- Знаю, малыш. Но мне нужно решить некоторые вопросы, отцу нужна моя помощь. Да и родственников давно не видел.

Я сделала осторожный вдох, стараясь заглушить недовольство.

- У вас всегда так? – якобы невзначай поинтересовалась я.

- Как?

- Многолюдно.

- Нет, конечно. Обычно собираются только свои. Те, кто живут рядом. Сегодня будет праздник, тебе понравится, - пообещал он.

Я снова улыбнулась ему, ободряюще.

Праздник, на самом деле, мне понравился. Было вкусно, было шумно, ярко и весело… наверное. Была музыка, молодежь танцевала, кто-то пел в караоке, мужчины довольно гоготали за своей половиной стола. И этого я никак не могла понять. Почему они там, а мы, я, сижу отдельно. Я силилась улыбаться, выглядеть довольной, веселой и благодарной, но никак не могла заставить себя не пытать Марата, сидящего от меня достаточно далеко, взглядом. А вот он на меня за весь вечер взглянул только несколько раз. Улыбнется, подмигнет, и снова отворачивается.

- Прикрой плечи, - шепотом попросила меня Алия Ренатовна в самом начале вечера, когда я только спустилась к праздничному столу. Она наклонилась ко мне, накинула мне на плечи шелковый платок. Очень красивый, но его предназначение меня удивило. Я вновь почувствовала ту самую зудящую червоточину внутри, что я снова что-то сделала не так, но, по сути, ничего и не сделала, ни в чем не виновата. Лишь в том, что выбрала платье без рукавов.

Мне пришлось изобразить благодарную улыбку, платок я подтянула, скрывая под ним своё нарядное, новое платье. А ведь я покупала его специально для поездки сюда. Посчитала его достаточно скромным и сдержанным. Снова не угадала.

- У меня такое чувство, что я побывала в какой-то другой реальности. И пришлась там не ко двору, - призналась я отцу, когда через пару дней вернулась домой.

Я не выглядела радостной, не выглядела довольной. Я пребывала в растерянности, но в то же время, наверное, как никогда до этого осознавала, насколько я люблю Марата. Насколько мне важны наши отношения, как я хочу их сохранить, и всё эти чувства и мысли на фоне того, что всё оказалось в нашей с ним жизни весьма непросто. Слишком много различий всплыло, и я испугалась.

Папа фыркнул, он тоже выглядел возмущённым и взбудораженным. После моих слов сказал:

- Я тебя предупреждал.

Я недовольно поджала губы. Была у меня одна мысль, которая меня всерьёз успокаивала:

- Папа, мы же не собираемся жить там. Мы будем жить в Москве. А в Москве Марат совсем другой. Это там он… старший сын своего отца. Ему нужно вести себя определенным образом, а здесь всё по-другому, ты же знаешь. Ты же сам мне недавно говорил, что он справляется со своей должностью.

- Справляется, - кивнул отец. – С должностью справляется. Я хочу, чтобы он ещё с моей дочерью справлялся. Чтобы у неё была привычная для неё жизнь.

Я верила в лучшее, поэтому уверенно сказала:

- Всё будет хорошо. Это же Марат.

В Марата я верила. В нашу с ним любовь верила. Что мы непременно со всем справимся.

Но чего ещё было от меня ожидать? От влюбленной девчонки? Я смотрела на Марата, и чувствовала, что внутри меня медленно что-то тлеет, будто само сердце тает и превращается в нечто податливое, нежное и теплое, и я была уверена, что ничего плохого случиться не может. Со мной рядом два моих главных защитника, которые, будто наперегонки друг с другом, старательно оберегали меня от проблем и тревог. Папа и Марат. А я радовалась тому, что эти двое, в конце концов, смогли найти общий язык, они работали вместе, что-то бесконечно обсуждали, я видела, что в вопросах бизнеса, отец стал доверять Марату. Правда, время от времени в голосе и взглядах отца проскальзывало нечто настораживающее, я замечала. Либо это было легкое недовольство, либо беспокойство, и в какой-то момент я поняла, что Марат об этом недовольстве отца знает, по всей видимости, они обсуждают что-то, что, как считают, меня не касается. Я молчала, присматривалась, гадала, что происходит. Но, скорее всего, просто боялась задать конкретный вопрос. Ведь на него нужно было получить конкретный ответ, а я его остерегалась. Страшно было услышать его и от Марата, и от отца. Они оба не были любителями ходить вокруг да около. И если ответ я получу, то, возможно, не буду знать, что с ним делать.

- Отец предлагает мне вернуться в Казань и заняться семейным бизнесом, - огорошил меня Марат, в конце концов. Его слова, на самом деле, прозвучали для меня, как гром среди ясного неба.

Я не ожидала такого. К тому моменту, Марат уже больше года работал с отцом, я, если честно, нарадоваться не могла тому, насколько успешно они сработались, нашли общий язык, и я была уверена, что Марату его работа не просто нравится, она ему интересна. Он горел идеями, бизнес-проектами, с азартом вёл переговоры, и даже папа совершенно искренне признавал потенциал Марата. Мне в голову не могло придти, что что-то может измениться. Что Марат захочет что-то изменить.

И вдруг такое.

Я в это время накрывала стол к нехитрому ужину, Марат задержался в офисе, приехал позже, и ужин пришлось разогревать. Я торопилась накрыть на стол, что-то напевала себе под нос, прислушиваясь к музыкальному каналу, что был включен на телевизоре. Слышала шаги Марата, он ходил между спальней и кухней, и я в первый момент не придала его нервному хождению никакого смысла. Решила, что он просто устал. А потом услышала то, что услышала. По всей видимости, Марат некоторое время собирался с мыслями, прежде чем мне это озвучить. И, скорее всего, с мыслями он собирался не только этим вечером, а уже некоторое время. Я замечала его странную задумчивость в последнее время.

Он ждал от меня реакции, хоть какой-то. А я обернулась и просто смотрела на него. Не знала, что сказать. После чего развела руками.

- И что это значит?

- Это значит, что мне нужно будет вернуться жить в Казань. Уйти из холдинга.

Я моргнула в растерянности, раз, другой. После чего переспросила:

- Марат, то есть, ты согласился?

Он молчал. Смотрел на меня. А я смотрела на него и ждала ответа. Повторила свой вопрос:

- Марат, ты согласился?

- Нет, - сказал он. – Пока нет. Я думаю.

Я медленно опустилась на стул, что стоял рядом. Мысли в моей голове отплясывали какой-то бешеный танец. Но думать я могла, что угодно. Самое главное, что я не понимала, о чем тут, вообще, можно размышлять.

- Марат, - осторожно начала я, - мы же с тобой уже говорили об этом.

- Говорили, - согласился он недовольным голосом.

- И пришли к выводу, что… в Казани для тебя никаких особых перспектив нет. В плане семейного бизнеса. – Мой голос невольно наполнился уверенными и настойчивыми нотками, но всё равно звучал взволнованно. Я понимала, что пытаюсь убедить Марата согласиться с моими доводами, но в этот момент играю против его семьи. Незавидное положение у меня.

- Дело не в перспективах, Марьяна. Дело именно в семье. Отец не молодеет, ему нужна помощь, а я…

- А ты его единственный сын, - поспешно поддакнула я, и уже когда говорила, поймала себя на том, что тон мой звучит не слишком уважительно. – Я всё это понимаю. Но я также понимаю, что в Москве у тебя огромные горизонты. Папа очень тебя ценит, он говорит, что у тебя незаурядные способности. А что там? Лошади?

Опять, опять эти неуважительные нотки в моём тоне. Мне захотелось язык себе откусить, но было поздно.

- Мой отец, - проговорил Марат холодно, - лучший конезаводчик в республике. Возможно, на несколько республик.

- Я знаю, - виновато проговорила я.

- Он не Александр Дегтярев, он не создавал концернов и холдингов, но у нас обширный бизнес, Маша.

- Марат, я ничего не имела в виду, - проговорила я, но знала, что мой взгляд всё ещё виноватый. А потом поинтересовалась в расстройстве: - Почему именно сейчас?

- Когда-то это должно было случиться. Мы с тобой об этом говорили.

Тон Марата прозвучал достаточно резко, и я не смогла найти подходящих слов, чтобы ему возразить. Я промолчала. А про себя подумала, что всё непросто так. Два месяца назад мы навещали родителей Марата в Казани. Очередное испытание я прошла стойко, я как всегда улыбалась, мы приехали с подарками на Новый год, я выбирала их со всей душой – и для родителей Марата, и для его сестер, и для племянников. Родственников было много, и я не забыла ни о ком. Ехала к ним в гости в надежде, что в этот раз моё присутствие воспримется более благосклонно, чем в прошлый раз. Такого количества родственников на посленовогодние праздники не ожидалось, и я надеялась, что у меня получится сблизиться с семьёй Марата. Я очень старалась. И они старались. И эти видимые старания больше всего меня и расстраивали.