Лиля с таким удовольствием выпалила мне это в лицо, ещё и улыбнулась победно. И её слова меня, на самом деле, задели. Но я не была бы Марьяной Дегтяревой, если бы позволила этой злой девчонке наблюдать мою боль.

Я сурово сжала губы, вскинула подбородок, взглянула на Лилю холодно. И всё, что мне нашлось ей сказать, это короткое:

- Уйди с дороги.

Лиля не сразу выполнила мою настойчивую просьбу. Продолжала стоять передо мной, всё ещё победно и с вызовом улыбалась, хотя, теперь, спустя минуту после её громогласной тирады, это уже выглядело достаточно неуместно.

- Тебе нечего мне сказать?

Я машинально толкнула сестру в плечо, несильно, просто хотела, чтобы она отошла в сторону, и я смогла бы уйти. А она будто специально громко ахнула и повалилась на пол к моим ногам. Глянула на меня снизу огромными глазами, потрясенный взгляд, боль, осуждение, а я… Я не нашла в себе сил что-то ещё с ней обсуждать, наверное, смалодушничала, и как-то так получилось, что я переступила через сестру и ушла.

Конечно, вскоре мне позвонила мама, я уже была в машине, и я смотрела на экран телефона, а потом сбросила звонок. Понимала, что это грозит лишь большими проблемами, но объясняться и оправдываться не стала.

- Некрасиво вышло, - переживала я, пересказывая Шуре произошедшее.

- А когда она говорила тебе все эти вещи, было красиво? – поразилась та. – Надо же, сказать такое!.. – Шура подошла, погладила меня по голове. – И не слушай её. Все тебя любят, и совсем не за деньги. Это они… только деньги кругом видят!

Я согласно кивнула, но переживать из-за этого меньше совсем не стала.

Через пару дней после произошедшего Пал Палыч сообщил мне интересную новость. Мама с Лилей съехали с квартиры, которую я для них снимала.

- И куда они съехали? – озадачилась я. – Вернулись в Ржев?

- Пока не ясно. Я распорядился разобраться.

Я раздумывала.

- Это было бы хорошо, - пришла я, в конце концов, к этой мысли. – Если бы они вернулись домой.

Пал Палыч взглянул на меня со скепсисом.

- Ты в это веришь? Что они уедут из Москвы?

- Ну, денег у них нет.

- Это они тебе так говорят. Что денег у них нет. В общем, надо разбираться.

- Разбирайся, - согласилась я.

Вскоре стало понятно, что в Ржев мама и сестра не вернулись. В квартире по месту их совместной прописки обнаружился муж и отец, не совсем в адекватном состоянии, точнее, в алкогольном опьянении.

- Соседи говорят, что переживает, - поведал мне начальник охраны, выразительно хмыкнув. – Предательство жены. В один день с работы уволилась, вещи собрала, деньги все со счета сняла, и улетела в Москву.

- На что же он пьет? – задала я риторический вопрос.

Рыков откровенно скривился.

- Марьяна, на это дело деньги всегда находятся, поверь.

- Значит, в Ржеве их нет, - вздохнула я, возвращаясь к насущному вопросу.

- Нет. Я в этом, кстати, и не сомневался. – И тут же добавил: - Ищем их в Москве. Но ты сама понимаешь, на это нужно время. При желании, затеряться в Москве довольно просто. Но я найду.

Я кивнула, не сомневалась, что Пал Палыч точно найдет. Непременно найдет. Только я не знала, что делать после того, как он отыщет мою маму и сестру. Убедиться, что с ними всё хорошо, и оставить ситуацию в том виде, в котором она есть? Или попытаться примириться с родственниками?

Пока я раздумывала о матери и сестре, случилось ещё кое-что. Причем, этого я точно не ожидала и никак не предполагала. Наверное, потому, что просто-напросто в какой-то момент перестала думать об этом человеке, а напрасно.

- Ты можешь со мной встретиться?

Дмитрий Алексеевич позвонил рано утром, практически поднял меня с постели, и говорил, выдерживая странные паузы. Уже потом мне пришло в голову, что в эти самые паузы он словно старался расслышать то, что происходило на заднем фоне. Звуки, голоса. Может, глупость, конечно, но откидывать это подозрение я не спешила.

Я взглянула на часы. Половина восьмого утра.

- Сейчас? – удивленно переспросила я. – Дима, ещё очень рано.

