Тук-тук!
А если их игра — карточная? Кто кем является тогда? Определённо Хог — король. Своё право носить корону он давным-давно отвоевал у команды, роль дамы Юле вручив, а Эса спустив до валета. В данном случае Элли — туз: в «Пасьянсе» партию начинает она, в «Дураке» девушка её заканчивает. Ей ведомы начало и конец игры, однако процесс оной остаётся во власти менее сильных карт. Пролог и сюжет пройдены. Время эпилога. В нём та, с чьей лёгкой руки и началась череда удивительных приключений, собиралась поставить точку. Не окончательно, временно. Ведь разыгранное противостояние требовало реванша и незамедлительного, и прежде чем дать старт ему, следовало покончить с той игрой, которая подходила к завершению.
Тук-тук!
Она чокнутая. Он тоже дурак. Даже воспротивиться не посмел, когда гостья, одним глотком кружку опустошив, резко схватила его за руку, а затем поволокла на улицу. Только и успел Хог, что накинуть на голову капюшон, прежде чем нырнул в объятия холодного ливня. Элли не шла, а бежала, таща за собой своего исторического врага куда-то.
— Что ты делаешь?
— То же, что однажды со мною сделал ты — похищаю тебя!
Эрийка смеялась. Совсем как тогда, в больнице, но без слёз. И лимитер не мог не восхититься в очередной раз чистотой её искреннего смеха, в котором не было и намёка на фальшь. Так смеются от чистого сердца.
Да, это конец. Но хороший, добрый, ласковый. Сейчас, следуя за смеющейся Элли, Хог ощущал чувство чего-то знакомого, весёлого, головокружительного. Как в тот раз, когда он ворвался на территорию кордона «Луч» и переполошил всех. Когда взял в плен тогда ещё незнакомую ему девушку и вместе с ней бежал в библиотеку. Элли тоже это хорошо помнила, как Хог. Они бежали к пирсу, с которого спрыгнули на лодку, и магией воды Эрия заставила судёнышко стремительно нестись по морю, пафосно рассекая волны заострённым носом. Лимит ничего не говорил. Только и мог, что усмехаться про себя, лицо своё прикрывая левой рукой от летящих в глаза солёных брызг.
Святогор встречал их в том же облике, в котором в прошлый раз его видел Хог. Только сейчас, глядя на дремлющего великана, волонтёр не чувствовал себя неуверенным. Ведь выбор, сделанный им, был неосознанным, спонтанным, порождённым импульсом воспылавшей азартом души. В ней нет места сомнениям. Она ведома не жаждой усмирить драконий нрав, а желанием по-настоящему понять, кем действительно является непредсказуемая Элли Эрия.
Вот лодка стукается о каменистый берег, на который эрийка спрыгивает, не отпуская руки Хога. Вместе волонтёры взбегают по ступенькам и вскоре оказываются на той самой чаше, на которой у них однажды состоялся их первый разговор. Антураж сцены одновременно и идентичен прошлому разу, и в то же время он нов. Полное отсутствие давящей атмосферы сказывается на происходящем очень сильно, — ибо картина, лишаясь мрачного тона, приобретает оттенки чего-то романтичного.
Да, это конец. И финал данной истории должен был состояться именно здесь.
— Ты умница, Хог! Я горжусь тобой!
Лимит не без удивления смотрел на Эрию, которая, скрестив на груди руки, улыбчиво глядела на него в ответ.
— Полагаю, нам пора перестать обращаться к друг другу не по имени, не так ли?
— Ну… если честно… не знаю, — замялся Хог, в растерянности затылок почесал. — Как-то привык я уже называть тебя кэпом, что ли.
— Что ж, право твоё, дорогуша. Я, однако, не намерена больше тебя лимитером величать, — заявила Элли.
— Чем я заслужил такую милость?
— Вопрос ужасно глупый, но, прежде чем я на него отвечу, для начала уточню: ты правда хочешь послушать девчачьи сопли, повествующие о тебе, как о славном герое, отчаянно сражавшемся за мою… нашу команду, словно за свою собственную семью?
— Ну… н-нет.
Дочь Горына усмехнулась.
— Значит, послушаешь.
Элли повернулась к Хогу спиной и сделала несколько шагов вперёд, руки за спину уводя. В этот момент, словно сего сценарий требовал сердито, прекратился дождь, и налетевший ветерок, ничего общего с мятежностью не имея, колыхнул хвосты её прекрасных синих волос.
