Если враг не сдается, его уничтожают.

Впрочем, колонисты и не планировали налаживать с автохтонами дружбу и меновую торговлю, с орбиты планета выглядела дивным, но девственным миром, не имевшим собственных разумных. Да и Форпост изначально закладывался как плацдарм, с которого потом начнется завоевание жизненного пространства. Запасы еды плюс базовые средства производства позволяли спокойно создать более сложные технологические цепочки и со временем обеспечить себя всем необходимым.

Реальность внесла свои коррективы.

Населявшие Гею формы жизни вели круглосуточные сражения "все против всех", и добавление новых противников для них прошло буднично: одним больше, одним меньше, убей и съешь — или стань чьей-то пищей. И можно считать счастливой случайностью, что размещение Форпоста оказалось вдали от основных центров размножения, иначе, как только бы расплавленный посадочными двигателями грунт остыл, место посадки сразу же и обязательно стало бы полем боя.

Переданные на Землю картинки ассоциировали геологический период Геи с раннекарбоновой эпохой палеозоя. Похожие папоротники, аналогичные членистоногие. Не противник, что сказать. Колонисты снабжались оружием по остаточному принципу, никто не собирался воевать с динозаврами. Немного стрелкового, немного энергетического. Напалмовые смеси для отпугивания. Аэрозольные — для площадного выжигания. Скорее средства защиты, а не нападения.

Только вот Гея подбросила сюрприз: хитин оказался под стать кевлару, а жвала — острее алмазной пленки. Плюс сумасшедшая скорость восстановления популяции, сводившая "на нет" все попытки расширения освоенных территорий. Любые научные и разведывательные экспедиции приходилось организовывать с учетом факта, что в любой момент ее смогут попробовать на мандибулы, под грунтом окажутся в лучшем случае чьи-то транспортные туннели, а сверху упадет хорошо если чей-то высосанный труп, а не рейдовая крылатая группа.

Ситуацию спасало то, что местная эволюция до сего момента не предполагала людей и их технику как противников и пока еще пасовала против незнакомых материалов. А само расположение Форпоста не сильно интересовало теплолюбивых существ, которым к тому же в предгорьях было слишком мало пищи.

Да и люди обычно не лезли в незнакомые и непонятные места.

Не то, что я.

Наше поведение часто зависит от воспитания, от шаблонов действий, которые формируются в процессе жизни. Но только не в ситуациях, когда рядом есть кто-то еще, проявляющий инициативу и имеющий достаточно решительный вид. Тогда в дело вступает фактор толпы, стадный инстинкт. "А ты зачем бежал? — Все побежали — и я побежал…" И, что интересно, осознаешь подобные поступки только тогда, когда все уже кончилось.

Вот так и я, выскочив следом за Игнатьевым, некоторое время просто шустро перебирал ногами, стараясь не оступиться на осклизлых камнях. Мимо мелькнули какие-то валуны, я перескочил пару крупных луж, форсировал одну широкую, но мелкую заводь, и в конечном итоге оказался рядом с сержантом у перегородившего нам путь ледяного тороса. Короткая пробежка сказалась на мне не лучшим образом, я замер, восстанавливая дыхание, уперев руки в колени. Холодный воздух вливался в разгоряченное горло, на очередном вдохе наведя на мысль, что при текущем реализме игры меня вполне могут наградить и достоверно реализованной простудой.

— Не сметь! Не сметь, я вам говорю!

Внезапно раздавшийся за спиной сдавленный крик заставил меня резко развернуться в сторону звуков, так и оставшись в полусогнутом виде. Игнатьев поступил аналогично, только он еще и оружие не забыл перекинуть, держа новый сектор под прицелом.

Впрочем, недолго.

Сбоку от реки оказался небольшой отнорок, еще и огороженный большим валуном, мимо которого я проскочил, особо не интересуясь, что находится за ним.

А зря.

