Не успела толком ничего осмыслить, а Север уже звонил мне.
Признаться, мне было приятно, что он наконец вспомнил обо мне. Но вместе с тем этот жесткий контроль с его стороны настораживал меня. Пугал.
Я таращилась на экран... На имя, что высвечивалось на нем... На пять проклятых букв, что были высечены у меня на сердце... и ощущала, как кишки сжимаются в комок. Как нервы гудят под высоким напряжением. Как горло высыхает к чертовой матери.
— Где ты? — спросил Север пока еще более-менее сдержанным тоном.
— И тебе привет, — отозвалась я тихо.
— Лина, почему тебя нет дома? — терпение его уже трещало по швам, раздражение выливалось из берегов.
Испытывая к нему невероятную тягу, я зажмурилась со всей силы.
— Потому что мама без объяснений куда-то сорвалась, а меня оставила здесь. Я правда не знала, что она поехала домой.
— Так ты все еще у Бергера? Он там с тобой?
— Он где-то в доме, но не со мной. Я в кладовке сижу. Одна! Жду маму!
— На улицу выходи! Я сейчас приеду! — решительно он был настроен.
Желание увидеться с ним росло во мне с каждой гребаной секундой. В геометрической прогрессии. Мои мысли были только о нем. И кожу по-прежнему жгло в местах его поцелуев. Я подыхала без него. Клянусь.
Но мне совсем не хотелось попадаться ему на глаза. Не сейчас. Не в такие моменты, когда он был на взводе. Интуиция подсказывала, я могла попасть под горячую руку. И не только я.
— Не нужно. Я доеду на автобусе.
— Да, блядь, в чем дело? Почему ты вдруг моросить начала? — рявкнул он, отчего динамики захрипели. — Я опять где-то накосячил? Так ты прямо скажи!
— Ответь, это ты Яна избил?
Резко воцарилось молчание. Дыхание стихло. Я внимательно прислушивалась к звенящей тишине, пока...
— Ну я, и что с того? — беспечно он бросил.
Север произнес это с улыбкой на лице. Я чувствовала. Он гордился собой. Нисколько не сожалел.
— Этот кусок говна нажаловался тебе, что ли?
— Нет, Север! Я сама догадалась! — проорала я, задыхаясь от чувства омерзения. — Но за что? Что он тебе сделал?
— За что? — загоготал он громогласно, аж прожилки завибрировали. — А ты у него спроси!
— Я хочу для начала услышать твою версию.
— Ни хрена ты не услышишь от меня сейчас! — отчеканил яростно, злился как черт.
— Тогда нам не о чем больше разговаривать! Научись контролировать свои эмоции сначала!
— Ни черта не выкупаю, ты там с девственностью еще и страх потеряла, что ли? Чёт ты борзая слишком стала!
Поразительно, насколько быстро сильнейшая тяга к определенному человеку может перерасти в сильнейшее отвращение. По щелчку пальцев. И это горько. Чертовски горько.
— Ты мне противен, Север! Не звони мне больше!
Однако прежде, чем я сбросила вызов, Довлатов успел окликнуть меня:
— Ли-и-и-ин, — спокойно, вкрадчиво, с претензией на нежность.
— Да, Север, — выдохнула, понадеявшись на его благоразумие, но все тщетно:
— Я вчера таблетки купил! Как мне тебе их передать? Ничё, если через мамашу твою?
Проявлял ли он заботу? Нет! Нет и еще раз нет!
Таким образом он издевался надо мной. Отыскав слабое место, давил на него безбожно. Открыто насмехался. Жалил до самого нутра. Порождал к себе ненависть... Настолько лютую, что душа покрывалась черной сажей от нее. Каждая клеточка тела буквально бушевала и горечью омывалось глупое сердце.
— Не нужна она мне! Я сама завтра куплю! — выкрикнула надсадно только бы не расплакаться.
Север громко хмыкнул, отчего по телу пронеслась вереница колючей дрожи. Царапающей, словно проволокой перетянули.
— А поздновато не будет? Мне так-то выродок вообще никуда не уперся!
Волосы на макушке зашевелились от охватившего ужаса. Кожа инеем схватилась.
Это были не просто слова. Они имели свою силу. Огромную. Их мощь была сравнима с сокрушительным ударом под дых. Ударом, дробящим кости.
