николая Алексеевича. Тот иногда заглядывал в Управление, а теперь, когда он намеревался повоевать на фронте и ждал подходящего назначения, он бывал там частенько. В соответствии со своей штатской должностью он претендовал на генеральский чин. Однажды Вера Нефедовна видела его с женой, полнеющей, но очень симпатичной блондинкой. В этот раз он был с другой женщиной. Уж Вере Нефедовне-то не надо было объяснять с кем. Разумеется, она отметила Попаликина, но его спутницу разглядела хорошо. Молода, неплохо сложена, не красавица и себе на уме. Такой сорт Вера Нефедовна отлично знала.

Когда они проходили мимо, Вера Нефедовна услышала:

— Так решайся, Раечка.

Вера Нефедовна улыбнулась: умница девочка. Уж эти мужчины! Появится такая вот ловкая курочка и в два счета окрутит старого индюка. А он-то, кажется, готов…

Вера Нефедовна повеселела. Жаль, что не приехал Лева, он превосходный собеседник. Что же все-таки происходит с ним?

У Левки новая удача: из печати вышла вторая статья — о семантике междометий. На факультете о нем заговорили как о будущем светиле филологии. В Покровку же на выходной день он в этот раз отправился вместе с Раей Павловой.