Складка местности образовала защищенную от сквозняков пещеру, откуда на фоне задника похожего на наш краулера и вскрытых металлических кофров с какой-то аппаратурой на нас взирала странная парочка: седовласый растрепанный мужчина в немного мешковато сидевшем полевом комбинезоне с неровно застегнутым воротником и обольстительная шатенка в обтягивающем ее фигуру белоснежном утепленном костюме. Девушка выглядывала из-за плеча спутника, постреливая в мою сторону глазками из-под длинной челки. На мгновение мне даже почудилось, что она вот-вот скажет: "Переходи на нашу сторону, да? У нас есть печеньки…"

— Кто вам позволил? Вы мешаете проведению важного эксперимента! Ходят тут всякие, понимаешь ли! — продолжил было седовласый, но закончить ему не позволили.

— Что? Кто тут ходит? — взревел сержант, мгновением ранее явно смущенный ситуацией, а теперь взъярившийся на высказанное обвинение. Я даже отшатнулся от него на секунду от неожиданности: когда-то так же озвучил свое местонахождение сорванный клапан аварийного сброса парового давления. Но мужчину напротив это не остановило.

— Да, именно так! Вы вот только посмотрите, что вы наделали! Они — улетели! — Он трагично простер руку куда-то вверх в точку над нашими головами.

Мы с военным синхронно оглянулись. И правда, стайка теперь кружилась почти под козырьком выхода из туннеля, так и не дотащив очередной валун до кучи.

— Вот и чудненько, — выдохнул мой сопровождающий, опуская оружие. — Угроза ликвидирована. Осталось только узнать, зачем вам, профессор, понадобилось затопить Комплекс? Или это вы таким способом хотели расправиться с урсами?

— Пфее… — невозмутимо фыркнул еще незнакомый мне профессор, стряхивая с обшлага только ему видимую пылинку. — Не знаю, в чем вы меня обвиняете, но я всегда говорил и продолжаю говорить, что предварительная версия относительно этих экзоурсиноидов не выдержала никаких проверок. — Слова лились одно за другим, голос начал приобретать размеренную тональность, характерную для лекторов и преподавателей, — В то время как представители кожекрылых, которых мы имеем возможность тут наблюдать, привлекли мое внимание…

Я невольно сморгнул, сбрасывая наваждение.

— В Трибунале будете рассказывать, — Игнатьев, явно уже знакомый с этим психическим воздействием, сделал шаг вперед и навис над мужчиной. — И про кожекрылых, и про эксперименты. Если конечно господин майор не устроит военно-полевой суд и показательное наказание. И я лично буду свидетелем обвинения. А милая Марта подтвердит мои слова, не так ли?

Блондин перевел взгляд на спутницу обвиняемого, и та не обманула мои ожидания.

— Я с удовольствием приду. — Она задумчиво улыбнулась, начав накручивать локон волос правой рукой. — У меня как раз есть розовый комбинезон, он будет хорошо смотреться на сером фоне. Талия, правда немного завышена, но — в целом неплохо.

— Что? — сержант опешил, чем сразу воспользовался его оппонент.

— Да, милочка, этим грубым военным никогда не осознать ни красоты сочетаний цвета, ни полезности понимания как… - вклинился, как я теперь понял, ранее упоминавшийся профессор Верховцев.

— Да какая полезность? — снова переключился на него блондин. — Комплекс чуть не залило волной! Потом ледоход был! Я не знаю, что у вас тут за делается, но оно опасно! — "И вас надо обязательно остановить!", мелькнуло у меня. — Я обязательно доложу обо всем майору! А он включит в свой ежедневный отчет! А господин инспектор подтвердит!

— Да, действительно, пока мы тут распаковывались, был шум, — сдал назад профессор, явно уловивший какой-то подтекст сказанного. — Громкий. Ну, льдины тут распирает иногда, и я очень порадовался, что мы так удачно расположились. Но, заверяю вас. Мы тут не при чем. У нас вот тут, — он повернулся к оборудованию в закутке, — наконец-то получилось…

— Что тут? Тут что? Там то что было? — сержант ткнул стволом дробовика себе за спину в сторону реки.

— Там? Там было что-то… — Верховцев пытался найти убедительные слова в свое оправдание, не мог и нервно посматривал на меня и на свою помощницу. Вероятно, ожидая, что она за него вступится.