Я судорожно вздохнула и зажала рот ладонью, лишь бы он не расслышал мои всхлипы. Лишь бы не услышал как звучит причиненная им боль. Лишь бы не понял, что он и есть моя боль! Глупость!
С кем я только связалась?
Да все я знала!
Север был, есть и всегда будет эгоистом, которому наплевать на всех.
Унижение, как смысл жизни. Он все просчитывает на шаг вперед. Находит брешь и бьет по ней. Но он унижает только тех, кто позволяет себя унижать.
А я отказываюсь быть терпилой! Я тоже могу быть эгоистичной дрянью!
— Не переживай, ты останешься единственным выродком в своем роде! — процедила сквозь стиснутые зубы со всем презрением.
Север протяжно присвистнул.
— Вот как светлячок заговорил? — издевательским тоном произнес дебильное прозвище.
А это означало, мы пришли к тому, с чего начинали. К обоюдной ненависти. Одной на двоих.
— Ну давай!
— ...Поигрались и хватит?
— Брось мне очередную угрозу! Ты же это так любишь!
— ...На большее ты не способна? — наяву процитировал те самые слова, которые он говорил мне во сне.
Прочитал! Запомнил! И снова бьет! Зачем?
— Способна! На многое способна! А вот ты... ты... ты безнадежен, как оказалось.
Пауза. Тишина. Одичавший пульс в висках. Мелькающие черные мушки перед глазами.
— С-сука ты, Зорина...
Едва слышно произнес он, после чего раздались оглушительные короткие гудки.
Я выдохлась. И морально, и физически истощилась.
Север подобно кровососу. Вампиру, высасывающему все силы даже на расстоянии.
Ссора из ничего. На пустом месте!
Ругаться с ним себе дороже. Так никаких нервов не хватит.
Не будет у нас никакого будущего. Это же очевидно. Какое может будущее с человеком, который ни с кем не считается? Который не признает рамок. У которого никогда не было и не будет тормозов. У которого рот — натуральная помойка. У которого в идолах сам дьявол!
Расчетливый. Циничный. Испорченный до мозга костей. Псих!
А я — очередная марионетка, которая могла потешить его раздутое эго, пока не надоест. Я — сука, которую он не смог приручить...
Перевела дух, рукавом вытерла кислотные слезы и снова набрала мамин номер.
"Телефон выключен или находится вне зоны действия сети".
Запрятав телефон в карман толстовки, я нашарила там мелочь. С ладошки пересчитала. Убедившись, что хватит на проезд, резко распахнула дверь и буквально напоролась на непроходимое препятствие. Ян стеной стоял у двери в кладовую.
— Ты на кого так кричала? — спросил он.
— Ни на кого. Дай пройти.
Я была зла на весь мир. На всех, включая Яна. И единственным моим планом было — поплакать в одиночестве... в месте, где я смогу разобраться в своих чувствах. Где мне никто не помешает слиться с тишиной.
А Бергер, как назло, препятствовал осуществлению моего плана.
— Это ты с Довлатовым цапалась?
Как долго он подслушивал? Все ли слышал? И что понял вообще?
Я уставилась на него во все глаза, дословно пытаясь вспомнить все то, о чем мы "говорили" с Севером.
Бессмысленно. В голове была одна каша под соусом обиды.
— Это тебя не касается! — вякнула я, тщетно стараясь обойти его.
Сделала шаг вправо, переступила влево, а Ян повторял за мной движения словно моя тень.
— Как раз касается! Вы вели речь обо мне, насколько понял! — внезапно он обхватил мое лицо руками и всмотрелся в глаза, заглянул под слезную пелену. — Он тебя тоже достает, да? Лин, он тебя запугивает? Пристает? Что, ответь?
Одно попадание. Второе точно в цель и следом третье. Ян попадал в яблочко, но он об этом не узнает.
— Ничего! — не получилось одернуть его руки. Я мученически простонала и зарылась носом в своих ладонях. — Мы просто... просто... Да не важно!
Ян прищурился, руки скрестил под грудью. Миг — и янтарные глаза потускнели, будто взялись ледяной коркой.
— Ясно, ты тоже повелась на него, — в бесцветном голосе улавливались холодные нотки разочарования, сменяющиеся обвинением. — Ты переспала с ним, а теперь тоже жалеешь, так?
