- А почему не собрались?

- Это уже не важно, - тут же обрезала я его. – Я говорю это к тому, что папа отлично его знал, знал возможности Марата, его способности. Он его выбрал. Поэтому я не вижу повода спорить с его решением, тем более, прижизненным, - намеренно подчеркнула я.

- Ты знала?

- О том, что Марат возглавит компанию? – Абакумов кивнул. А я покачала головой. – Нет. Для меня это такой же сюрприз. Я совсем не ожидала его увидеть. Ещё когда-нибудь.

- Так зачем твой отец это сделал?

Я начала злиться, попыталась убрать его руку от кнопки, чтобы лифт снова продолжил движение вниз.

- Я не знаю! – шикнула на него я. – Наверное, потому, что думал не только обо мне, но и о компании. А Марат, - у меня снова вырвался вздох, - отличное решение для бизнеса. Спорить я не буду. Да и не могу, - тут же напомнила я. – Если помнишь, следующие пять лет, Марат Давыдов управляет моими финансовыми активами.

- Это просто какая-то ерунда, - зашипел на меня Абакумов. Лифт уже остановился на первом этаже, двери начали открываться, а Димка злился и не знал, куда эту злость излить. Да ещё сделать это так, чтобы никто ничего не заметил. Ведь в холле полно людей. – Марьяна, надо обратиться к адвокату, надо оспорить через суд.

- Что оспорить? – заинтересовалась я.

- Его влияние на твои финансовые дела. Тебе же не семнадцать лет.

- К сожалению, уже даже не двадцать пять, - согласилась я.

- Вот именно! А если ты замуж выйдешь?

Я кинула на Абакумова быстрый, неожиданно веселый взгляд.

- Если замуж выйду, муж пять лет меня содержать будет. А что? Хорошее испытание на прочность. С моими-то запросами.

Димка понял, что я пытаюсь отшутиться, посмотрел на меня с укором.

- Марьяна, что ты такое говоришь?

- Правду.

Пал Палыч поджидал нас у лифта, судя по его взгляду, у него на уме было много всего, что он бы хотел сказать Абакумову за намеренную остановку на высоте пятого этажа. Но Дмитрий Алексеевич видимое возмущение начальника охраны откровенно проигнорировал, ещё и плечом меня от него закрыл, снова заглянул мне в глаза. Очень знакомо и проникновенно. И, я бы сказала, неуместно, помня о нашем недавнем расставании.

- Что ты будешь делать? – спросил он негромко.

- С чем? – не поняла я.

- Со всем этим.

Я усмехнулась.

- Не помню, чтобы кто-то спрашивал моего мнения. – Я подняла руку, погладила Димку по лацкану пиджака, очень легким, ничем не обязывающим движением. – Ты бы возвращался в офис, Дима. Думаю, у вас всех сейчас работы прибавится. С новым-то начальством.

Абакумов успел поймать меня за руку, прежде чем я успела отойти от него.

- Давай я приеду вечером? Мы с тобой сядем, поговорим, в тишине. Как раньше, помнишь?

Мы встретились с ним взглядами, я коротко и с сожалением улыбнулась.

- Не думаю, что это хорошая идея. У меня сейчас есть, о чем подумать. Мне надо побыть одной. Извини.

- Марьяна, нам надо поговорить. Один на один.

- Поговорим, - с легкостью пообещала я. – Попозже.

- Как настроение? – поинтересовался Пал Палыч, как только мы направились прочь от Дмитрия Алексеевича, который смотрел нам вслед с недовольным видом. Точнее, смотрел он мне вслед. На что ему сдался Рыков? Я оборачиваться не стала, хотя его взгляд жёг мне затылок.

- Неопределенное, - проговорила я медленно, словно пробуя это слово на вкус.

Пал Палыч понимающе покивал и подсказал:

- Значит, надо определяться.

Вот так вот. Мои проблемы, судя по всему, взяли и закончились. Ненадолго их хватило. Жизнь снова входит в приятное, плавное, непритязательное русло. Я могу плыть по течению, наслаждаться солнцем, воздухом, бабочками и птичками… Чем там ещё наслаждаются? Забот в моей жизни снова не предвидится. И всё благодаря тому, что папа обо мне подумал. Заменил себя Маратом Давыдовым.

Обалдеть. Где же я так успела накосячить?

- Может, поужинаем где-нибудь?

