Тут дед полностью прав, имелась такая статья… Думал, что она применима только к специалистам, а выходит, что не совсем так.

После утренней тренировки заскочил к новым пациентам. Серафима была уже на ногах и суетилась по хозяйству. Наследник посапывал рядом в качалке. Сильвестр обрадовался, едва завидев меня и сразу же попытался усадить за стол, но как говорится, в начале дело! Серафима с младенцем расположились в спальне и я по — быстрому прошёлся по ним лечебным плетением. Думаю, что в дальнейшем моего присутствия здесь уже не потребуется — молодые организмы сами справятся с болячками, тем более что основная зараза бесследно исчезла в результате ночного вмешательства. А внизу меня ждал сюрприз в лице стройной рыжеволосой девицы примерно моих лет.

— Знакомься, Илья Алексеевич, — кивнул на неё Сильвестр. — Младшая сестра моей жены — Аглая. Если не против будет тебе хозяйкой в доме.

М — да… без меня меня женили…

— Да ты не серчай раньше времени, Илья Алексеевич! Дело — то хорошее, ну посуди сам: и тебе помощь, и девку пристроим. Там у них ещё пятеро гавриков по полатям носятся, какая ни есть, а семье помощь, да и тебе не скушно будет. Чистоту и порядок в доме гарантирую. Аглая с малолетства к труду обучена. Готовить умеет.

— Чёрт с вами, языкатые! Уговорили! — махнул я рукой и посмотрел на Аглаю. — Сама — то как? Согласна?

— Не откажусь! — и с вызовом посмотрела на меня.

М — да… кажется я попал — такой только палец покажи, по локоть отхватит. Нет, можно конечно и отыграть всё назад и послать всех подальше с их «помощью», но, честно говоря, совсем нет желания. Зинаида в этом плане разбаловала меня, взвалив на свои плечи всю бытовуху, а тратить по два — три часа в день на всякую мелочь мне сейчас совсем не с руки.

— Работы у меня немного, — вводил я Аглаю в курс дела, глядя как она придирчиво осматривает моё местожительство. — С утра завтрак, прибраться немного, обед приготовить и, пожалуй, на этом всё. К обеду думаю управишься, а там уже как сама пожелаешь, можешь и до дому, если дел нет. Иногда придётся ездить в город за покупками. За всё в месяц будешь получать 10 рублей.

— Денег не надо. Меня сестра попросила. У них сейчас с деньгами проблемы, так что я буду отрабатывать за них.

— Ты это брось! — возмутился я. — Мне только рабынь не хватало! Каждый труд должен оплачиваться, а если за сестру так радеешь, то подумай, что с них взять можно, чтобы и им не в убыток, и нам в прибыль.

— А ужин как же? — поинтересовалась Аглая, рассматривая мои учебники в углу зала.

— Сам приготовлю, да и с обеда по — всякому что — то, да и останется.

— Как скажете, — коротко согласилась она.

— Вот десять рублей на хозяйство, — положил я деньги на стол, — и пять твой аванс.

Аглая обернулась и в упор уставилась на меня.

— Не боитесь такие деньжищи незнакомому человеку оставлять?

Святая простота! Она оказывается и денег — то нормальных не видела!

— За тебя поручились Серафима и Сильвестр, мне этого вполне достаточно. Ладно, ты тут хозяйничай, а я на верх — заниматься буду.

До самого обеда штудировал учебники прикладной магии и аглицкому языку. Из дебрей знаний меня вытащили аппетитные запахи, доносившиеся снизу. Пора проверить, что там новая хозяйка приготовила. Кроме Глаши на кухне вертятся два пацанёнка лет девяти — десяти, которые с усердием выскребали полы.

— У нас пополнение? — удивился я.

— Младшие братья, — засмущалась Аглая. — Вот решили немного помочь.

Я сунулся в карманы, чтобы найти какую мелочь, но наткнулся на суровый взгляд домохозяйки.

— Не стоит их баловать, Илья Алексеевич, — и уже обращаясь к сорванцам. — Всё, заканчиваем. Остальное завтра доделаете.

Сунула каждому по свежей сдобе и выгнала из кухни.

— Обедать будете? — обернулась она ко мне.

