— С чего бы? — удивился я. — Пистолет официально зарегистрирован и является личным оружием.

— С этим будет разбираться полиция. Конфисковать у него пистолет, — отдал команду офицерик бойцам.

От такой наглости у меня спёрло дыханье и над головой сам собой возник «светляк».

— Отставить, штабс — капитан, — послышался голос из — за плетня.

К нам подошёл ещё один офицер. На этот раз это был не сопливый молодец, а мужчина средних лет с лёгким налётом седины на висках.

— Это с каких пор вы взяли на себя смелость лишать личного оружия одарённых? — усмехнулся он в усы, глядя на молодого, как не нормального. — Вы в своём уме?

— Но, как же, господин капитан!? — затараторил тот. — В зоне боевых действий я имею на то полное право.

— Частный сектор является неотъемлемой часть города и когда вы, господин штабс — капитан, успели объявить ему войну?

И уже обернувшись к нам офицер продолжил:

— Приношу свои извинения за действия своего подчинённого. Иван Ратиборович Донской, командующий местной дружиной рода Кошелевых, — представился он и тут же протянул руку деду. — Благодарю вас Кирей Кондратьевич.

Капитан обернулся ко мне и также протянул руку.

— И вам огромное спасибо, Илья Алексеевич, — он вновь обернулся к деду. — Кирей Кондратьевич, мы тут прихватили кое — что из снаряжения наёмников — не посмотрите? Может что — то в хозяйстве сгодится. А вы молодой человек готовьтесь к приёму. Вас вскоре пригласят на официальное торжество в честь благополучного завершения конфликта. Честь имею, господа. Всего вам хорошего.

Дед Кирей вышел вслед за приставленным к нему бойцом и проходя мимо успел мне шепнуть:

— Сдаётся мне, что спасли мы не абы кого, а его родного сына…

После убытия высокого начальства Аглая убежала к своим, а я принялся таскать припрятанные трофеи. К появлению деда Кирея угол предбанника был завален оружием и вещмешками. Он также не с пустыми руками вернулся — на каждом плече висели до отказа набитые вещмешки.

— Хороший улов оказался, — прошёлся он взглядом по трофеям. — Как делить будем?

— Да я как — то и не думал об этом, — пожал я плечами.

— И совершенно зря. Ни у тебя, ни тем более у меня богатых родственников в ближайшее время не намечается, а жить — то как — то надо! Пятьдесят на пятьдесят, — предложил он мне и протянул руку. — Я сбываю твои трофеи, выручку делим пополам.

Не знал, что дед ещё и этим промышляет, хотя… в его положении, когда каждая копейка на счету, а лечебные зелья непомерно дороги, займёшься чем угодно лишь бы спасти близкого тебе человека. Раз пошла такая масть сбегал до своего схрона и притащил ранее конфискованное оружие. Дед Кирей на мои выкрутасы видимого внимания не показал, но увидев всё оружие многозначительно крякнул:

— Ты случаем не на войну собрался?

— И в мыслях не было, — делано удивился я. — Это всё враги…

— Да, они такие, — согласно кивнул Кирей, — без оружия не ходят.

Что случилось в дальнейшем с моими врагами дед интересоваться не стал, лишь хитро прищурился и многозначительно пыхнул в мою сторону дымком из трубки.

Весть о завершении боевых действий разлетелась быстро и посёлок потихоньку стал возвращался к прежней жизни. Объявились куда — то внезапно пропавшие хозяева пустующих домов, подали голос дворовые собаки и заголосило пернатое хозяйство, до этого не подававшее ни малейших признаков жизни.

Помня о предстоящем торжестве, наведался в город, надо было срочно пополнить гардероб. Френч полувоенного образца, думаю будет в самый раз — не на бал же меня приглашают. Мимоходом завернул к дому опекунши. Проходить во двор не стал, так понаблюдал немного со стороны и двинул дальше. На вид вроде всё, как и прежде. Несколько раз по пути встречалась машина Тимофея Гавриловича, вот только за рулём совершенно незнакомое мне лицо. Наверняка продали легковушку или конфисковали… Надо всё же поинтересоваться как там у них дела. Кстати, в банке меня обрадовали второй выплатой по моему наследству от Дарьи Семёновны.

Вернувшись назад, устроил построение личного состава. Аглая в этот раз была в сопровождении своих малолетних братьев. Насиделись мальцы в погребе и теперь с радостью хвостиками бегали за ней. Чем мне они нравились, так это тем, что не чурались любой работы и завсегда были рады помочь сестре. Почти в торжественной обстановке им были вручены сладости, специально прикупленные в городе. Аглая была награждена серебряным колечком и серёжками в комплекте, из моих прежних запасов. За отвагу и преданность делу, как я объяснил присутствующим. Малолетки едва дождались, когда я их отпущу, чтобы приступить к дегустации сладостей, а Глаша пустила слезу. Она всю жизнь донашивала: за матерью, старшей сестрой и это был её первый в жизни личный подарок. Неумело ткнувшись мне в щёку, Аглая выскочила из флигеля.

— Чего это она вся в слезах? — заприметил глазастый дед Кирей, когда я вышел вслед за Глашей. — Обидел чем?

— Да нет вроде, — пожал я плечами. — Это от радости.

— Не обнадёживай зря девку, — проворчал ещё не старый дед. — Ты что перекати — поле, сегодня здесь, а где будешь завтра и сам не знаешь. Ей же жить здесь…

На следующий день ближе к обеду у ворот объявился вестовой с обещанным приглашением. Через два дня меня ожидали в городской резиденции рода Кошелевых. Аглая вполне отошла от вчерашних переживаний и общалась со мной, как и прежде, правда временами ловил на себе её загадочный взгляд, но мало ли о чём думает девица в свои почти семнадцать лет…

Два дня промчались незаметно. Дед Кирей целыми днями где — то пропадал. Глаша со своей бандой помощников пропадала у Алевтины Захаровны, помогая той по хозяйству, а я засел за учёбу, которую основательно подзапустил за последнее время.

В полдень, как и значилось в приглашении, я стоял у ворот шикарного особняка в центральной части города. Охранники на входе вежливо поинтересовались наличием приглашения, а швейцары расторопно проводили в общую залу, где и должно было проходить основное действие торжественного мероприятия.

— Илья Алексеевич! — в толпе возник спасённый нами поручик. — Здравия желаю!

— Здравствуйте, Семён Иванович, — протянул я ему руку. — Рад вас видеть в добром здравии.

— Вы не против, если я немного побуду вашим сопровождающим. Отец беспокоится, что вы, без надлежащего опыта, запросто затеряетесь на этом празднике жизни.

— Почту за честь.

Поручик неспеша направился по периметру огромного зала, объясняя по пути, что здесь к чему. Приглашённых было с избытком. Здесь были в основном союзники рода, поддержавшие в трудную минуту, представители местной власти (куда же без них) и непосредственные участники вооружённого столкновения. Оглядывая всю эту пёструю компанию, всё больше и больше удивлялся почему Побеские вообще решились идти против такой силы.

— В том — то и беда, — горько усмехнулся Семён. — Зачастую бывает так, что победителей гораздо больше, чем тех, кто лично сражался на поле брани. Политика, едрить её…

К моему удивлению, в топе довольно часто можно было увидеть, как молоденьких девушек, так и дам в самом рассвете сил. Из гражданских почти каждый был в сообществе прекрасной половины. Побродив минут пятнадцать, мы остановились у одного из зашторенных панорамных окон. Народ стал тесниться к стенам, освобождая центральную часть зала.

Дальнейшие два с половиной часа прошли вполне предсказуемо. Главные лица рода на разный лад восхваляли победу над Полескими и пели хвалебные дифирамбы союзникам и руководству города. Далее последовала церемония награждения особо отличившихся. Я вопросительно посмотрел на Семёна и кивнул в сторону подиума.

— Нет, — угадал он, — на сей раз награды недостоин. Броневик подбили, сам едва уцелел, да и механика — водителя с того света едва вернули, кстати, не без твоей помощи.

Надо сказать, что на кителе поручика уже красовалось два родовых Георгиевских креста. Да, в этом мире существовало понятие внутриродовой наградной системы. Ничего общего с имперской она не имела и даже не приравнивалась к ней, но среди родов была в ходу. За основу была принята всё та же имперская система, только на общепринятых орденах и медалях красовались крохотные родовые гербы.