"Выберите свою сторону", почему-то вспомнил я. Но помогать не спешил. Уж больно подозрительно выглядело все происходившее перед нашим приездом. Так что я сделал суровый вид и присоединился к Игнатьеву в молчаливом ожидании ответа.
— Я знаю! Я знаю! — внезапно подала голос девушка, чуть ли не подпрыгивая на месте, прижав ладони друг к другу. Мы с сержантом при звуках ее звонкого голоса синхронно вздрогнули и посмотрели на шатенку, которая уже подписывалась для меня системой по имени. — Я знаю! Можно еще позвать вашего коллегу! И спросить! У него яркая полоса на комбинезоне, ну, знаете такая, оранжевая вдоль спины. Я на нее обратила внимание, он где-то за полчаса до звуков ушел куда-то наружу, а я еще подумала, а как он мимо нас прошел незамеченным?…
Мы с Игнатьевым неосознанно переглянулись, и оба открыли рот для реплики; я оказался чуть быстрее:
— Коллегу?
— Ремонтника?!
Впрочем, сержант тут же подтвердил мнение, что военные предпочитают действовать, а не обсуждать. Деловито уточнив "Туда? Наружу?" и дождавшись торопливого и даже немного опасливого кивка Марты, он скомандовал "За мной!" и рванул в сторону оставленного ниже по течению краулера.
Я догнал его спустя минуту, вбитые с детства правила приличия заставили меня сначала скомкано попрощаться. Хотя о чем я? Это краулер встретил меня на полдороге, резко затормозил, расшвыривая в стороны гальку и мелкие камни, замер на пару секунд, пока я взбирался — и тут же стартовал дальше.
— Инспектор, теперь вы мне верите? — Игнатьев "встал на след" и остановить его мог теперь только тот самый "суперциклон". — Верите? Вот, еще одно подтверждение!
Возбужденный мужчина крутил руль, почти не глядя на путь перед нами. Мы промчались мимо закутка с так и стоявшей с непонимающим видом парочкой, я подмигнул Марте и ответил спутнику:
— Да я и не сомневался!
Что я еще мог ответить? Игнатьев в этом состоянии вполне мог заорать "Еретик!" и вышвырнуть меня за борт, не открывая дверцу. Ну, как вариант.
— Он не мог далеко уйти! Да ему и некуда идти! — сержант яростно вцепился в руль, высокие колеса хоть и помогали в преодолении препятствий, но нас сильно подбрасывало и качало из стороны в сторону. Я пару раз почувствовал, что взлетаю над сиденьем и, в свою очередь, постарался зафиксироваться.
Туннель-трофи продолжалось.
Я крутил головой, не забывая посматривать на внутренний интерфейс: на карте парой серых точек далеко позади отмечались Марта с профессором, светился изумрудно-зеленым Игнатьев рядом, с боков сектора обзора крутилась и меняла свое расстояние до нас линия, обозначавшая стены туннеля. Красных точек не было, что уже радовало. С другой стороны, что я знаю про обозначение замаскировавшихся противников? Их точно не покажет, пока они не проявят агрессию в мой адрес — так было с эскортом "бабушки" и так, думаю, будет и с неизвестным пока "ушельцем" в костюме ремонтника. Забавно, а вдруг он окажется игроком, которого тоже поместили в эту песочницу для прохождения какого-то своего, неизвестного мне сюжетного квеста.
Я несколько минут проигрывал в голове эту идею, улыбаясь возникающим вариантам, но потом с сожалеющим вздохом отбросил ее. Слишком многое было против, начиная с собственно задач тестового инстанса и заканчивая фактом его перезапуска в связи с моей смертью в ущелье.
Машина внезапно сбавила скорость, сержант повернулся ко мне и с энтузиазмом ткнул рукой за борт:
— Следы! Здесь точно кто-то шел!
— Не останавливайтесь! Только не останавливайтесь! — с серьезным видом ободрил его я, даже не пытаясь проверить, что он там увидел.
Игнатьев радостно ощерился, и я содрогнулся от его улыбки: боюсь, мысль, что он вцепится в свою добычу подобно гончему псу, не до конца была иносказательной.
