Закончив говорить, я, чтобы избежать взглядов, быстро забрала три кружки, которые благополучно опустошила Дейзи, и повернулась к умывальнику. Вновь, как в начале, повисло глубокое молчание, перерываемое лишь звуком льющейся воды из крана.

«Слишком резко я вывалила на родителей все это, — внутренне упрекала я себя. — Нужно было как-то помягче, не так грубо, что ли. Они ведь наконец-то приехали, объяснили мне все, рассказали правду. А я не сдержалась, сорвала на них всю злость. Первая встреча, и на тебе — крики, слезы. Наверное, все из-за того, что приехали они уж очень не вовремя. Даже толком обрадоваться не могу из-за проблем с Лилит, а ведь…  — рука с мочалкой на секунду застыла в воздухе, когда я осознала всю суть сложившейся ситуации, — они же совершенно не в курсе, что я…  ну, больше не нормальный человек. И сообщить я им об этом не могу. Что же теперь будет?..»

Внезапный толчок где-то в районе поясницы вывел меня из тумана мыслей. Я удивленно повернулась и увидела перед собой маленькую Дейзи, глядевшую на меня с болезненной злостью и слезами в глазах.

— Извинись, — приглушенно, чтобы не разреветься буркнула она.

Её ручки сжали подол юбки и, казалось, если дать им волю, то мне бы пришлось уворачиваться от маленьких кулачков.

— Что? — от удивления, я даже прослушала, что она сказала.

— Попроси прощения! — уже громче произнесла Дейзи. — Из-за тебя мама сильно плачет!

Я перевела взгляд в сторону родителей и увидела, как мама содрогается от тихого плача, прижимая руки к лицу, а отец заботливо положил ей руки на плечи и растерянно глядел, не зная, чем помочь. От увиденного в груди больно закололо, но я упрямо поджала губы и, выключив воду и оттряхнув влажные руки, перевела внимание обратно на сестру.

— А за что мне просить прощения? — спросила я с усталым выдохом, не без интереса разглядывая маленькую копию себя.

Дейзи на секунду растерялась, но быстро поспешила ответить, чтобы я не заметила этого.

— За то…  за то…  за то, что заставила её плакать!

— За это не просят прощения.

— Просят! — настаивал на своем ребенок уже с большей уверенностью в голосе.

— Нет, — возразила я с тем спокойным тоном, с которым взрослые обычно ведут бессмысленные споры с детьми.

— Просят, просят! Извинись! А ни то я…  я…

Она растерянно опустила глаза, не зная, что сказать.

— Что? — я присела напротив девочки и подперла рукой подбородок, приподнимая насмешливо бровь. И все же, какое удивительное сходство между нами!

— А ни то я буду плакать! — наконец выкрикнула серьезный аргумент Дейзи.

— Нет, — кончиками губ улыбнулась я, хотя уже давно сдалась под её наивным детским напором.

— А я буду громко плакать! — воскликнула она, всем своим видом показывая, какая это серьезная угроза.

Тогда я не сдержалась и прыснула от смеха, привлекая внимание родителей.

— Хорошо, сдаюсь, — произнесла я, взъершив волосы девочки, что вызвало у неё недовольство.

Выпрямившись, я повернулась к удивленным моим смехом матери и отцу и с некой болезненной смиренностью опустила глаза, не в силах взглянуть на родителей.

— На самом деле, — начала я неуверенно, — я уже давно смирилась с вашим отсутствием и даже не ждала, что вновь смогу вас увидеть. Поэтому ваше неожиданное появление совершенно сбило меня с толку и…  в общем, простите, что наша первая встреча вышла не так, как хотелось бы.

— Ох, — мама громко всхлипнула и, резко подорвавшись с места, подошла и обняла меня точно так же, как тогда на пороге, — это ты прости нас! Прости, что тебе удалось пережить весь этот ужас! Боже, как мне жаль, Мио, как жаль, что мы не приехали раньше! Как жаль, что оставили тебя.

На одном моем плече лежала голова плачущей матери, а на второе опустилась рука подошедшего к нам отца. Сзади, не выдержав общего горького настроя, захныкала маленькая сестренка. Но все же чувства, обуревавшие меня в тот момент, были слишком далеки от тех, которые я должна была бы почувствовать при такой долгожданной встрече родных. Сердце не билось учащенно, холодная кожа совершенно не соответствовала температуре в доме, отсутствие слёз — лишенное чувств тело не могло воспринять тепло родительского касания, влагу материнских слёз, попавших на кожу, и тяжесть сильной отцовской руки. И лишь боль, которая даже с отсутствием сердцебиения, все еще жила в груди, пыталась кое-как заполнить эту пустоту чувств, но в результате становилось лишь больнее. И я, терзаемая болью, а не радостью, только спрятала лицо в мамины волосы, крепко обняв её и отца, и отчаянно закусила губу, пытаясь подавить в горле болезненный крик.

