То, что происходит в мире сейчас — политическая игра в перетягивание каната. Каждая страна будет отстаивать свои интересы, усиливать своё влияние, гнуть свою линию. Будут лишние смерти, интриги, козни, покрывающие грязь красивые речи и многое другое. Тут не будет ни правых, ни виноватых — только серая мораль. Одни умрут, другие выживут, третьи ни с чем останутся — но их так, хоть эдак коснётся жестокая машина неукоснительного подчинения новым правилам, а уж какими будут они — лишь будущее поведает однажды.

В политике нет эмоций. Нет чувств, нет милосердия. Политика нередко пренебрегает моралью в угоду наживы, отчего зачастую цитируется как самая грязная профессия. Но без её систематизации, упорядочивания и стабилизации ничто не обрело бы порядок, допускающий развитие всего в рамках закона.

Может ли политика быть неправильной?

Кто его знает.

В этом мире нет истово верного и неверного ответа. Они все по-своему правильны, даже если продиктованы исключительно эмоциями. В любом действии есть смысл. Всё зависит от того, близок он тебе али нет.

Хог не интересовался политикой. Просто плыл по течению, как все, не имея ни малейшего желания лезть туда, где ломаются под гнётом государственной грязи даже самые стойкие. Ему знакома эмоциональная составляющая: то, что вызывает сопереживание — хорошо, а что гнев праведный — плохо. А потому взвешиванием того да сего он не занимался и действовал исключительно из собственных правил, понятных, правда, только ему. Где-то Лимит прав. Где-то нет. Где-то плюёт на рефлексию и радеет за мгновенный ответ, истину проливающий здесь и сейчас.

Наверное, поэтому с Орфеем ему было интересно общаться. Ибо мальчишка, не взирая на свой юный возраст, многое, казалось, понимал. Никому и ничему не давал оценочное суждение, чем напоминал философа. И хотя сие могло быть расценено за типичное лицемерие, двуликим Лимит Якера не считал. Просто смышлёным пареньком, явно смекающем работоспособность политического механизма.

***

— Чуешь, хлопец — а как ты относишься к Евпатию и Елене?

— Э-э, та норм, а чё?

— Та ничё.

В данный момент Хог и Эс сидели в таверне, попивая хмельной квас. На столе в качестве закуски — блины да сметана. Мимо проходящие девицы мило хихикали и подмигивали рыжему парню, а тот считал своим священным долгом отпустить им вслед два-три комплимента. На улице вечер, первые огни в фонарях зажглись, атмосфера романтической утопии медленно, но верно погружала «Луч» в пучину ламповой идиллии.

На сей раз парни напиваться в хлам не стали. Просто потягивали хмельной и делились впечатлениями о сегодняшнем дне.

— Значит, осталась одна Эл, — Эс откинулся на спинку стула и закурил, выпуская изо рта дым. — Шо думаешь, братан?

— Дам ей в морду, если решит меня дракой испытать, — хмуро заявил Хог.

— Какой ты злой.

— Просто честный.

— Неужто всё хреново так?

— Да как тебе сказать…? — Лимит задумался. — Не то, чтобы я прям полнейшим дерьмом её считал, но… эх.

— Хе-х. Когда-то я так же думал, хе-хе, — Корт блаженно улыбнулся. — Потом она мне понравилась. Теперь на пару палок раскрутить хочу.

— Да, ты говорил, я помню.

— Слушай, братка. Может, нахрен эту вражду? Ну, вашу с Эл. Понимаю, у вас кровные мутки, то си, бо си — но всё же. Я знаю вас двух и могу с уверенностью сказать, что вы офигенные. Ну, Эл знаю дольше — но она со мной не бухала. Вуа-ха-ха-ха!

Хог не смог не расхохотаться с каламбура пирокинетика.

Да, такое ляпнуть мог только Эс.

— Ты вот спросил меня за Евпатия и Елену — а я сразу про тебя и Эл подумал, — вдруг заговорил Эс. Он по-прежнему был весел, но в его серых глазах возникла замысловатая задумчивость. — Скажу так, братан: вы — не они. Историю мира между лимитером и эрийкой уже не обыграете, бо цэ було вже.

— Ну и к чему ты клонишь? — уныло вопросил Хог.

— Пишите свою историю, ёпт. Историю двух одиночеств с характерами беременной мамки и комплексами внебрачного секса. Уверен, что-то да придумаете.

— Ты сейчас угораешь, не так ли?

— Немного, — улыбнулся огненный силач. — Но в каждой шутке — доля шутки.

— То есть, ты отказываешься от охоты на её тело… ради меня?

— Во-первых, ты — мой братанчик, а братанчик дороже любой бабы. Во-вторых, я Эл чисто на палку раскрутить хочу — а ты, быть может, увидишь в ней нечто большее, чем просто партнёра на пару ночей. Ну а в-третьих…

— Ты идёшь в задницу, дружище.

— Я иду в задницу, дружище.

И парни заржали, как кони.

Эс был ярым экстравертом. Он умудрялся одновременно и с Хогом общаться, и на девчат местных заглядываться, и перекидываться короткими репликами с другими. Эдакий компанейский товарищ, явно способный в любом коллективе прижиться. Корт в себе уверен. Была в нём непомерная харизма, отличающая его от подобных ему Казанов. Может, всё дело в чрезмерно лёгком ко всему серьёзному отношению? Возможно. Эс, несмотря на перечисленные плюсы, не выглядел надёжным (в плане любви). Вот гуляка — да. Такие люди обычно зависают в местах с большим скоплением людей, преимущественно — где наливают, играет громкая музыка и полно энергичных дам, готовых отдаться при первом же взгляде тому, кто будет самым крутым.

Раньше Эс занимался боями без правил. Сам он приехал из Эйрии, где оставил своё не слишком приятное (судя по его физиономии) прошлое, а поскитавшись по Росскее в поисках способа попасть в Лимитеру, пришёл в «Луч». Тут Корт и остался. В команде «Серп» он был четвёртым: жемчужину первенства делили Элли с Юлей, вторым вступил Орфей. Достаточно трудно было молодому хулигану влиться в коллектив, где пацанский басятский движ отклика не находил, но со временем рыжик ко всему привык.

— А что хоть за прошлое? — спросил Хог.

— Та… ну его. Так, было дело, — отмахнулся весёлый Эс. — Главное, что оно осталось там, а я теперь тут. Вуа-ха-ха-ха!

— Хе-х. Полагаю, пьём за оптимизм?

— Да, братан. Иха-а-а!

Домой Лимит вернулся аж поздней ночью и, ничего не сказав Прянику, забрался на печь, где провёл оставшийся досуг. Неясно, когда, но скоро ему предстоит пройти последнее испытание, которое, судя по словам друзей, будет непростым. И не потому, что Элли Эрия невзлюбила Хога Лимита (хотя это тоже), а потому, что мораль команды «Серп» будет озвучена только её устами. Какой в ней посыл — покажет грядущий день. Он станет первым разговором между Хогом и Элли как сотоварищей, как лидера и новичка, как эмоций и разума и, разумеется, как лимитера и эрийки.

Хог погрузился во дрёму.

Испытание — разговор с командой. Каждый по-своему хочет с тобой поговорить, узнать тебя с близкой ему стороны, увидеть в тебе того, кого можно будет назвать товарищем. В сей миг маски обличительного пафоса сбрасываются, и выступающие на сцене актёры начинают взаимодействовать друг с другом без оглядки на сценарий. Это — импровизация, игра эмоций, чувств, слов. Ибо тет-а-тет — близкое интимному контакту, соприкосновение душ в абстрактном смысле, взаимообмен воззрений.

Сегодняшний день для Хога запомнится надолго, возможно — на всю жизнь. Во-первых, шёл дождь: Росскея впервые за дни пребывания волонтёра в ней погрузилась в пучины холода, не слишком похожего на лимитийский, но достаточный, дабы пробирало слегка даже жителя Севера. Во-вторых, Пряник ранним утром покинул хозяина и отправился в штаб-квартиру команды «Серп», где собрались Эс, Юля и Орфей. Догадаться нетрудно: ребята готовятся отмечать появление пятого охотника команды «Серп» после возвращения оного с испытания.

Ну и в-третьих — само испытание. День его начала настал. Именно сегодня должен был произойти разговор с человеком, с которым Хог не поладил с первых дней — Элли Эрией. После перепалки в библиотеке они не виделись, и Лимит не мог даже вообразить, чем таким собирается испытывать его синеволосая эрийка. То, что будет непросто, Хог понимал: на это намекали все в команде «Серп». Но в каком конкретном спектре рассматривать это «непросто», парень не знал.