- Тогда не отпускай его, - пожала я плечами. – Посули повышение, прибавку к зарплате, бонусы к премии. Уверена, он останется.

- Знаешь, я тоже уверен, что он останется, - хмыкнул Давыдов. – Вот только уговаривать я никого не стану.

- Господи, какие все гордые, - проговорила я негромко.

- Включая тебя, радость моя. – И без перехода продолжил: - Я говорил с Пал Палычем.

- О чем?

- О твоей матери и сестре. Он доложил, что они с квартиры съехали. В неизвестном направлении.

- Ах, он тебе доложил, - проговорила я с пониманием.

А Давыдов тут же предостерегающе прищурился. И попросил:

- Маша, перестань.

- Я не думаю, что здесь есть о чем докладывать, и что обсуждать, - сказала я, старательно игнорируя его предостерегающий тон. Совершенно искренне вздохнула. – Мы… я не нашла общего языка со своими единственными родственниками. Это печально. И не смотри на меня так, пожалуйста. Мне на самом деле сильно не по себе. Мы поругались, и они решили исчезнуть. Что тут обсуждать? – И тут же добавила: - Думаю, пройдет время, и мама с Лилей дадут о себе знать.

- Вот в этом я точно не сомневаюсь. Дадут. Как бы мы от их «дадут» не поседели.

Я нахмурилась. Сказала ему:

- Ты преувеличиваешь.

Марат меня разглядывал, я видела, что ему хочется со мной поспорить, что-то до меня донести, но он промолчал. Наверное, решил, что я лишь больше расстроюсь. И был прав.

- Пообедаем вместе? – спросил он вместо очередного внушения.

Предложение мне понравилось, я даже улыбнулась, но затем с сомнением проговорила:

- Лишний повод для сплетен? После нашего последнего совместного ужина, мне только ленивый не позвонил и не спросил, что между нами происходит.

- И что ты говорила?

- Правду, - удивилась я. – Что ты несносный тип, от которого я теперь завишу.

Марат усмехнулся.

- Ну да. Так что? Пообедаем?

- Хорошо, - согласилась я. – Только завтра. Сегодня у меня встреча.

- Пообедаем, но завтра, - повторил за мной Давыдов, внимательно наблюдая за тем, как я поднимаюсь. – Может, тогда поужинаем?

Я улыбнулась в ответ на его заманчивое предложение, и проговорил в тон Давыдову:

- Может быть, и поужинаем.

- Я позвоню, - сообщил он.

- Позвони, - согласилась я.

Какой-то подростковый флирт двух взрослых людей. Но когда я вышла за дверь кабинета Давыдова, я улыбалась. И знала, что он тоже улыбается.

Что ж, немного глупостей моей жизни точно не помешает.

На лифте я спустилась в холл офисного здания, с кем-то здоровалась по пути, кто-то мне наоборот говорил «до свидания». Я не вглядывалась в лица людей, шла мимо. Но потом мой взгляд зацепился за знакомое лицо. За лицо женщины, которой здесь не должно было быть. Наверное, не должно.

Я остановилась, смотрела на неё, она на меня. Затем поздоровалась.

- Здравствуйте, Марьяна.

Я почему-то глянула по сторонам, с непонятной опаской. Потом шагнула к ней. Тоже кивнула в знак приветствия.

- Здравствуйте, Оксана. Вы кого-то ждете? Дмитрия Алексеевича?

Она смотрела на меня с улыбкой, но улыбка эта была какой-то вымученной. А ещё стыдливой. Оксана тоже по сторонам огляделась, словно поддержки искала, но её никак не находила.

- Дима… он ушел из дома, - сказала она мне. А у меня возникло чувство неприятного дежавю. Слышала я уже эту фразу, не так уж и давно.

- Понятно, - проговорила я негромко. Если честно, не знала, что ещё ей сказать.

А Оксана смотрела на меня с непонятной надеждой.

- Вы его видели? Он в офисе?

Я раздумывала несколько секунд, после чего предложила:

- Давайте выйдем на улицу.

Уж лучше там разговаривать, чем у любопытных на глазах. Хотя, сомневаюсь, что кто-то в офисе догадывается, что за женщина со мной беседует. Но рисковать всё равно не хотелось. Разговоры берутся неизвестно откуда.