Честно говоря, слышать постоянное обращение на «вы» или по имени — отчеству из уст ровесника довольно непривычно, но по — другому здесь не принято, тем более что по статусу я гораздо выше обыкновенной сельчанки, каковой, по сути, и является Аглая. Но всё равно, хочется равноценного общения, особенно с такой симпатичной девушкой.

Глаша быстро накрыла на стол и стала потчевать своей стряпнёй.

— А чего сама не садишься? — поинтересовался я, уплетая щи.

— Так не положено же, — удивилась она.

— Прислуге не положено, а ты моя домохозяйка — садись и не ерепенься. Не люблю, когда кто — то над душой стоит.

— Так я вроде уже и отобедала, пока готовила.

— Тогда наливай чай и не мешай наслаждаться твоей стряпнёй.

Аглая хихикнула и присела за стол.

— Не правильный вы какой — то барин.

— А что не так? — приступил я ко второму.

— Дворовых надо держать в узде, да и общаться с ними не принято.

— И откуда у тебя такие сведения?

— В книжках про то читала!

— Грамотная значит. А насчёт узды не беспокойся, подрасту немного и она точно сыщется. Если серьёзно, то не всем книжкам верить надо, Глаша. Оскотиниться может каждый и совершенно не обязательно, кто это будет, дворянин ли или обыкновенный горожанин, куда труднее остаться просто человеком.

Аглая как — то странно глянула на меня из — под своих длинных ресничек, нервно теребя при этом свою косу. Обед так и закончился в полном молчании.

Тихое течение февраля 1921 года прервали очередные разборки семейных кланов. На этом берегу Оки находилось несколько промзон и одну из них не могли поделить два семейства — Побеских и Кошелевых. Последние облюбовали нашу дорогу, пересекавшую частный сектор и уходящую прямиком в спорную промышленную зону. По тракту потянулась жидкие обозы с вооружённой охранной клана Кошелевых.

По законам империи силовое разрешение спорных вопросов между кланами не воспрещалось, если всякие другие аргументы не приводили к мирному соглашению. Император зорко следил за такими конфликтами и в случае необоснованных жертв среди гражданского населения сразу же вводил войска в зону раздора и тут уж доставалось всем, кто попадал под его горячую руку. Именно поэтому спорные вопросы старались не доводить до вооружённого противостояния, но случалось, что находила коса на камень и по — другому было уже никак нельзя.

Кто в данном случае прав, а кто виноват понять сложно. По словам деда Кирея, Побеские были здесь издавна. Кошелевы также местные, но основную деятельность развернули в Москве. Нижний сейчас на подъёме и свободных площадей под новое производство хронически не хватает, вот и сцепились два семейства за этот клочок земли. Поговаривают, что ранее эта земля принадлежала Побеским, но их не столь далёкий предок продул её в карты. Сейчас род набрал силу и решил, что пора разобраться с несправедливым (по его мнению) карточным долгом, да и московских здесь явно недолюбливали.

Чтобы дворянские роды под корень не вырезали друг друга император законодательно ограничил их воинские формирования лёгким стрелковым вооружением. На тяжёлое был строжайший запрет, но это не мешало родам использовать весь свой магический ресурс, что в определённых случаях вполне могло приравниваться к оружию массового поражения.

Народ населяющий частный сектор, заприметив несколько раз у себя над головой неторопливо проплывающие дирижабли и налюбовавшись сиянием развёрнутого кошелевцами защитного купола, решил, что дело пахнет керосином и пора собираться в дорогу от греха подальше. А опасаться было чего — спорный участок находился всего в трёх — четырёх верстах и если до нас, что долетит, то мало никому не покажется.

Дед Кирей пару дней матерился, а потом плюнул на всё и стал гонять меня ещё и по утрам.

— От судьбы не убежишь, а своё я уже давно отбегал! — подвёл он итог своим душевным терзаниям.

Алевтина Захаровна в ответ лишь осуждающе покачала головой, но перечить мужу не стала. Аглая и вся её многочисленная родня также осталась, им просто некуда было идти, как и мне впрочем — не к опекунше же возвращаться в самом деле. Можно было попытаться снять квартиру в городе или на худой конец заселиться в гостиницу, но цены на жильё подскочили едва ли не до астрономических высот. Дело, конечно, было совершенно не в деньгах — не хотелось прыгать в неизвестность с уже насиженного места, да и не ощущал я какой — либо серьёзной опасности для себя.