Для человека в отдельности жизнь становилась сказкой. Но экономический спад от массовых побегов в иную реальность не заставил себя ждать. За ним накрыла социальная деградация и невероятная демографическая яма. Какие дети, когда так легко дышать чистым удовольствием? Жизнь на Земле стала буксовать и останавливаться: путешествия, полеты в космос, творчество, мода и политика — не интересовали никого, даже тех, кто этим профессионально занимался. Могли ли эти легкие возбудители человеческих страстей, фантазий выстоять перед могучими наркотическими переживаниями, заточенными лично под тебя, твоих демоном и розовых пони.

Суть наркотика — это особого рода контраст между испытываемыми переживаниями и повседневностью. Осознание глубины разрыва между удовольствием и общим фоном жизни. Наркотики стали феерической победой над реальностью, возможностью 'хлопнуть себя коленом по заднице' неоднократно и осмыслить это. Чем больше разрыв, тем сильнее расцветала зависимость на тучном поле человеческой распущенности. Об этих временах Ларский иногда мечтал.

Когда общество поползло в пропасть, потеряв цель и смысл существования, власть очнулась. Наркотики запретили, в силовые структуры стали вливать огромные средства для искоренения заразы. Отношение общества к сравнительно недавно запрещенным и 'безвредным' наркотикам оставалось неоднозначным. Очень многие земляне активно боролись за то, чего их пыталась лишить власть. За кайф жизни. В войне между легавыми всех сортов и группами тех, кто величал себя 'борцами за свободу ощущений', дольше всех продержались так называемые Преступные научные сообщества. Макао превратился место наиболее активного производства и распространения уже запрещенных наркотиков. Цепочка от химлаборатории до потребления очень трудно вычислялась. Хотя всевозможные средства наблюдения были настолько развиты, что насильственные преступления практически канули в прошлое.

Развитие наркобизнеса в Макао шло через завуалированное финансирование совершенно легальных лабораторий и исследовательских центров, в том числе и тех, что были вокруг Океанариума и Центра психиатрических заболеваний. Наркодельцы предлагали талантливым ученым высокие зарплаты и безразмерный социальный пакет за то, что они занимались свободным научным поиском в интересующей их области. С небольшой наркподработкой. И главное! Наркобизнес реально поддерживал развитие науки через тех, кто был у него в обойме.

История умела посмеяться над человеком. Парадокс, но первый полностью управляемый термоядерный синтез без ограничения размера и без использования защитного кожуха был опробован в сибирском научном городке в финансируемой наркодилерами лаборатории. Его первооткрывателями стали ученые, работавшие, в том числе и над наркотиками. Созданные членами преступного научного сообщества магнитно-плазменные ловушки позволили вести термоядерный синтез в любом объеме, в любой среде, да еще и в движении. Это стало настоящей энергореволюцией и открыло возможность создания искусственных звезд и дальних космических полетов. Вскоре после этого открытия в космос одна за другой начали отправляться экзопланеты.

Особой проблемой стало само распространение наркотиков. Наркодилеры — убежденные сторонники 'свободы ощущений', не прятали таблетки, пакетики или порошки под полой или в схронах тихих парков Макао. Дилер мог нести с собой нечто совершенно обычное, например, пакетик свежей клубники, и никто, кроме заказчика, не 'удолбался' бы от нее. Наркотики созревали в кислотно-щелочной и ферментной среде конкретного человека. Достаточно, проходя по улице, плюнуть в заветную урну, и вскоре получить с посыльным 'заказанную' пиццу, от которой уторчаться до вспышки личной сверхновой.

Преступные ученые придумывали разнообразные колечки и браслетики. Только владельцу конкретной кожи они дарили нескончаемый оргазм. Технологии достигли совершенства, и под параметры клиента переносные химлаборатории штамповали наркотик любой формы и улета любой прекрасности. И еще он был дешевым. Как снотворное в античной аптеке. Не реально отказаться от искушения. Наступила затяжная война власти и ПНС, власти и борцов за свободу ощущений, власти и общества. В разгар этой войны в Макао даже вводили закон, запрещающий перемещение единичных товаров, помидоры это или значки, или пирожные в корзинке. Прошла пара сотен лет пока власть полностью и окончательно выиграла эту войну на планете.

