Ирт приблизился к Чаге так же медленно и размеренно, как шел к гостинице. Нужно удержать внутри жаждущие немедленного яростного нападения ростки. Притворяться, притворяться. Иначе невидимая плеть хлестанет и вырвет добычу. Ирт подошел сзади и обвил частью самого себя окаменевшую зверушку.

— У меня только одна одежда, — глухо сообщил Тим.

— Помочь снять?

— Иди к черту, изоморф!

Голос осип на последнем звуке, выдавая жажду и страх Чаги. Это хорошо. Ирт продолжил меняться, обвивать каменное, но и не сопротивляющееся тело. В белом, все еще влажном от купания одеянии.

«Если он окажется на грани, то ты получишь электромагнитный разряд…», — услужливо напоминали соки.

Пусть следователь идет к червям. Чага не окажется. Пока. Сначала шея, где так много переполненных кровью вен. Потом туда, где в нежном тепле плоти бьется испуганным зверьком сердце. Ирт терял ощущение разделенности. Казалось, вот-вот и вырвет из дрожащего в куполе ствола человека тайну его невидимых трансформаций, что отражались в странных глазах.

«Ты пророс в него, Ирт. Пророс гораздо глубже, чем думаешь сам».

Обнявшись, они шли под дождем по полупустому городу. Теплые струи сделали волосы Джеки еще темнее, а по лысому черепу Майкла вода текла, не задерживаясь. За уши, по шее и под ворот рубахи. Губами он собрал капли воды с холодного виска Джеки.

— Ты же замерзла.

— Нет. Меня греет твоя рука.

— Хоть что-то, — хмыкнул Майкл.

Даже в зимнюю погоду ему хотелось скинуть перчатки, и раздражала шапка. Идеально поддерживала температуру силовуха. Но постоянно таскать ее на себе — слишком расточительно.

— Может, долетим до дома на скутере, Джек?

— Ни за что! Это так романтично — гулять под дождем и согреваться объятьми.

— А потом простудишься, будешь кашлять и разбрасывать по дому мокрые носовые платки.

— Что за глупости, Майкл, в наше время никто не простывает. И какие еще носовые платки?

Он рассмеялся.

— Какая ты все-таки дремучая! Не знаешь, что делал простуженный человек еще полтысячелетия назад?

— И что?

— Он выдувал сопли из носа в тряпочки.

— Фу!

— О! Это не все. Еще он лил в нос и горло всякую вонючую гадость.

Джеки остановилась и посмотрела на него с выражением дурашливого ужаса.

— Подожди, подожди, Майкл! Носовой платок, который изящно носят в кармане смокинга, использовали для того, чтобы заполнять его слизью из носа?

— Ну да.

— Кошмар!

— Ерунда, — пожал плечами Майкл. — По-моему, очень практично. Можно дать высморкаться промокшей под дождем девчонке.

— Увы, ты не сможешь мне так услужить.

— Все из-за проклятого технического развития и генных прививок мир лишился слабых девушек. Ужас!

Возможно, не полностью лишился. Среди соцданов и поклонников натуральной жизни немало тех, кто носил сшитую нитками одежду и избегал ставить генные прививки себе и своим детям. Их не трогали. Но если возникала серьезная угроза жизни и здоровью детей, государство вмешивалось мгновенно.

Джеки сморщила нос, и с кончика сорвалась капля. Майкл обхватил ее под шею, притянул и поцеловал. Раздвигая губы, скользя кончиком языка по небу, почти с силой согревая своим дыханием. Она прижималась и отвечала очень сосредоточенно, словно делала разогревающее кровь упражнение, йога-комплекс. Через какое-то время отстранилась и посмотрела на небо. Там во все стороны тянулась тоскливая серость с висящими то здесь, то там вздувшимися черными подбрюшьями. В любой момент медлительный теплый дождь мог обернуться шумным, хлестким ливнем.

— Майкл, а что раньше делали, чтобы не простыть?

— Пили чай с малиной. Или что-нибудь крепкое, алкогольное. Потом готовили горячий компресс и засыпали в рот лечебный порошок. Были и другие способы. Вот, например…

— Стэнли, ты страшный зануда. Не думала, что буду с парнем, который все-все знает. Все всем рассказывает. И очень хочет знать еще больше.

