Выселки действительно находились на выселках, кабак располагался на улице, примыкавшей к крепостной стене. Улица эта была не мощеной, центральное освещение отсутствовало, только на расстоянии десяти, пятнадцати метров дуг от друга, на обочине стояли самодельные жаровни, в которых лежали дрова. Айлил удивилась, почему на такой захолустной улице дрова из жаровен не воруют. В герцогстве практически не бывало зимы, один в месяц в году температура опускалась, и природа на время замирала, но морозов и снега жители не видели. Однако для приготовления пищи и освещения домов победнее, дрова требовались всегда. Тут же они лежали прямо на улице, но никто их не трогал. Извозчик, видя, что пассажирка заинтересовалась жаровнями, сказал:

— Столичные власти их не жалуют, вот и крутятся жители, как могут… сами. Вся улица сбросилась на жаровни, и теперь точно так же заготавливают дерево для освещения. Может быть, тут и живут отбросы общества, но и у них бывает, есть дети и жены… вот мы и приехали.

Айлил вложила в протянутую руку извозчика мелкую монету и выпрыгнула из коляски. Мешок с вещами, хлопнул по плечу, но девушка не обратила на это никакого внимания. Она надеялась, что в Выселках, найдет того, кто сможет провести ее через городские ворота. Ведь можно было сколько угодно менять одежду, ее все равно узнают. Покинуть дворец получилось, потому что никто не проверял специально, и не искал ее, сейчас же на ворота поставят дворцовых стражников, которые будут проверять любую девушку, а уж она в своей одежде точно привлечет внимание. Айлил была уверена, что в местах подобно Выселкам, можно найти человека, что выведет ее из города. Появляются же как-то на столичных рынках и ярмарках запрещенные зелья и предметы. Но как найти такого и нанять Айлил пока не знала.

Девушка подошла к кабаку и огляделась, людей никого не было, только стояли четыре оседланных коня на привязи. Айлил пожала плечами, делать было нечего, нужно зайти внутрь и она толкнула дверь.

Ожидаемого полумрака не было, большой зал был ярко освещен магическими, а от того очень дорогими светильниками. Деревянные доски на полу были чисто выскоблены, столы тоже. Зал, видимо по причине еще не позднего вечера, был полупустым, за столами сидело несколько посетителей, и каждый был занят своей тарелкой. На нее никто не обернулся, видимо в этом месте было не принято рассматривать вошедших, дабы не нарваться на неприятности.

Айлил прошла по залу и села за маленький одноместный столик прямо в углу. К ней тут же подошла девушка подавальщица. Подавальщица была изумительно красива, и не простонародной красотой. Лицо девушки было с тонкими, выразительными чертами, симметричное, такое встречалось только о представителей древних родов. И то, красивых среди высокородных было не так много, частые, довольно таки близкие родственные браки, попортили знати лица и здоровье. А если бы не супружеские измены высокочтимых жен, и байстрюки рожденные от молодых, красивых конюхов да садовников, выданные мужьям и обществу в качестве наследников и законных детей, то больше половины родов повымирало бы от наследственных, усугубляющихся с каждым новым поколением болезней. Подавальщица же была просто удивительно прекрасна, Айлил открыла в изумлении рот. Но когда рот открыла подавальщица, очарование тут же прошло:

— Этуть стол то занимает кажный вечер, этуть как его… смотритель улицы.

Айлил разочаровано захлопнула рот и обдумала слова девушки. Нарываться на конфликт с не понятным «смотрителем улицы», совершенно не хотелось, но за какой-то столик присесть следовало.

— Где же сесть можно?

— А вон тудыть, — подавальщица манула на еще один стол на одного посетителя в зале, он стоял за деревянным столбом, обзор зала был куда хуже, но выбирать не приходилось. Было хорошо то, что столик стоял почти у самой стены, значит, за спиной, не будет других посетителей. Айлил пересела. Подавальщица подошла вновь и спросила:

— Чаво принести?

Айлил невольно передернуло от говора девушки, но приветливо улыбнувшись, она спросила:

— А что посоветуешь милая? — При этих словах Айлил достала мелкую монетку из кошеля, положила на стол и пододвинула указательным пальцем к девушке. Монета стремительно была сметена умелой рукой со стола.

— Похлебка нынча хороша, а картошка позавчерашняя, яё и в первый день някто не жрал. Мясо на вертеле всегда хорошее. Пиво давеча привезли, еще не разбадяжили.

— Неси мясо и похлебку, а кроме пива есть что?

— По-крепче че ли? — удивилась подавальщица, с сомнением осмотрев клиентку, — брага есть, шебанет так, на ногах не устоите.

— Нет, наоборот…

— Ааа, ну тода молоко, завсегда свежае есть. Только привезли, с вячернега удоя, да настой с ягод.

— Неси кувшин молока.

Подавальщица вернулась быстро, она несла в руках деревянный поднос, накрытый удивительно чистым льняным полотенцем. Пока девушка расставляла тарелки, Айлил задумалась, что-то в рассказах лакеев не вязалось. По всем ожиданиям мрачное и опасное место было чистым, тихим и приветливым, с хорошей, пусть и безграмотной обслугой, и судя по выставляемым на стол тарелкам, отличной кухней. На столе появилась еще одна монета, девушка взяла и ее тоже, но непонимающе посмотрела на клиентку.

— Скажи…, а приходят ли в это заведение те, кто может вывести человека или товар из столицы и обратно?

Подавальщица молчала, Айлил поняла молчание правильно и на столе появилась еще одна монета.

— Есть, да много таких, но не всем верить-то можно-ть, — сказала подавальщица, — есть те, кто и товар заберет, али человека схубять… Позже приходить начнут. Я покажу хто лучше, берет дорого, но надёжан.

Айлил кивнула в знак благодарности и принялась за еду. Первая монета сыграла свое дело, ужин и правда был отличным. А молоко явно свежее, и показалось, теплое еще.

Когда Айлил закончила с едой, а подавальщица собрала посуду, в зале приглушили освещение, уголок, где сидела девушка, так и вовсе оказался почти в темноте. Она немного сдвинула стул, и теперь, опорный столб, не мешал девушке рассматривать приходящих посетителей. Постепенно зал кабака наполнялся. Личности были самыми разными. От мужчин одетых как дорогие наемники, до пары попрошаек с центральной площади. Попрошайки, размотали свои грязные бинты еще на пороге и сложили в холщовые мешки, драные, грязные, чуть ли не с кровавыми пятнами рубахи отправились туда-же. Попрошайки оказались молодыми, и плечистыми парнями, которые, не стесняясь никого переодевались в чистую одежду, а как были одеты, уселись за столик и заказали еды и питья. Один из них достал кошель, в котором звенели монеты. Сколько раз, сама Айлил подавала милостыню этим двоим, когда они с Лин выезжали в город? Девушка усмехнулась. Теперь понятно, почему Выселки имели дурную славу, место может, выглядело как приличное и чистое, но клиенты были самого разного криминального пошиба.

За окнами потемнело, зал набился посетителями, почти все стоики оказались заняты. Айлил ждала когда подавальщица вспомнит про нее и подойдет. Наконец девушка подошла:

— Вон тот, глядите, — подавальщица кивнула в сторону стойки, у которой стояло несколько клиентов, но кого именно имела в виду девушка было не очень понятно, — в серой куртке.

Теперь Айлил поняла, у стойки стоял высокий, подтянутый мужчина, плотно облегающие бедра серые брюки и узкая, по фигуре куртка серого цвета демонстрировала его отличное сложение всем окружающим. Когда мужчина повернулся, Айлил в очередной раз удивилась, дно столицы вновь поражало кадрами, наемник, как и подавальщица отличался красивым, но мужественным лицом. Оставалось надеяться, что интеллект у него повыше, чем у подавальщицы. Айлил поднялась со стула и направилась к стойке. Она плавно обходила столики и стулья, забитые посетителями, никто не цеплялся к ней и не окликал. В Выселках, видимо, уважали личное пространство каждого. Около стойки она остановилась и после секундного замешательства постучала пальцем по плечу нужного ей мужчины. Тот обернулся. Наемник сразу же понял, что перед ним девушка, а не парень, но ничем не показал своего удивления, хотя в герцогстве было не принято, чтобы женщины носили мужское платье.