Решено!..
— Наверное, потому что слишком далеко для курорта? — выдвинул я "версию".
— Это, конечно, тоже, — кивнула простодушная армейская личность, у которой, видимо, вообще не возникло подозрения, что ее так проверяют. — Но я про суперциклоны. Тут когда первый со стратосферы вниз соскользнул, считай, только посадочный модуль людей и спас. И то жертвы были. Потому и под землю зарылись, и купол над ущельем с урсами натянули. На равнинах промерзает все, считай, на метр в глубину. И происходит такое плохо предсказуемо и достаточно регулярно. И очень быстро. Жж-жух — и как гильотина вниз, кто не спрятался, сам виноват. Как животины выживают — еще та загадка. Верховцеву потому и дали финансирование на эксперименты, что надеются больше понять. Хотя у него и свои причины недавно появились… - последнюю фразу блондин произнес несколько ядовито, явно намекая, на неизвестные пока мне факты.
Я молча кивнул, усваивая озвученную информацию. И правда выходило, что на открытое пространство тут стоило выходить с оглядкой в небеса.
Что-то стукнуло в подводную часть машины, нас качнуло. Сержант шумно и возмущенно выдохнул, выворачивая руль вправо и какое-то время управлял, не отрывая взгляда от приборной панели.
— Проблемы? — поинтересовался я.
— Нет, скорее напоминание о правилах водного движения, — хмыкнул в ответ мой водитель. — Тут в целом глубоко. Но поток иногда приволакивает немаленькие камушки сверху, вот и наткнулись на один. Они тут редко, но прокатываются, а я все никак сонар не настрою. — Он кивнул на все еще неактивный экранчик слева.
— Титаник тоже айсберг не заметил, — нейтрально отозвался я. — Говорят, тоже не все было включено.
— Намек понял, — осклабился сержант, производя какие-то манипуляции над приборной панелью, от чего машина сбросила скорость. Теперь она скорее стояла на месте, не давая потоку сносить вниз, хотя ее стало заметно водить из стороны в сторону. — Так, сейчас настрою. Руль подержите? Я пока тут поклацаю…
— С удовольствием, — отозвался я. — Заодно может еще чему поучите, вдруг отстреливаться придется, так я поведу, а вам и ружье в руки…
Игнатьев коротко хохотнул, и следующие минут пять я слушал короткую лекцию, сопровождаемую практической демонстрацией. Что интересно, всматривание в приборную панель постепенно меняло всплывавшие "отказные" справки на короткое описание элемента управления, пока в какой-то момент я не получил системное сообщение:
"Вы получили навык 'Общие знания систем управления механизмами'. Доступно использование транспортной и вспомогательной техники. Возможно развитие."
Йе-ес!
— Понятно. Сержант, вы хороший учитель, — сдержанно поблагодарил я. — Ну, давайте ваш руль.
Сержант кивнул, переключившись на кодирование сонара, а я приступил к практическим занятиям. Что оказалось не так просто: краулер рыскал на перекатах волн, и мне приходилось корректировать его смещения. Один раз нас начало сносить на левый берег, а я не сразу это заметил. Благо, Игнатьев смотрел как раз в ту сторону и вовремя предотвратил опасное сближение. Потом уже я перестраховался и увел машину далеко вправо от середины потока, но уже сам смог верно оценить и исправить ситуацию. В какой-то момент я приноровился и даже стал получать удовольствие от процесса, контролируемо лавируя на волнах из стороны в сторону.
— Все, спасибо, инспектор, — сержант мягко отобрал у меня руль, в его словах четким подтекстом звучало "поигрался — и хватит", после чего добавил мощности, и машина рванула вперед как застоявшийся жеребец. Я неохотно откинулся на своем кресле и расслабился. Плечи ощутимо ныли от испытанной нагрузки, я немного перенервничал и от того излишне напрягся. Посему следующий участок пути я провел как турист, изучая попадавшую на глаза местность. Что было непросто, учитывая почти постоянное движение в легком сумраке, объясняемое большим расстоянием между источниками света. Да и изломчивая кривизна русла к тому же препятствовала слиянию освещенных зон, из-за чего мы постоянно ныряли в пятна тени.