В словах чувствовался старый упрек, что знания для Майкла важнее людей, чувств и отношений. Важнее Джеки. Но это не так, знания сами по себе не играли роли. Без предназначения, без того, ради чего они нужны. Ради кого, на самом деле…

Объяснять в который не хотелось, проще обратить в шутку.

— Я знаю больше, но ты всегда лучше, мой командир.

— Правильно, я знаю лучше. Поэтому мы сейчас пойдем в ближайшую межу и купим вина и что-нибудь покрепче. Можно малину. И идем ко мне домой как в античности лечиться от слизи из носа.

— В межу? Нам разве не хватит твоих рецептов?

— У меня все старье, а хочется чего-нибудь новенького.

Она схватила за руку и потащила к перекрестку. Здесь, на окраине исторической Москвы, у Джеки была небольшая квартира в каменном доме. Смешном, скособоченном, построенном как шляпа сказочного волшебника. В ее высокой тулье окна походили на мышиные норки, разных форм и размеров. Майкл уже давно заметил, что квартиры в том доме занимали в основном молодые женщины или девицы. Не иначе как бросившие родителей или парней. Джеки же сбежала от младшего брата. Или он от нее в свой Дублин.

Спустя пять минут они оказались у широкого хрустально-прозрачного входа в продуктовые ряды межи. Сквозь выпуклые призмы нескольких дверей лился теплый желтый свет. Внутри по широкому проходу прогуливались и катались сухие, явно всем довольные покупатели. Справа межи вынырнули три велосипедиста и пришлось их пропустить. Двое регулировали скорость размеренными движениями ног между двумя мерцающими силовыми кругами. А последний вообще перемещался, развалившись на плывущей по воздуху сидушке с короткой спинкой. С помощью овала руля управлял всем сразу.

Внутри галереи одежда стала сухой за несколько секунд. Майкл замедлил шаг, но Джеки тянула за руку, не давая времени сориентироваться.

— Подожди. Куда мы пойдем?

— Здесь справа — это всякие напитки. Я хочу красного, и сладкого, и пряного, чувствую, оно лучше всего от простуды.

— Которой у тебя не будет.

— Ну и что. А ты представь, что мне она грозит.

— Ну хорошо. Только давай не пешком. Я люблю кататься по меже.

— Давай. Здесь очень прикольные стульчики.

Галереи межей полны разными штуками для перемещения, есть даже вело-столики на двух, трех или нескольких человек сразу. Выбираешь, что приглянулось, устраиваешься, давишь на педали и движешься вдоль рядов, выбирая что-нибудь новое для домашней кухни. Если устанешь путешествовать, можно посидеть на диванчиках и высоких креслах у дегустационных витрин.

Припаркованные самокаты напоминали длинношеих птиц: пальцы с колесиками на длинной ноге, а сверху широкое велосипедное седло. Катись на заряде или отталкивайся ногами. Главное, не проехать мимо цели по гладкому, похожему на окаменевший янтарь полу. Современные дизайнеры буквально тиражировали все яркое и полированное. Сияющие цветом поверхности окружали человека, в какое бы общественное место он ни пошел.

Оказавшись верхом, Джеки закрутилась вокруг себя, размахивая руками. Дурачилась, но не теряла равновесие. Пожилой господин в слайсе и с обширными залысинами над бровастым лбом метнулся от нее в сторону. Что-то возмущенно забубнил.

— Ты уже согрелась, — рассмеялся Майкл. — И крепкого я бы тебе не советовал.

— Прибереги свои советы для других галактик, Стэнли, а здесь помни — я знаю лучше. Поехали.

И они поехали. По широкому проходу Джеки катилась, как на горных лыжах, поворачивая то вправо, то влево, мелькая тонкими загорелыми лодыжками, ловко объезжая группы посетителей. Она притащила сюда Майкла развлечься, явно не за покупками. Или, возможно, у нее есть любимое место, поэтому и задерживается у проходных столиков.

— Эй, Джейк, — окликнул он ее. — Давай возьмем вино из сира!

Пространство для дегустации вин и крепких напитков из сорта сира оформили диковинным образом. Полукруг магазинчика сложили из окон, разных форм, разных размеров с темными деревянными рамами, будто растрескавшимися как от многолетнего зноя. На месте задней стены разросся натуральный виноградник.