— Войдите.

Дверь открылась, и громила втолкнул меня в нее.

— Этот парень говорит, что он может получить следующую партию ирландского оружия. Говорит, что хочет обменять его на что-нибудь.

Я этого не говорил. Меня захлестнула волна благодарности к этому безымянному незнакомцу. Я знал об этом мире достаточно, чтобы понять: это Буланова услуга на будущее, он ожидает, что когда-нибудь я на неё отвечу. Я был достаточно благодарным, чтобы смириться с тем, что задолжал этому парню.

Холодные, расчетливые взгляды трех хорошо одетых мужчин обратились ко мне. Боссы. Я никогда раньше не видел их лично, но было очевидно, кто они такие. Вся комната практически склонилась в их присутствии.

Я достаточно много слышал о них от ирландцев, чтобы знать, что их было трое и они были братьями. Дмитрий был главной силой в семье. Он контролировал силовиков и осуществлял наказания. Александр — мозгом. Он решал денежные вопросы и управлял бизнесом. А Роман — босс боссов. Он был лицом семьи, старшим братом и, в конце концов, всей русской мафией в этом городе.

Мне предстояло убедить Романа.

Мне предстояло убедить его, чтобы выжить.

И вот он — сидит прямо напротив меня, во главе стола, его братья по обе стороны от него, его ближайшие люди на стульях по краям большой комнаты. Его волосы были черными и гладкими на вид, как олицетворение шелковистости. Он был ухожен до совершенства, а его сшитый на заказ костюм стоил больше, чем моя жизнь.

Я сразу же возненавидел его.

У него было все, чего я хотел, и все, чего у меня не было. Деньги, власть, безопасность, место для ночлега. Что-то поселилось внутри меня, опустившись в моём животе, краеугольным камнем, заложенным для строительства нового здания, камнем, на котором будет держаться остальной фундамент. Или семя могучего дуба, которое пустило корни и начало трудную задачу роста, развития, становления чем-то большим, лучшим и более постоянным.

В то самое мгновение и в том самом месте я решил, — я хочу получить всё, чем владел Роман. Не только деньги, одежду и материальные блага, кроме этого я захотел его должность. Я захотел его власть. Я за хотел его империю.

И в тот момент я делал первый шаг к получению всего этого.

— Выкладывай, парень, — приказал он, его голос был тяжелым от русской интонации. — Расскажи, что хотел.

Его черные глаза блестели в тусклом свете, искрясь любопытством и загадочностью. Я выдержал его пристальный взгляд и проигнорировал нервные вибрации, угрожающие вызвать у меня рвоту.

— Я делал для вас одну работу два месяца назад. Это был магазин электроники. Я взобрался на стену и отключил камеры слежения, затем спрятался в промежутке между двумя стенами и прыгнул на водителя грузовика доставки, когда он вышел из кабины.

Голова Романа склонилась набок.

— Я думал, ты собираешься рассказать мне о том, где я могу найти ирландское оружие.

— Я хочу работу, — спокойно сказал я ему. — Если я расскажу вам об оружии, я хочу на вас работать.

— Звучит так, как будто ты уже работаешь на меня, — возразил Роман. — И на ирландцев. И бог знает на кого ещё.

Я покачал головой, понимая, что мне нужно притормозить.

— Я не хочу быть шестеркой. Я хочу быть одним из вас. — Я дернул подбородком в сторону вышибалы. — Я хочу быть частью братвы.

Глаза Романа сузились.

— Ты еще ребенок.

— Я собираюсь помочь вам разобраться с ирландцами, — напомнил я ему.

— Что такого натворили ирландцы, что ты так сильно их возненавидел? — спросил брат Романа. Судя по его подстриженной бороде и очкам, я определил его как Александра, но не был уверен. — Почему ты здесь болтаешь о них, как будто мы твоя мать, а они дразнили тебя в школе?

Я опять покачал головой. Они этого не понимали.

— Я никогда не хотел быть с ирландцами, — объяснил я. — С тех пор как я работал на вас два месяца назад, я хотел быть только с русскими.

— Тогда тебе следовало остаться работать на нас, — вздохнул Роман. — Теперь мы не можем тебе доверять. Теперь мы думаем, что ты ирландский шпион, и мы должны отправить тебя обратно к ним с поджатым хвостом.

— Или в мешке для трупов, — пробормотал Дмитрий.