Стены туннеля расходились все шире, мы уже давно проехали скальный козырек, и теперь над нами во всю свою ширь раскрылось небо так и неизвестного мне своим названием планетоида. Спрашивать его поименование теперь было как-то глупо, поэтому я оставил этот вопрос на вероятное будущее, мало ли возможностей подвернется?
"Вы входите в зону повышенной опасности от агрессивной среды! Пожалуйста, убедитесь, что вы приняли все меры к сохранению собственной жизни!"
Именно так меня встретила поверхность, невинно белая и покорно тихая. Где-то на краю видимости темнел высовывающийся из-за горизонта горный массив, а так везде вокруг лежал ровный слой сверкающего снега, местами тронутого сыпью пробивающихся из под него камней. Я инстинктивно прищурился и активировал капюшон, хоть частично защитивший глаза. Рядом что-то щелкнуло, я повернул голову и встретился взглядом с зеркальным отблеском защитного визора, прикрывшего верхнюю часть лица блондина.
— Держитесь, господин инспектор, — пообещал он мне, продолжая улыбаться. — Не волнуйтесь, что так медленно едем. Сейчас резина нагреется и помчимся…
Я кивнул и покрепче ухватился за борт машины, дал же господь автоманьяка в спутники. Так вот начнешь мечтать о знаках ограничения скорости, установленных по всей Галактике с целью защиты любителей автостопа. Или случайных попутчиков типа меня.
Стены ущелья окончательно сровнялись с уровнем грунта, и я понял, почему Игнатьев говорил про курорт — свет сверху, свет из под колес, почти полное отсутствие тени и ощутимо повысившаяся температура окружавших меня предметов. Даже корпус краулера, которого касались пальцы, и то нагрелся за несколько проведенных снаружи минут. С другой стороны, я не чувствовал жары, вероятно, сработал встроенный термобаланс одежды.
— А тут не опасно? — я ткнул пальцем вверх.
— Опасно, — успокоил сержант. — Но не волнуйтесь, мы быстро. А если что, вон в багажнике пара шуб, отлежимся. С техникой безопасности у нас строго, господин инспектор, все по инструкциям.
Вот и славненько, я облегченно вздохнул. Замерзнуть заживо — еще то удовольствие. Да еще и по собственной глупости. Ладно бы что-то героическое, но вот так банально? Нет, не хочу быть лауреатом премии Дарвина.
— Снегоход! Ну так нечестно! — Игнатьев что-то углядел и теперь возмущенно пыхтел рядом, останавливая и разворачивая машину чуть ли не в обратную сторону. — Ну вы представляете?! Где же он его взял?
И в самом деле, от выхода ущелья ямками продавленного снега шла цепочка следов, заканчивавшихся натоптанным пятачком. А уже от него очерченными тенью канавками уходили следы полозьев, устремлявшихся к…
Я слегка привстал, изучая заснеженную нашлепку какой-то крупной конструкции достаточно далеко от нас. Я бы сказал, не менее пяти километров, учитывая равнинную местность и безжалостное освещение, скрадывающее расстояние. Чуть дальше располагался еще один темный, хорошо видимый на фоне чистого неба вертикальный объект уже более строгих очертаний. Что бы это могло быть?
— Воздухозаборник АККа, — откомментировал мой вопрос сержант. А что? Не использовать рядом сидящее справочное бюро. Пфф! — А дальше ваш модуль стоит. В смысле не лично ваш, а тот, на котором вас сбросили. Ждет, так сказать.
Ну, ждет так ждет. Наверное службы обратной доставки на борт. А мы чего стоим?
Игнатьев точно ждал моей команды, поскольку молча кивнул на заданный вопрос и врубил двигатель. Снегохода, естественно, было уже не видно, но след его четко показывал, куда тот уехал.
Прямиком к конвектору.
Краулер, получив приемлемую поверхность, быстро набрал крейсерскую скорость, на мой взгляд, ограничиваемую не столько расходом энергии, сколько сцепкой колес с проминаемым настом: иногда мы почти взлетали, виляя и фыркая веерами снега при обратном касании. Я бы даже сказал, что автоматика уменьшила клиренс, поскольку грунт визуально стал ближе. Хотя я особо не присматривался, пребывая в сомнениях. По правильному надо было бы побыстрее доехать до цели, но — это же обучающий инстанс? Сомневаюсь, что несколько минут что-то в нем решат.
