Будучи в истерике, я крепко держала его, гладила и захлебывалась бурными рыданиями, пока тот мучился в предсмертной агонии, плевался пеной и не переваренными кусками мяса, а парни на соседнем участке откровенно глумились над моим нервным срывом. Готовили шашлыки.

«Блондурочка, бросай свою шавку! Айда к нам, пожри хоть нормально, а то тощая как вешалка!»

«Готов поспорить, она ни разу в жизни не пробовала стейк на гриле!»

«Да что она видела, кроме бич-пакетов?»

«Рты свои завалили, пока я ваши жопы вместо стейков не зажарил! – Север рявкнул предостерегающе на полоумных дружков. – Мне она здесь не нужна! Пусть к экзаменам готовится лучше, мозги свои прокачивает!»

К счастью, для Вожака все произошло очень быстро. Я успела попрощаться с ним, а потом душа его «побежала по радуге».

Вернувшись со смены, мама напичкала меня успокоительным. Позднее я пыталась разобраться в скоропостижной смерти Вожака, но она занимала отстраненную позицию, утверждая, что пес умер от старости.

Я же не настолько глупа, чтобы поверить в эту чушь!

Не в старости было дело. Уверена, что его отравили. И я догадывалась, кто к этому был причастен. Мы не кормили Вожака сырым мясом.

И пусть у меня не было неопровержимых доказательств, я чувствовала это на интуитивном уровне. Знала, что «МАРС» замешаны, а потому ненавидела их еще сильнее.

Ненавижу!

Избавиться от негативных эмоций мне помогли мысли о маме.

Со скоростью пули я залетела внутрь дома, бросила чемодан рядом с кладовкой. Сломя голову понеслась в зал, а затем в кухню, ожидая увидеть маму там. Вот только я нигде не наблюдала ее.

Странно. По моим подсчетам у нее сегодня должен быть выходной.

– Мам? Ты дома? – позвала, но в ответ тишина.

В этот момент на кухонный столик запрыгнул кот. Промурлыкав, этот хитрюга принялся ластиться ко мне.

– Кисель, ты в курсе, куда подевалась наша мама? – сходила с ума, разговаривая с пушистиком.

Взяла его на руки, почесала серую грудку и посадила себе на шею по типу воротника.

– Блин, сюрприз не удался. Надо было все-таки предупредить ее о приезде.

Естественно, я расстроилась, но беспокоить маму звонками не стала, думая, что когда она вернется домой, то сюрприз все-таки удастся.

А следом в кармане снова завибрировало. На экране высвечивалось новое сообщение от незнакомца:

«Нет, кроха, мне нисколько не полегчает… Все гораздо усложнится».

Разобрав чемодан, я приняла душ, переоделась в легкую пижаму и вернулась в кухню, чтобы приготовить яичницу с завалявшейся в холодильнике "жопкой" докторской колбасы.

Налопавшись, я отправилась к себе в комнату. Включила на портативной колонке любимый трек и, завалившись на кровать, вернулась к сообщению незнакомца.

– Кто же ты такой? – мечтательно вздохнула, вчитываясь в текст, ища в нем какие-нибудь намеки. – Думаю, тебе было бы по силам стать моим отвлечением от реальности. Тебе так не кажется?

Немного поразмыслив, я набрала сообщение. Пару раз перечитала его, удалила неуместный смайлик и отправила:

«Очень жаль. Но раз ты так считаешь, то я не хочу доставлять тебе сложностей».

Ответ пришел молниеносно:

«Ты уже…»

– Чего, блин? Что значит «уже»! – обидевшись, отбросила телефон в сторону, прибавила громкость на колонке и отрубилась.

Проснулась я в кромешной темноте.

Впрочем, явление обычное. Плотные шторы служили мне неким заслоном от Севера. Тем самым я тренировала выдержку и отучала себя от подглядываний.

Так "удачно" совпало, что окно моей комнаты выходило строго во двор Довлатовых.

Не пойму, а чем это так отвратительно пахнет?

От вони, напоминающей пары бензина, в горле страшно першило.

Прокашлялась, ощущая во рту привкус тухлых яиц. Сосредоточенно прислушалась к посторонним звукам.

