Было бы неловко, если бы Дмитрий Алексеевич, словно приблудный кот, так и поджидал бы меня за воротами.

- Уехал. Сразу же, - успокоил меня Рыков.

Я удовлетворенно кивнула.

- Через час встреча с адвокатом, - сообщил мне Пал Палыч уже в машине, - а затем Совет директоров.

Я усмехнулась. Так и сидела в темных очках, хоть и находилась в салоне автомобиля. Не хотелось их снимать, казалось, что как только дневной свет коснется моих глаз, моё мнимое спокойствие тут же улетучится.

- Кто так решил? – поинтересовалась я.

Рыков обернулся ко мне с переднего сидения.

- Я говорил, что не нужно ездить в этот Ржев, - проговорил он с намеком. – Тебя не было несколько дней, ты не выходила на связь, и решения стали принимать без тебя. Я предупреждал.

- Хорошо предупреждать, - пробормотала я недовольно.

- Не переживай, - сказал Рыков, наблюдая за мной. – Марат всё исправит.

Это заявление, судя по всему, должно было меня успокоить. Что ж, успокоилась я мало, но комментировать свои сбивчивые ощущения не стала.

Каждое моё появление в офисе компании, воспринималось сотрудниками с удивлением и откровенным любопытством. Разглядывать меня принялись ещё с того момента, как я направлялась к лифтам через холл на первом этаже. В здании было немало офисов, как крупных, так и мелких компаний, но меня, судя по всему, узнавали все сотрудники. Хотя, это и не мудрено, Шура мне рассказывала, что мои фотографии в последние дни частенько всплывали на экранах телевизора. Самая завидная невеста страны. Кто хочет жениться на деньгах? Вставайте в очередь, скоро начнётся отбор.

Мне захотелось вздохнуть. Но нельзя было давать себе слабину на начальном этапе, надо продержаться чуть дольше. Я прошествовала к лифту, с прямой спиной и гордо вскинув подбородок. Пал Палыч отпустил молодого охранника, и в лифт мы с ним вошли вдвоем. Этому я была рада.

- Помни, что ты здесь главная, - сказал он мне, пока мы поднимались.

Я сделала глубокий вдох, собираясь с силами и эмоциями, кивнула и поправила на носу темные очки. Их вот-вот предстояло снять и взглянуть на происходящее открытым взглядом.

- Марьяна Александровна!

Двери лифта только открылись, как ко мне навстречу поспешила секретарь отца, Ольга Николаевна. С отцом она проработала последние лет десять, я отлично её знала, точнее, знала об её существовании, но близко никогда не общалась.

- Доброе утро, - продолжила она. – Мы очень рады вас видеть.

- Доброе утро, - ответила я, краем глаза отмечая, как Пал Палыч отступил за мою спину, превращаясь в молчаливую, но внимательную тень. – Я тоже рада вас видеть.

- Вас уже ждут, - оповестили меня. И зачем-то загадочно понизила голос: - В кабинете Александра Григорьевича.

Сотрудники, спешащие мимо нас по коридору, поглядывали на меня, наверное, веря, что делают это украдкой и незаметно. Я всё замечала, но это было самое меньшее, что меня беспокоило.

- Адвокат здесь? – спросила я.

Ольга Николаевна тут же кивнула, а смотрела на меня заговорщицки. Это немного раздражало.

- Да. Ждут вас… вместе с Маратом Назимовичем.

- А Григорий Филиппович?

- Нет, еще не приехал.

- Тогда подождём его, - решила я. Когда я это говорила, я уже видела появившегося из своего кабинета Дмитрия Алексеевича. Он вышел, и теперь смотрел на меня. С претензией и настойчивостью. Я от его взгляда скрываться не стала, а Ольгу Николаевну попросила: - Сообщите мне сразу, как он приедет. И начнем.

- Хорошо.

Оставив Пал Палыч дальше беседовать с Ольгой Николаевной загадочным шепотом и играть в переглядки, я направилась к Дмитрию Алексеевичу. Тот молча распахнул передо мной дверь своего кабинета. Я прошла к креслу и села, не хотелось перед ним стоять, знала, что Димка начнёт выплескивать недовольство. А стоять в этот момент друг напротив друга и смотреть в глаза – это уже настоящее противостояние. Поэтому я села.

- Ты приезжал сегодня? – задала я вопрос, на который и без того знала ответ.

