— Мы должны пойти и забрать ее, Каро. Ты должна вернуться в город.

Решение было на вкус как пепел на моем языке, сера и пепел. Я уже знала ответ. Конечно, я бы вернулась. Я бы вошла в седьмой круг ада ради своей дочери. Но, Боже, я бы ненавидела каждую секунду этого. Однажды я сбежала из этого города. Я рискнула всем, отказалась от всего, чтобы выбраться из него.

Это чуть не убило меня. Возможно, не физически, но эмоционально. И теперь мне нужно было вернуться и встретиться лицом к лицу со всем, что я оставила позади. Мне пришлось бы заплатить за свои грехи.

Мне пришлось бы отвечать за продолжительную аферу, которую я так и не смогла завершить.

— Хорошо, — прошептала я, не в силах придать своему голосу силы. — Мы вернемся в Вашингтон. Мы вернем Джульетту. А потом я убирусь оттуда к чертовой матери. Я покончила с этой жизнью. Я покончила с Паханом, с братвой и со всем, что связанно с русскими. Ничто не может заставить меня остаться там.

Не в силах встретиться взглядом с Сойером из-за страха того, что я увижу в его глазах, я оглянулась через плечо на Фрэнки и увидела, как в её черных глазах отражается неподдельный страх.

— Тебе не обязательно ехать, Франческа. Сойер, Гас и я сможем справиться со всем.

— Кейдж тоже поедет, — добавил Сойер, смягчая свой голос, чтобы заговорить с моей подругой, чего он никогда не делал для меня. — Если ты хочешь, ты можешь остаться.

Она покачала головой, дрожа всем телом.

— Нет. Я поеду. Я тоже в этом замешана, Кэролайн. И я бы сделала для Джульетты всё.

Кейдж оглядел нашу группу. Я не знала, что он видел или что искал, но после долгого молчания он, наконец, кивнул.

— Наш рейс через три часа. Соберите все, что вам понадобится, и я попрошу своего парня оформить наши билеты. Имейте в виду, что любое оружие, которое, по вашему мнению, вам понадобится, мы сможем достать, как только приземлимся. Перелёт должен был легким и безболезненным. Я не хочу, чтобы меня задерживали из-за того, что кого-то забрала служба безопасности аэропорта. Мы просто нормальные, веселые друзья, которые отправляются вместе в путешествие.

При этих словах мы с Фрэнки одновременно раздраженно вздохнули. Снова встретившись с холодными зелеными глазами Кейджа, я, наконец, натянула на себя жесткий лоск, над созданием которого работала всю свою жизнь.

— Несмотря на мою минутную слабость, мистер Кейдж, я профессионал. Возможно, прошло несколько лет с тех пор, как я использовала какие-либо из своих талантов, но меня воспитали на лжи. Я в этом преуспела.

Он кивнул.

— Я думаю, время покажет.

Я отвернулась от него и снова посмотрела на Сойера. Его руки упали на колени, когда он наклонился ко мне, все еще не обращая внимания на кипящую между нами враждебность.

— Я могу поехать сам, Шестёрка. Тебе не придется снова сталкиваться с ними лицом к лицу. Позволь мне забрать ее и привести сюда.

Я покачала головой, формулируя ответ, который не звучал бы так, будто я все еще винила его во всем.

— Я не могу. Я физически не могу оставаться в стороне, пока моя дочь с этим психом. Мне нужно что-то сделать, или я сойду с ума.

Его маска треснула, и я увидела настоящую озабоченность в его темно-синих глазах.

— Ты уверена, что готова снова встретиться с ними?

— Нет, — выдохнула я признание. — Но я бы сделала ради неё всё, Сойер.

Его взгляд задержался на мне.

— Мне это знакомо. — В следующую секунду он исчез, снова отстранившись и отдалившись. — Собирайтесь налегке, девочки. Мы выезжаем через десять минут.

Мы с Фрэнки послушно поспешили в свои комнаты. Я схватила все, что, по моему мнению, мне могло понадобиться, и бросила это в ручную кладь. Все, что я не взяла с собой, я могла докупить там. Я надела практичную чёрную одежду и кроссовки. И также захватила кое-что из комнаты Джульетты, что могло бы пригодиться, когда мы ее верну ли бы, включая ее детское одеяло, под которым она все еще спала, ее зубную щетку и зубную пасту.