Жар прилил к моему мозгу, и я почувствовал, как мое лицо покраснело.

— Я не шпион. Я ходил к ирландцам, чтобы найти что-нибудь для вас, чтобы вывести их из себя. Это все. Я никогда не хотел работать на них.

Трое братьев уставились на меня.

— Тебе кто-то сказал это сделать? — спросил Роман. Он повернулся к своему второму брату. — Кто отвечал за эту работу? Кто мог дать совет такого рода этому… пареньку?

Дмитрий фыркнул.

— Насколько я помню, Леон Валеро руководил операцией. Нам нужно было, чтобы его дочь попала внутрь. Он неплохо справился с этой задачей, но Леон недостаточно добр, чтобы завербовать ребенка.

Дочь. Я подумал, не имели ли они в виду Кэролайн. Я убрал эту информацию подальше.

— Это был не Леон, — сказал я, напрягаясь в ожидании их ответа. — Не важно, кто сказал мне, что делать. Кроме того, этот человек не говорил конкретно о том, что работа должна касаться ирландцев, просто мне нужно было что-то сделать, чтобы доказать, что я достоин остаться. Я хочу остаться, поэтому я сделал что-то, чтобы доказать свою ценность. Вот все. Я не шпионю для ирландцев. Они, вероятно, даже не заметят, что я ушел. Я был для них всего лишь шестеркой. Шестеркой, которая случайно оказалась в нужном месте в нужное время.

— Как тебя зовут? — спросил Роман, вместо того, что потребовать дополнительную информацию, как я ожидал.

Нервы снова настигли меня, мой желудок сжался в крученный клубок.

— Сойер. — Я прочистил горло. — Сойер Уэсли.

Роман откинулся на спинку стула.

— Откуда я могу знать это имя? — он снова повернулся к брату. — Почему это имя мне знакомо?

— Его отец был полицейским, — предположил Александр. — Он уже мертв.

В глазах Романа мелькнуло узнавание.

— Самоубийство.

Я осмотрел комнату в поисках ближайшего мусорного бака, увереный, что меня тотчас стошнит. К счастью, сегодня я ничего не ел, поэтому в моем желудке было пусто. Мне удалось кивнуть.

Роман обменялся взглядом со своими братьями, прежде чем снова обратить свои черные глаза на меня.

— Пришло время тебе всё нам рассказать, Сойер Уэсли. Начиная с того, почему сын покойного полицейского в конечном итоге пытается удрать из семьи, на которую работал его дорогой папочка.

— Мой отец, возможно, и был ирландцем, но я его ненавидел. И не хочу иметь ничего общего с его семьей. Я не хочу иметь ничего общего с ирландцами. — Я выплюнул эти слова как обещания. Гнев бурлил у меня под кожей, ярость готова была вырваться наружу через сжатые в кулаки руки.

— Это ты здесь так говоришь, — спокойно возразил Роман. — Но как насчет них? Может быть, ты говоришь им то же самое о русских. Конечно, они ожидают, что ты продолжишь его наследие. Наверняка они ожидают еще одного грязного копа? Или, по крайней мере, верного солдата.

Я стиснул зубы.

— Тогда это поставит их на место.

Мой тон, суровое выражение лица и глаз, должно быть, окончательно убедили их, что я говорю правду. Роман откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— И как мы можем доверять кому-то, кто так сильно ненавидит своего отца? Семья для нас многое значит.

— Семья значит многое и для меня. Я просто хочу иметь возможность выбирать, кто моя семья. Я хочу решить, кого я называю братом и кому я клянусь своей жизнью. Ирландцы не удостоятся такой чести. Мой гребаный отец не удостоился такой чести.

— И ты думаешь, что оружия достаточно? — Роман был по-прежнему спокоен и невозмутим. — Ты думаешь, одного корабля, полного пушек, достаточно, чтобы твоя ирландская кровь стала русской?

Я с трудом проглотил комок размером с бейсбольный мяч.

— Да.

— Ты ошибаешься, — сказал Роман с легкой, веселой улыбкой. — Но это только начало.

Его слова были смертельным ударом, вызвавшим сокрушительное разочарование, которое ощущалось как полное разрушение. Я не понимал, как сильно я надеялся, что это будет легко, или как отчаянно я нуждался в том, чтобы они дали мне то, что я хотел. Мне больше некуда было идти. У меня не было запасного плана. У меня не было других вариантов.