Чего я совсем не ожидала, так это вот такого простецкого, ни к чему не обязывающего приглашения на ужин от Марата Давыдова. Он позвонил мне через пару часов с идеей провести вместе вечер. А я насторожилась и решила уточнить:

- Зачем?

Его мой вопрос нисколько не обескуражил.

- Ну, во-первых, я думаю, нам стоит поговорить, всё-таки нам предстоит часто встречаться. Обсудить границы дозволенных тем и вопросов. А, во-вторых, неплохо бы людям показать, что мы с тобой на одной волне, на одной стороне. Чтобы пресечь всяческие манипуляции и слухи.

Ах, вот в чём дело! Чтобы людям показать. Реалити-шоу продолжается.

- Что ж, - протянула я, - надо так надо. Я согласна, давай поужинаем. Где?

Марат посмеялся в трубку, а у меня от его смеха вдруг мурашки по коже побежали. Я вспомнила, как волновалась от звуков его смеха, его низкого голоса. Ностальгия накрыла, пришлось даже нервно кашлянуть.

- Маш, я столько лет не жил столичной жизнью. Я понятия не имею, где сейчас принято ужинать. Займешься сама?

Я уже готова была согласиться. С моего языка почти слетело легкое:

- Конечно. Не переживай.

Как раньше. В самую последнюю секунду я себя остановила. А Давыдову напомнила:

- У тебя есть секретарша. Пусть изучает твои вкусы. – И телефон выключила.

Наверное, не стоило соглашаться на столь сомнительное приглашение. Какой-то ужин, собственное волнение, нервозность. Я знала, что весь вечер буду присматриваться и прислушиваться к каждому его слову, к каждому жесту, искать скрытый смысл в его словах. Можно было бы махнуть рукой, сойтись на том, что работал бы Давыдов и работал, а я не хочу иметь к этому никакого отношения. По крайней мере, близкого. Но я знала, что Марат прав, просто так нас людская молва в покое не оставит. Многие ещё помнят наши с ним близкие отношения, нас ведь обсуждали, про нас сплетничали, и ждали интересной развязки. То ли мы, на самом деле, поженимся, то ли разойдёмся, и я буду очень громко плакать. Почему-то изначально все друзья и знакомые считали, что пострадавшей стороной буду именно я.

Что, в принципе, и не удивительно. Я была молода, я была неопытна. С моим папой, с его гиперопекой, приобрести этот самый опыт к двадцати годам, было просто негде. Нет, поклонники у меня, конечно, были, я встречалась с молодыми людьми, в основном, когда жила отдельно отца, уезжала учиться, но все мои влюбленности контролировались извне. Я буквально физически ощущала присмотр извне. Наверное, поэтому ничего и не получилось серьёзного из моих встреч и влюбленностей. А потом в моей жизни появился Марат Давыдов. Уже достаточно взрослый, опытный, уверенный в себе. У Марата за плечами имелось высшее образование, хороший ВУЗ, стабильная работа и перед ним маячил увлекательный карьерный путь. Он жил интересной столичной жизнью, встречался с женщинами и имел соответствующую репутацию. Помню, папа, когда только узнал о наших зарождающихся с Маратом отношениях, назвал его «московским щёголем», с этаким оттенком пренебрежения. И чего совсем не ожидал, что этот молодой щёголь сумеет дать ему отпор. Хотя бы в том плане, что не испугается и не спасует перед Александром Дегтяревым и его возможностями.

Да, когда-то Марат боролся за нашу с ним любовь. Пока она была.

- Дмитрий Алексеевич звонил.

Я отвлеклась от своих мыслей, повернула голову и увидела Шуру в дверях моей комнаты. Видимо, она подошла минуту или две назад, и просто смотрела на меня всё это время. Не решалась прервать мою задумчивость. Я всё это время простояла у зеркала, глядя на себя. Уже успела собраться к ужину, уложила волосы, сделала макияж, надела новое платье… и долго себя разглядывала. Пыталась понять, с каким настроением я собираюсь на встречу с Давыдовым. Пыталась выловить в своей душе былое волнение, но кроме нервозности и настороженности, ничего не чувствовала.

Я на Шуру посмотрела, и та добавила:

- Говорит, ты телефон выключила.

- Что ты ему сказала?

- Что ты отдыхаешь.

Я слабо усмехнулась.