У меня было достаточно времени, чтобы переодеться в леггинсы и трикотажное платье с длинными рукавами. Я сунула ноги в грубые ботинки и захватила мягкую кожаную куртку для самолета. Мне нужно было принять душ. И поспать, но сейчас времени не было ни для того, ни для другого.

Встретив Сойера в гостиной нашей квартиры, у меня внутри все перевернулось от того, как странно было находится с ним в одной комнате, у меня дома, спустя столько лет. Независимо от того, что произошло в Вашингтоне, Сойер Уэсли навсегда вошел в мою жизнь.

Я убежала от него так далеко, как только могла, только для того, чтобы обнаружить, что связана с ним сильнее, чем когда-либо прежде. Теперь наше будущее было неразрывно.

Как бы долго оно ни длилось.

Сойер

Пятнадцать лет назад

Я вошел в дом, высоко подняв воротник пальто. Оно было с плеча Аттикуса, но я не возражал. Мы с Гасом были одного размера, но держатель общака покупал ему всё новое. Как и следовало ожидать.

Гас и Аттикус имели право на новые вещи. Это был их дом. Он был их отцом. Я был бездомным псом, который спал в гостевой спальне. Обноски были для меня долгожданным подарком.

Те, которые я бы с радостью принял, если бы это означало, что мне никогда не придется возвращаться на улицы. Или, что еще хуже, к этим ублюдским ирландцам. Или, что еще хуже, в приёмную семью.

Список того, что было хуже можно было бы продолжать и продолжать.

С этим у меня не было проблем.

Безжалостный мокрый снег пропитал верх моего пальто, намочив плечи и пробрав до костей. Я простоял снаружи несколько часов, дрожа под серым, мокрым небом. Было приятно оказаться дома.

Мои ноги споткнулись сами собой, когда я понял, что это был первый раз, когда я когда-либо думал об этом. Это был первый раз, когда я почувствовал облегчение, входя в свою парадную дверь.

Гас ненавидел это место. Его старик был настоящим мастером своего дела, но какой отец им не был? Оззи Усенко был крутым ублюдком. Он воспитывал детей с ледяным доминированием, жестокими ожиданиями и внезапным ударом слева. Аттикус и Гас понятия не имели, насколько хорошее воспитание они получали. И хотя я пытался объяснить Гасу, что его отец на самом деле не так уж плох, он мне не верил. Он заставлял меня нервничать. Внешне Гас был беззаботен, но под поверхностью его кожи скрывался настоящий монстр. Терпеливый монстр.

Я видел много испорченных детей в своей жизни, но тихие страдания Гаса медленно закипали. Он будто выжидал своего часа. Он ненавидел своего отца и ненавидел свою жизнь, но помимо этого он ничего не сделал, чтобы изменить это. Он собирался просто переждать.

Или дождаться подходящей возможности выбраться — более безопасный вариант из двух.

Моё внимание привлекли голоса на кухне, и я скорректировал свой курс в доме, направившись прямиком туда. Мне нужно было отчитаться перед Озом. Я надеялся сначала принять душ и переодеться, но откладывать разговор не было смысла.

Семья Усенко жила в окружении невероятного богатства. Их дом был огромным и наполненным всем самым современным. У них даже была горничная и охрана, размещённая по периметру дома. У них были такие деньги, каких я никогда раньше не встречал. Да, они не принадлежали мне, но когда-нибудь я собирался заработать свои собственные.

Когда-нибудь у меня будет все, что было у Усенко, и даже больше.

Войдя в просторную кухню, я прошел по мраморному полу туда, где Оз сидел за центральным столом, в то время как двое младших членов братвы стояли и сообщали новости. Лягушки запрыгали у меня в животе, когда я узнал в одном из мужчин Леона Валеро.

Если Оз был дерьмовым отцом, то Леон был близок к самому худшему. Он стоял где-то между моим отцом и отцом Гаса. И все же ему удалось дать жизнь ангелу, так что я не мог найти в своем черном сердце силы ненавидеть его так сильно, как мне хотелось.