- Зачем вы его ищете, Оксана? – спросила я, когда мы с ней оказались на стоянке. Совсем неподалеку был мой автомобиль, Пал Палыч ждал совсем рядом.

- Поговорить хотела.

- Он опять молча исчез и не появляется? – догадалась я.

Оксана печально улыбнулась.

- Он не любит выяснения отношений.

- Как удобно, - пробормотала я. И тут же открестилась от её предположений: - Меня с вашим мужем ничего не связывает. И я к его уходу не имею никакого отношения.

- Я так и не думала. Просто… я беспокоюсь.

Мне было её жалко, и я никак не могла избавиться от этого чувства.

- Ему-то вас не жалко, - сказала я. – И детей, судя по всему, тоже не жалко.

- Он говорит, что ему рядом со мной дышать нечем.

Не знаю, для чего Оксана со мной делилась личными проблемами, наверное, больше не с кем было. А мне было и противно, и жалко, и неловко. За Абакумова, за его поведение стыдно. За то, что я довольно долгое время имела к этому отношение, было стыдно.

- Оксана, вы знаете, что он увольняется из компании?

Она удивленно на меня посмотрела.

- Увольняется?

- Да. Он заявление подал. А я… я его подписала.

- Вы поругались?

Глупый вывод. Я твердо посмотрела на неё и сказала:

- Дмитрию Алексеевичу предложили лучшие условия. Где – не знаю. Я даже не интересовалась. Но посчитала, что человека, не имеющего больше интереса к работе в нашей компании, нужно отпустить.

Оксана молчала, обдумывала, а я добавила:

- Судя по всему, у вашего мужа новая волна стремления изменить свою жизнь.

- А что делать мне?

Я помолчала, потом решила сказать всё, как есть.

- Я бы на вашем месте не тратила время на выслеживание его. А занялась бы насущными делами. Проверила бы общие банковские счета, выяснила информацию о количестве движимого и недвижимого имущества, которое вы будете делить во время развода. Вам нужно защищать детей.

- Дима, по сути своей, человек порядочный.

Я вздохнула, в очередной раз попыталась до неё донести:

- Не надейтесь на чужую порядочность. Даже на его. У вас дети. Надейтесь на себя.

Оксана опустила голову, смотрела себе под ноги, а я для себя отметила, что её плечи совсем поникли. Она тоже вздохнула, но совсем не как я, а обреченно. И проговорила:

- Спасибо вам, Марьяна… за совет.

Я кивнула в ответ на её благодарность. Наблюдала за тем, как Оксана пошла прочь. Смотрела на её спину, затем чертыхнулась. Прямо вслух, себе под нос. И окликнула её:

- Оксана!

Она остановилась, обернулась, а я подошла к ней.

- Оксана, - начала я, - мне, правда, очень стыдно перед вами. За всё. Я хочу попросить прощения. Я… наверное, я не думала о вас, совсем. Я думала о себе. И это неправильно.

Она смотрела на меня огромными глазами.

- Марьяна, что вы! Перестаньте извиняться.

Она тоже неловко замолчала, и между ней и мной будто повисло продолжение: «Перестаньте извиняться за то, что спали с моим мужем».

- Я должна извиниться, - настаивала я. Я сделала глубокий вдох. – Оксана, я предполагаю, что у вас сейчас наступят нелегкие времена. Развод, расставание, особенно с тем, кого всё же любишь, это всегда ужасно тяжело. И я бы хотела… Оксана, я готова вам помочь.

- Помочь? – переспросила она, нахмурившись.

Я горько усмехнулась.

- Всем, чем смогу. Если понадобится – адвокат. Если понадобится – жилье или финансовая помощь…

- Работа, - перебила она меня. Несмело улыбнулась. – Я мало, что умею, но, наверное, мне нужна работа.

Я кивнула и даже похвалила её.

- А это правильный подход. И я обещаю, что помогу… Мы что-нибудь придумаем, - ободряюще закончила я. – Позвоните мне, и мы вместе что-нибудь придумаем.

- Спасибо.

Пал Палыч, даже со стороны наблюдая за нашим с Оксаной разговором, всё понял правильно. Когда я подошла к машине, Рыков посмеивался. Поинтересовался:

- Спасать будешь?

- Помогать, - поправила я его. – Думаю, я должна.

- Вы, Марьяна Александровна, - проговорил он наставническим тоном, - слишком много всем должны, вам не кажется?