— А это еще что такое? — внезапно произнес Игнатьев, коротким и понятным теперь мне движением переключая обороты двигателя, от чего его шум существенно уменьшился. Как и скорость нашего продвижения.
— В смысле?
Сержант предупреждающе поднял правую руку, вглядываясь вперед на ещё далекий от нас очередной изгиб туннеля, на котором плясали отбрасываемые чем-то тени.
— Какая-то опасность? — прошептал я, поддавшись жесту и неосознанно проверяя ладонью подсумок с тазером.
— Скорее неизвестность, — пробормотал блондин, подруливая к берегу, так что к повороту мы, можно сказать, подкрадывались. — Впереди последний участок, ущелье мельчает, и река выходит на поверхность. Ума не приложу, что там может двигаться.
— Так давайте посмотрим, — провокационно предложил я.
Сержант скосил на меня глаза, кивнул, и мы оба умолкли.
Под днищем краулера шуршала кристалликами льда вода, мягко вибрировал корпус механизма, полумрак скрывал детали ближайшего окружения, впереди было что-то непонятное, а я сидел, улыбался с счастливым видом добравшегося до Диснейленда ребенка и чувствовал себя при этом участником какого-то ужастика. Так и подмывало повернуться к Игнатьеву, сказать "Бу!" и посмотреть, что он сделает. Останавливало только то, что у профессиональных военных реакция обычно специфическая, а в такие моменты еще и параноидальная.
Машина чуть взрыкнула, преодолевая особо сильную струю, и вывернула за поворот, подставив нас под свет, бьющий в косой срез поднимающегося русла. Здесь стены раздвигались чуть ли не в два раза, одновременно уменьшая расстояние до усеянного натечными образованиями различных форм потолка. А метров за полтораста от нас вообще заканчивались, открывая вид на прозрачную до синевы гладь неба, с которого, как специально, в ущелье заглядывало яркое око местной звезды. Её далекая ярость выплеснулась мне прямо в лицо, так что я неосознанно закрыл глаза, и тут рядом приглушенно ругнулся сержант.
Я проморгался, потер глаза и приложил ладонь "козырьком", осматриваясь. И сразу же почувствовал желание если не присоединиться к возгласу спутника, так издать что-то удивленное — точно.
Защищаясь от прямых лучей светила, я мог хорошо рассмотреть вдалеке неровную линию стыка ледовой поверхности и глади воды. Явное уменьшение глубины протока позволило жидкости хорошо промерзнуть, создав толстый, местами выдавленный на берег слой льда. Но если с последним все было более менее понятно с точки зрения физики, то гораздо больше вопросов вызывали упершиеся в какую-то подводную преграду у левого края куски, вздыбленные и вывернутые со своих мест какой-то силой. Очень знакомые глыбы, несомненно родственные не так давно ликвидированным совместными усилиями.
А над всем этим реяла и вилась стайка уже известных мне кожанов, окружавших пару своих собратьев, крепко вцепившихся в увесистый камень и упорно его транспортировавших к кучке подобных на еще целой плоскости замерзшей воды.
И я буду не я, если лед под массой уже лежавших валунов не прогибался и не трещал.
— …! — Игнатьев осторожно лавировал в потоке, направляя машину к берегу. — Нет, ну вы только подумайте!
В легком обалдении я молча наблюдал за ситуацией и отмер, только когда краулер выполз на берег примерно в полусотне метров от продолжавших свой труд "птичек". К этому моменту первая пара закончила свой труд и взмыла в воздух к сородичам, которые разразились громкими, короткими криками. А спустя еще некоторое время другая пара отделилась от стаи и метнулась к скалистому берегу…
— Я не понял, это что, они камни на лед носят? — несколько недоуменно издал я, своим несомненно умным и своевременным вопросом выдавая степень своего офигивания.
— Ну! — отделался своей коронной репликой Игнатьев, успевший уже "припарковать" машину и теперь нашаривавший что-то под приборной панелью. — Ну я им сейчас!… - Сержант с силой выдернул из-под руля что-то, оказавшееся дробовиком, аналогичным тому, что я недавно сдал Охрименко. — Вперед! — скомандовал он, перепрыгивая через бортик, и мне не осталось ничего, кроме как последовать за ним.