Димка прикрыл за нами дверь кабинета, надо сказать, что очень осторожно, без всяких лишних, тревожных звуков, прошёл вперед, остановился, уперев руки в бока. На меня глянул выразительно. Надо сказать, выглядел он в этот момент весьма притягательно. Высокий, плечистый, в белоснежной рубашке, с каким-то лихим и одновременно печальным взглядом.

- Ты не пустила меня в дом, - проговорил он разочарованно.

- Дима, я уже собиралась выезжать. Мы встретились спустя час.

Он смотрел на меня.

- Марьяна, у меня такое чувство, что мир сошёл с ума.

- Дима, честно, мне сейчас не до твоих трагических монологов, - аккуратно произнесла я. – Мне очень не хочется с тобой ругаться. – Я хлопнула длинными ресницами и поинтересовалась: - А ты зачем приезжал?

- Хотел с тобой поговорить. О том, что происходит.

- А что происходит?

- Я так понимаю, ты не собираешься ничего решать в компании? Ты все свои права передаёшь Давыдову?

Я разглядывала Дмитрия Алексеевича. После чего поинтересовалась:

- Это всё, что тебя волнует?

- В каком смысле?

- Тебя волнует компания, Дима?

Он удивлённо воззрился на меня. Затем развел руками и очень выразительно проговорил:

- Конечно, меня волнует компания. А как ты думала? Это твоя компания, Марьяна. Я не хочу, чтобы её раздербанили на части какие-то сомнительные люди. Это странно, что я беспокоюсь?

Я помолчала, думала, что ему сказать.

Абакумов тяжело вздохнул, возвел глаза к потолку, всеми силами показывая мне, насколько он расстроен моим упрямством и отказом понять его истинные чувства.

- Марьяна, я знаю, что наш последний разговор вышел не слишком спокойным, мы наговорили друг другу много того, чего говорить не стоило, но… мы же не чужие друг другу люди.

- Не чужие, - согласилась я.

- Мы были вместе больше двух лет, - проговорил он, а я для себя отметила, что тон Дмитрия Алексеевича стал очень вкрадчивым. С этого момента стоило быть начеку. – Мы отлично друг друга знаем, мы можем ругаться, но, Марьяна…

- Дима, то, что я тебе сказала при последней встрече, было всерьёз, - перебила я его. – Пожалуйста, не пытайся сейчас сделать вид, что это была лишь мелкая ссора, а, на самом деле, у нас всё в порядке. Это не так. Мы с тобой расстались. Я… приняла это решение осознанно, нравится оно тебе или нет. И появление Марата здесь совсем не при чем.

Абакумов меня выслушал, от серьёзности сведя брови у переносицы, после чего переспросил:

- А оно могло быть при чем? Кто он, вообще, такой?

Вопрос, точно, неуместный. Не вовремя он прозвучал.

Я с кресла поднялась, уже собиралась попросить Димку отложить и наставления, и всяческие намеки и претензии ко мне на другое время, но тут дверь кабинета без стука открылась, и в дверях я увидела Марата. Может быть, не зная я Марата так хорошо, я бы могла поверить в то, что он слишком торопился, чтобы постучать. Но мне хватило только посмотреть ему в лицо, перехваченного невзначай взгляда, чтобы понять – его забывчивость носила определенный характер. Давыдов намеренно открыл дверь, чтобы посмотреть, чем мы с Дмитрием Алексеевичем здесь наедине занимаемся. Марат распахнул дверь, и теперь смотрел на нас. Абакумов с недовольством отвернулся, а я ждала, было интересно, как Давыдов себя поведет.

Когда его взгляд остановился на моём лице, Марат, с нарочитой неспешностью проговорил:

- Маш, Григорий Филиппович приехал. Ждем только тебя. Ты долго?

- Иду, - отозвалась я негромко. Невольно кинула на Димку короткий взгляд, затем направилась к двери. Марат чуть отступил, но мне всё же пришлось протискиваться мимо него. За что он был удостоен моего возмущённого взгляда. Правда, Давыдов даже бровью не повел.

Я вышла из кабинета Дмитрия Алексеевича, и Марат прикрыл за нами дверь. Основательно так прикрыл. А я окинула его быстрым взглядом.

- Ты не слышал, что в офис надо одеваться более официально? – не удержалась я от замечания, глядя на его темные джинсы и банальный свитер. Хотя, свитер, может, и не был таким банальным, судя по всему, стоил приличных денег, но куда делась любовь Давыдова к дорогим костюмам и отглаженным рубашкам?