В самом доме было тихо – колонка разрядилась в ноль, а вот на улице играла приглушенная музыка и раздавались чьи-то возгласы вдалеке.

Это также считалось нормой. В период каникул в нашем районе зачастую царила атмосфера хаоса и беспредела.

Так сложилось, что проживала я там же, где в своих особняках ютились сплошь бизнесмены с их золотыми отпрысками. Последним дозволено было делать все, независимо от времени суток.

Переехали мы из соседнего городка чуть больше полугода назад. С Вожаком, Киселем и парочкой чемоданов.

В обветшалый дом, доставшийся маме по наследству от бабушки.

Мы, конечно, привели его в порядок: сделали ремонт, облагородили участок, но внешне он по-прежнему разительно отличался от остальных.

Некоторых соседей этот факт до жути раздражал.

Мы как бельмо у них на глазу.

Впрочем, нам грех жаловаться, потому что все могло быть куда хуже, если бы не прабабушка.

Два года назад папа оставил нас. Он просто исчез, а маме тяжеловато было тянуть на себе и меня, и съемное жилье. Вдобавок ей приходилось выплачивать кредит, который та сдуру оформила для отца на открытие бизнеса.

Бизнес прогорел, отец по сей день числится без вести пропавшим, а вот кредит достался нам в наследство от него.

Хорошенько потянувшись, я поднялась с кровати и подошла к письменному столу, стоявшему напротив окна.

Жуткий запах бензина забивался в ноздри интенсивней, но я старалась не зацикливаться на нем.

Первым делом проверила телефон – и сразу же обратила внимание, что из сообщений каким-то образом исчезла переписка с незнакомцем.

Что за чудеса? Ну не приснилось же мне…

Подумав, что разберусь с этим позже, я посмотрела на часы и не на шутку запаниковала.

Уже за полночь перевалило, а мама почему-то до сих пор не вернулась домой.

В спешке набрала ее номер, но упрямая женщина трубку не брала, а потом и вовсе абонент оказался недоступен.

Странно…

Решила проветрить комнату, а заодно остудить голову, иначе моим мозгам угрожал ожог четвертой степени.

Резко раздвинула шторы и застыла в позе дерева, тянущего "ветви" к небу. Желание освежиться мигом провалилось в пропасть, поскольку из распахнутого окна я наблюдала столб полупрозрачного дыма, поднимающегося вверх.

Чтобы понять причину его возникновения, мне пришлось забраться на стол и навалиться на карниз.

– Что за хрень? – опешила.

Прямо под моим окном стояла заведенная машина Романа Ильича, отца Севера. Потоки выхлопного газа едким облаком поднимались в небо и проникали зловредными парами в мою комнату. Раздражали рецепторы. Оседали в легких.

В их дворе было безлюдно, но яркие прожекторы освещали практически всю его немалую территорию.

В какой-то момент взгляд привлек тусклый свет, загоревшийся на первом этаже их трехэтажного дома. На стену гостиной бросились две тени. Хаотично движущиеся словно в танце и сплетающиеся друг с другом воедино.

– Эй, Роман Ильич, вы дома? Пожалуйста, отгоните машину! – орала, не щадя связки. – Или вы хотите, чтобы я отравилась выхлопными газами!

Никому из соседей не было дела до моей возможной безвременной кончины.

Что ж, придется идти и разбираться самой. Деваться мне некуда.

Обувшись в сланцы, я пустилась из дома на улицу. Прохладный воздух обжог нежную кожу во всех открытых участках.

– Вот же идиотка! – тут же ругнулась себе под нос.

Одета-то я была не самым лучшим образом. Я, скорее, была раздета, чем одета.

– Ай, пофиг. Я быстро.

Настойчиво нажала на звонок, вмонтированный в кованные ворота. Еще разок и еще. Никто мне не отвечал.

А вдруг с Довлатовым-старшим что-то стряслось?

Ну не мог он забыть свою заведенную машину под нашими окнами, и спокойненько отправиться баеньки в обществе девицы.

Роман Ильич, конечно, был тем еще возмутителем спокойствия и дамским угодником. Мужчина с большим внутренним стержнем. Подавляющей аурой. Мощной харизмой. И совершенно звериной энергетикой, как однажды нескромно охарактеризовала его моя подруга Лера Васнецова.