Мы не считали время — просто стояли и жались друг к другу, и никому не хотелось перерывать этот момент. Но как бы то ни было, а жизнь продолжалась, заставляя нас двигаться вместе с ней вперед. Вот и тогда нам пришлось перервать этот долгожданный жест семейного воссоединения и повернуться ко вдруг дернувшей юбку матери Дейзи.

— Мама, — шмыгнула она носом, — я спать хочу.

— Ох, малышка моя! — мама отпустила меня и подняла сестру на руки. — Я забыла, что ты в самолете совершенно не спала.

В тот момент, странное туманное наваждение болезненных мыслей, одолевавшее мой разум, вмиг развеялось, и я растерянно тряхнула головой, приходя в себя. Мама заботливо гладила по головке Дейзи, дабы успокоить малышку, а отец слегка наклонил голову и, казалось, о чем-то усердно думал. Проведя рукой по щетинистому подбородку, он медленно заговорил, тщательно подбирая каждое слово:

— Мио, мы понимаем, что наш приезд может оказаться в каком-то плане проблематичным для тебя. Я имею в виду, что ты, насколько я понял, фактически все время жила одна, поэтому и не готова вот так сразу принять нас в свою жизнь. Поэтому перед приходом к тебе мы зашли в отель неподалеку, сняли там комнату и оставили вещи. Так что можешь не беспокоиться, пока ты не обдумаешь все, мы будем там. И, — он улыбнулся и провел рукой по моим волосам, — что бы ты не решила — мы поймем.

Я сжала губы и кивнула. Мне было неловко поднимать эту тему, но теперь я могла успокоиться и все хорошо обдумать. Все-таки родители поняли, что мне не так то и просто вновь впустить их в свою жизнь. И я поняла, что они даже готовы принять мой отказ, но этот вариант я даже обдумывать не хочу.

— Спасибо, папа, — улыбнулась я.

В уголках его глаз показались влажные капельки, и он поспешил отвернуться, утерев одним махом глаза, что заставило меня еще шире улыбнуться.

— Джоан, — обратился он к маме, — думаю, нам пора. Уже поздно, Мио должно быть тоже устала.

Мама отвлеклась от уже клевавшей носом Дейзи и взглянула на него.

— Ты прав, Генри, — она обернулась ко мне, заметно погрустнев, — мы оставим тебе наши номера, звони в любой момент, и…  — она на несколько мгновений замолчала, закусив губу, — в общем, мы…  будем ждать.

Я сдержанно кивнула.

Папа забрал с рук мамы Дейзи, чем невольно разбудил её.

— А, идем? — проговорила она, сонно потирая глазки. Потом повернулась ко мне и с явной снисходительностью в голосе заявила, — мама больше не плачет, поэтому я прощаю тебя.

— Спасибо, — засмеялась я и легонько щелкнула девочку по носу, — пока, цветочек.

— Я Дейзи! — возмутилась она и спрятала лицо в папину шею.

Мама еще долго жала меня в объятиях при выходе и успела вновь расплакаться, на что мне оставалось лишь утешительно улыбаться. Но как только дверь заперлась и тишина заполнила дом, улыбка слетела с моего лица, а в душу вернулось волнение и некий страх.

«У меня проблемы», — это было первое, что тогда возникло в голове. — «В другое время их возвращение вызвало бы радость и восторг и плевать на обиду, но сейчас…  Как же быть? Готова поспорить, Лилит здорово разозлилась, после того, как Крис изгнал её из меня, так что она больше не будет так легкомысленно действовать, и как только восстановит силы, сразу же попробует повторно захватить власть над телом. Что же делать? Что же делать?!» — я начала наматывать круги по комнате, лихорадочно ёрша волосы. — «Так, Мио, возьми себя в руки. Никто пока не умер и…  о Господи, а если они узнают? А если я где-то проколюсь и они заподозрят, что со мной что-то не так? А вдруг подумают, что я больна и захотят отвести в больницу? Сегодня они не поняли — слишком возбуждены внезапной встречей. А потом обязательно поймут! Холодная кожа, бледность…  Они ведь родители, они знают, когда ребенок не в порядке!»