- Хотел переговорить с тобой… до начала рабочего дня.

Я хмыкнула, опять же в недоумении и задумчивости.

- Ну, раз тебе очень надо, - проговорила я с долей неуверенности. Не уверена я была именно в том, что хочу с Дмитрием Алексеевичем встречаться, особенно с глазу на глаз. Мы с Димкой несколько недель не виделись, даже не созванивались, и я, признаться, начала о нём забывать.

- Очень надо, - подтвердил он.

- Приедешь? – то ли спросила, то ли предложила я, но Абакумов от визита в мой дом неожиданно отказался.

- Лучше встретимся в городе. Часиков девять. В нашем любимом ресторане.

Было одно заведение, которое работало с раннего утра. Там подавали прекрасные завтраки на европейский манер, и время от времени мы с Дмитрием Алексеевичем любили его посещать. Раннее утро, набережная, вид на Москву-реку, и ты - с чашкой ароматного горячего шоколада и со свежеиспеченным круассаном на тарелочке. Рядом мужчина, с которым ты провела страстную ночь. Одно время я любила встречать так день, смотрела на Димку, и представляла нашу с ним совместную жизнь. Мысли эти недолго тревожили мою душу и сознание, но несколько месяцев томительных страданий и пылких надежд я пережила. А потом всё прошло само собой. Когда поняла, что это у меня пылкие надежды, а Дмитрий Алексеевич старательно контролирует течение событий. В нужную ему сторону.

- Хорошо, - согласилась я, с неохотой вылезая из постели. – Я буду в девять.

- Извини, что вытащил тебя в такую рань, - сказал он мне, когда мы встретились спустя полтора часа. Я куталась в легкий кардиган, утро выдалось совсем не солнечным, а хмурым и с налетом дождя. Я вышла из машины, и ветер с реки тут же пробрал меня до костей. Я запахнула кардиган, смотрела на Дмитрия Алексеевича, который направлялся мне навстречу от дверей ресторана, где, судя по всему, меня поджидал.

Мы смотрели друг на друга. Кажется, с момента начала наших с ним запретных отношений, впервые мы не виделись столько недель. И теперь уже смотрели друг на друга совсем другими глазами. По крайней мере, я чувствовала какую-то неловкость. Будто должна что-то объяснить, оправдаться, а умом понимала, что не должна и не обязана. Потому что мы с Димкой уже ничего друг другу не должны.

- Пойдем внутрь. Я заказал тебе какао.

Я улыбнулась. Это был милый нюанс наших завтраков здесь. И всё-таки в его медоточивость влезла ложка дёгтя. Когда мы сели за стол, Абакумов всё-таки меня упрекнул:

- Ты даже не позвонила мне по возвращению.

Я виновато посмотрела.

- Я закрутилась, - сказала я, будто это что-то могло объяснить или извинить меня перед ним. – Приехала, и столько всего навалилось…

- Ну да, - вздохнул Дмитрий Алексеевич. Он очень внимательно меня разглядывал. А я старалась не смотреть ему в глаза, мой взгляд скользил по узлу его галстука, по воротнику накрахмаленной рубашки бледно-голубого цвета, по широким плечам под тканью дорогого пиджака. Поневоле, я мысленно отметила, что Дмитрий Алексеевич сегодня выглядит с иголочки. Настоящий франт.

Я не утерпела и спросила:

- У тебя большие планы на сегодняшний день?

Мне показалось, что Абакумов неожиданно стушевался.

- Почему ты спрашиваешь?

- Выглядишь очень… впечатляюще.

Он поднял руку и подтянул узел галстука. И сказал:

- Я об этом и хотел с тобой поговорить.

Не знаю почему, наверное, из-за его нервозности и официального тона, в голову мне пришла нелепая мысль, что Дмитрий Алексеевич собрался мне предложение делать. Я даже брови сдвинула, начала лихорадочно размышлять о том, что ему ответить и как твердо и конкретно обосновать свой отказ. А пока я размышляла, Димка всё это время меня разглядывал, а потом сказал:

- Марьяна, я увольняюсь.

Я моргнула.

- В смысле?

После того, как произнес это вслух, Дмитрий Алексеевич как-то заметно расслабился, откинулся на спинку стула, а взгляд, который мне достался, меня неожиданно покоробил. Абакумов как-то холодно на меня взглянул и с претензией.