- Я уеду на пару дней, - сообщил мне Давыдов, когда мы с ним направлялись к машине. У автомобиля ждал Пал Палыч, и выглядел каким-то взбудораженным, будто дрессированный пёс, ожидающий команды. Судя по всему, следующая команда ему будет «фас». И её-то он и ждет с нетерпением.

Я на Марата посмотрела.

- На пару дней? – переспросила зачем-то.

Он кивнул. Молчал, а я снова задала вопрос:

- К родителям?

Не знаю, почему мне было так важно, но я хотела знать, куда он поедет.

Давыдов головой качнул.

- Нет. – Помедлил секунду, и ответил: - В Калининград. У меня там дела.

- Понятно. – Я раздвинула губы в улыбке, сама при этом смотрела куда-то вдаль. А потом и вовсе опустила на нос темные очки, якобы прищурившись на солнечном свете.

Мы с Маратом остановились на некотором расстоянии от автомобиля, что нас поджидал. Давыдов смотрел на меня, а я поверх его плеча, куда угодно, но не ему в глаза.

- Маша, - позвал он негромко. Мы стояли совсем близко друг к другу, я почувствовала, как он коснулся моей руки. Обхватил её теплыми, сильными пальцами и сжал. Снова позвал:

- Маш.

Я голову повернула, попыталась прикинуться непонимающей, когда посмотрела ему в лицо. А Марат поднял руку и снял с меня темные очки. Пришлось смотреть ему в глаза, без всякой защиты. Тихо переспросила:

- Что?

- Ты мне веришь?

Я моргнула, в удивлении. Выпалила:

- Конечно.

- Как-то необдуманно прозвучало, - усмехнулся он. – Хоть и приятно. – Ладонь Марата легла на моё плечо. Он наклонился ко мне и прижался губами к моему лбу.

Я перестала изображать из себя независимую недотрогу, обняла его за талию и прижалась щекой к его груди.

- Марат, что мне со всем этим делать? – спросила я.

- Ты про мать?

Я кивнула.

- Быть сильной, - сказал он. – И жить своей жизнью.

Я слабо улыбнулась.

- И не обращать внимания на то, что говорят за моей спиной?

- За спиной говорят, потому что в глаза сказать боятся. Поэтому… Не переживай, - попросил он. – Всё будет хорошо.

Я чуть отстранилась, в глаза ему заглянула. И неожиданно для себя самой, попросила:

- Возьми меня с собой.

- Куда? – удивился он.

- В Калининград. – Пока Давыдов таращился на меня, пытаясь обдумать предложение, я торопливо пообещала: - Я не буду тебе мешать. И ревновать тоже не буду. Буду сидеть в отеле.

Марат хмыкнул.

- Ну, во-первых, ревновать меня точно не нужно. Повода нет. А, во-вторых, сидеть в отеле – так себе занятие. Да и уеду я на пару дней, не больше. Я тебе обещаю.

- Не возьмешь?

- В следующий раз.

Я вздохнула, глаза в сторону отвела. Поняла, что спорить бесполезно, Марат меня с собой не возьмет.

- Я всё решу, - пообещал он мне в очередной раз.

Я согласно кивнула, и направилась к автомобилю. Он шел за мной следом, Пал Палыч открыл для меня заднюю дверь. А сам поглядывал то на меня, то на Давыдова, изучающе.

- Встретишься завтра с кризис-консультантом?

Я оглянулась на Давыдова.

- Зачем мне кризис-консультант? – И негромко ахнула. – Ты нанял человека, решать наши проблемы?

- Я нанял целый штат людей, который будет решать нашу проблему. И тебе, кстати, как раз будет чем заняться, пока я буду в отъезде.

Я слышала, как Рыков весело хмыкнул совсем рядом. Наверное, он тоже представил себе моё общение с «решалой», как он их называл.

- Правда, раньше, в девяностых и двухтысячных, эти люди ходили с оружием, с охраной не хуже, чем у президента, и разруливали проблемы долгов и кровавых споров, а теперь вот семейные дрязги разбирают. С умными лицами.

- Ага, ещё и бабки бешенные за это берут, - усмехнувшись, подтвердил слова начальника охраны, Марат. – Что сказать, прогресс.

- И что они мне скажут? – заинтересовалась я.

- Будем надеяться, что что-то умное.