— Во время нашего собеседования я сказала: «Мне не важно, кем ты был в прошлом. Меня волнует другое — то, каким ты будешь в настоящем». Для меня команда — это семья. И я говорю о коллективизме не как потомок Эйрии, а как дитя дракона, путь холодного одиночества познавшее. Я… понимаю твою боль, Хог. Наверное, даже лучше, чем кто-либо другой, — на последних словах Элли заговорила очень грустно и проникновенно, отчего сердце Лимита тотчас застучало. Тон голоса, паузы в нём, невыносимая тоска — они не наиграны. И тяжёлый вздох не для пущего эффекта добавлен был, а только подчёркивал жирно то, с чем однажды столкнулся он… и она.
Элли продолжила:
— В моей семье нет места тем, кому плевать на судьбу своего товарища. Циники — мусор для меня. Никчёмные отбросы и отвратительные существа, которым я могу пожелать как можно быстрее поскользнуться на дерьме их собственной «важности» и виском на уголок острый приземлиться. Ты был неоднозначным, Хог Лимит. Против тебя бессильна драконья эмпатия: твои эмоции очень часто противоречат твоим действиям. Меня это злило и раздражало. Ты был каким-то неправильным, как мне поначалу показалось. А потом… потом мне всё стало ясно. Истовость оказалась невероятно простой и понятной.
Эрия повернула голову и краем глаза посмотрела на молчаливого Хога.
— Мне безумно приятно, что в итоге ты оказался тем, кого я с чистым сердцем могу назвать своим другом. Ради своего товарища ты пренебрёг здравомыслием, пошёл наперекор всему — мне, обстоятельствам, смерти. Как лидер, я осуждаю и буду осуждать твой поступок до скончания дней своих. Как товарищ — безмерно тобою восхищаться!
Лимит удивился, когда Элли полностью повернулась к нему, и причина его изумления заключалась в предмете, который держала девушка. Это был серебряного цвета меч с чёрным эфесом, без ножен. Парень приоткрыл губы, дабы поинтересоваться, откуда достала она его, но та мотанием головы попросила юношу её не перебивать.
— Уверена, ты слышал легенду об оружии, при виде которого содрогается любая нечисть, — Элли опустила взгляд на клинок. — Это меч-кладенец, наследие Святогора.
Хог тотчас округлил глаза. Взглядом неверующим приковался обратно он к волшебному предмету, неспособный в сей миг уверовать в его подлинность.
Легенда такова: «Бродил Святогор по миру в поисках равного себе соперника. Никто не мог его одолеть. Взмахами меча своего он рубил целые острова и сёк моря. Нечисть страшилась могучего великана, но ещё больше боялась она оружия, против которого бессилен был даже сам Кощей Бессмертный. Ибо меч-кладенец — клинок неземной. Он выкован был в недрах Нави и олицетворял собою разрушение. Не всяк мог в руки его взять, но тот, кому удавалось поладить со своенравным мечом, способен был творить невероятное».
Реальный меч-кладенец немногим от своего мифического собрата отличался. Он — реликвия, долгое время пролежавшая в сокровищнице Горына и впитавшая в себя драконью магию, ввиду чего представлялась поистине убойной штукой, сочетающей в себе ярость могучего великана и неистового сокрушителя богатырей. Это не божественное, но и не совершенное оружие. Это что-то среднее между ними, не требующее от своего владельца быть Избранным, но способное выдержать силу самого Перуна.
— Во имя спасения всей команды ты пожертвовал тем, что было тебе очень дорого. Поэтому, Хог, я хочу, чтобы ты принял мой подарок, — с этими словами Элли двинулась к ошеломлённому Лимиту, протягивая ему волшебное оружие. — Горын вручил его мне по окончанию моего обучения, но я им практически не пользовалась. Так, несколько раз применяла в боях, пока не решила окончательно перейти на открытую магию.
— Ты можешь пользоваться волшебным оружием?
Эрия хмыкнула.
Согласно мифам, Святогор своим мечом себя опоясывал. Иными словами, превращал его в верёвку и потому не носил с собою ножен. Подобная теория не могла не вызывать недоумения у Хога, но лишь до сего часа. В миг сей он стал свидетелем работоспособности Навьего меча, продемонстрированной Элли. Она сделала замах вокруг оси, и серебряный клинок обратился в тугую белоснежную нить, вытягиваясь в длину волос девушки. И это был не предел: меч-кладенец мог удлиниться ещё больше, стоило сего только пожелать владельцу. Подобная техника требовала немалых затрат карио, с чем у Элли, разумеется, проблем не было.