В глубине души Ларский сожалел об этом. Особенно сейчас, входя за Маргарет в зал, где возбужденная толпа окружала рулетку — трек удачи и адреналина.

Посетителей здесь толпилось гораздо больше, чем в Песочном зале. Огромный стол окружали элегантные и кричащие вечерние платья, претенциозные токсидо, классические фраки, всегда популярные смокинги и русские сюртуки. Силовая бижутерия слепила глаза. Оригинальные серьги, объемные татуировки, диадемы и средовые украшения в невероятных прическах сияли парадом дизайнерской востребованности и неутомимости поиска человеческого духа в самопрезентации.

Ларский с тревогой всмотрелся в наряды. Он ничего не имел против царевен в причудливых кокошниках или королев со скульптурной лепниной золота на корсете, но меньше всего хотел оказаться рядом с каким-нибудь интенсивно гниющим нарядом модницы. Два месяца назад сползающая с плеч бурая слизь новомодного платья дамы, усевшейся рядом с ним сыграть в баккара, заставила плюнуть на удачу и позорно бежать с поля боя. С тех пор он стал внимательно присматриваться к одежде женщин в казино.

— Ты не играешь, Никита, только стоишь и смотришь. Играть буду я, а ты станешь моей удачей! — потребовала Маргарет.

— Хорошо.

Минуту назад он хотел увести ее прочь под густую тень деревьев. Вызвать на ночь или на несколько часов сервированную на двоих легкую платформу. Теперь мягкий ласкающий звук колеса фортуны притягивал к себе. Отодвигал повседневные проблемы и нерешенные задачи в сумрак дневной жизни.

— А сколько денег ты позволишь мне проиграть? — капризно спросила она.

— Я…

Ларский растерялся. Сам ведь не спрашивал о сумме. Хотя, с другой стороны, Маргарет подстегивала к повышению ставок в баккара. А теперь во сколько обойдется невозможная щедрость новой подруги? Впрочем, плевать, у него еще достаточно осталось на счетах.

— Не волнуйся, — он взял ее за локоть. — Ты будешь играть, пока не спустишь все мои накопления. А если попытаешься сбежать раньше, я прикую тебя к колесу на всю ночь.

— Это жестоко.

— А что ты ожидала от подцепленного в холле мужика?

— Марго! Иди к нам!

Парочка у стола махала им руками. Оба светловолосы и одеты в ослепительно белое. На бедрах молодой женщины в узком потоке голубой воды непрерывно плыли крошечные оранжевые рыбки. Такой же, но миниатюрный поясок мягко оплетал длинные волосы. Две рыбки были прорисованы и на сочных губах.

— Таня, Берт, привет! Как вы здесь оказались в четверг?

Властно схватив Ларского за руку, Маргарет потащила его к белоснежным приятелям. Таня и Берт сообщили, что сделали десяток ставок и пока выиграли столько же, сколько проиграли.

— Мы ставили сначала на первую и последнюю дюжины и выиграли три раза подряд. Потом выпала двадцатка и стали ставить на нечет и зеленое. В первый заход выиграли, а потом проиграли два раза подряд, — тараторила Таня. — Попробовали красное и чет, и вторую дюжину, но попали, кажется, лишь раз. Я чувствую себя растерянной, и Берту интуиция уже ничего не подсказывает. Марго, на что бы ты поставила?

Маргарет обернулась к Ларкому и одарила его длинным, многообещающим взглядом.

— У меня с собой есть талисман по имени Никита. Знакомьтесь, кстати. А поставлю на красное и девятку, сегодня эта комбинация уже принесла удачу.

Маргарет шагнула к столу. Ларский ощутил приступ безотчетной тревоги и вытащил интерком. Результатов по запущенной информации еще, конечно же, не было, но как бы в этом обольстительном вертепе не забыть об отчете для Марры.

— Делайте свои ставки, господа. Делайте ставки.