Марат об этом не знал, но я следила за жизнью сестры по её страничке в социальной сети. Заходила время от времени и раньше, но последние дни постоянно обращала внимание на обновление её ленты. А Лиля обновляла её не один раз в день. По всем фотографиям, статусам и геолокации, которую она даже не скрывала, становилось понятно, что сестра наслаждается вольготной жизнью. И денег у неё на развлечения и покупки в данный момент достаточно. Я разглядывала её фото в новых нарядах, на фоне московских улиц и скверов, сидящей в кафе и ресторанах, с мамой и в одиночестве, и понимала, что Лилю совсем не мучают угрызения совести. Её совершенно счастливая мордаха открыто об этом говорила. Просто кричала.

Я разглядывала её снимки, потом в какой-то момент выходила из себя, закрывала её страницу, и откладывала телефон в сторону. На душе было муторно и тяжело.

Марат ещё вчера вечером улетел в Калининград, я провожала его до дверей, и сама себе казалась жалкой. Потому что мне не хотелось оставаться одной, но говорить я ему об этом не стала. Марат бы подумал, что я жалуюсь или, не дай Бог, капризничаю, а мне просто было ужасно тоскливо. И превращаться из-за этого в истеричную особу не хотелось. Я сказала себе, поклялась, что со всем справлюсь. Прямо в этот день и начну справляться.

Утром я отправилась в Москву. Особых дел у меня там не было, но и дома одной оставаться мне показалось невыносимым. Хотелось какого-то действия, хотелось разрешения проблем, важных разговоров, а поговорить мне было откровенно не с кем. После обеда я обещала встретиться с кризис-менеджером, обсудить с ним сложившуюся ситуацию, Марат очень просил подойти к этому вопросу со всей серьёзностью, а я обещала.

- Марьяна. Доброе утро.

Я отвела взгляд от шумной, центральной улочки, за происходящим на которой от скуки наблюдала, сидя за столиком в ресторане, голову повернула и посмотрела на обратившуюся ко мне женщину. Я бы точно никогда её не узнала, если бы не её экстремально короткая стрижка. Память тут же подсунула мне воспоминание о нашей с ней встрече на поминках отца. Я тогда не знала, кто она, и сейчас понятия не имела. Но поздоровалась.

- Доброе утро.

Женщина мне благодушно улыбнулась.

- Очень удачно, что мы с вами встретились, - сообщила она.

- Правда?

- Я присяду?

Я посмотрела на свободный стул напротив, в конце концов, согласно кивнула.

- Конечно.

Женщина присела, по-прежнему смотрела на меня с улыбкой.

- Вы ведь не знаете, кто я? – догадалась она.

Я чуть виновато улыбнулась.

- Простите, но, на самом деле, не представляю.

- Мы с вашим отцом были достаточно хорошо знакомы. Много лет. Я представитель главного канала страны. Занимаюсь связями с общественностью.

Мой взгляд на женщину стал куда более пристальным и придирчивым. А ещё я насторожилась. Негромко проговорила:

- Очень интересно.

- Марьяна, вы напряглись.

Я не только напряглась, но еще и нахмурилась.

- Что вы хотите?

- Не воспринимайте меня в штыки, пожалуйста. Мне кажется, наша с вами случайная встреча, на руку и мне, и вам.

- Правда?

- В свете случившегося скандала, - начала она, но я её перебила:

- Нет никакого скандала. Или вы имеете в виду мало правдивые шоу, на которых полощут имя моего отца?

- Ну, давайте не будем преуменьшать проблему. Как я вам уже говорила, мы с вашим отцом довольно много лет были знакомы, сотрудничали, поэтому я отношусь к вам со всем сочувствием и пониманием.

- И что же вы понимаете? Извините, я не помню, как вас зовут.

- Ольга, - тут же подсказала она. – Ольга Славич.

Её имя показалось мне знакомым, но откуда я его знала, сказать точно не смогла бы. Может, и от отца слышала.

- Так что вы понимаете о моей жизни, Ольга?

- Мне не нужно разбираться в вашей жизни. – Она легко отмахнулась от моих претензий. – Я, наоборот, хочу вам помочь.

- Чем же?

- Помочь вам высказать свою точку зрения.

Я улыбнулась и сообщила:

- Я в этом не нуждаюсь.

- Ваша мать, Марьяна, - начала она с определенной интонацией, но я снова её перебила: