На работе, по совету друзей, написал заявку в профком с просьбой предоставить мне путёвку в Дом отдыха «Голубая волна» на август месяц. Пошли в профком вместе с Валерой Куляминым, у него там свои дела с распределителями путёвок, и я отдал заявление. Но это, так сказать, запасной вариант на случай моего полнейшего провала во все театральные ВУЗы.

С утра пошёл на «Загородное» и там пробыл часа четыре. Разговорился с Андросовым, начальником «Гохрана», очень хороший человек. И тут вышла Таня. Растерялась бедная, увидев нас, мирно беседующих, даже поздороваться с начальством забыла.

После обеда пришёл и сменил меня на «Загородном» Валерка Кулямин. Толи завтра не будет, да и Коля раньше десяти часов не придёт. Настоящий праздник будет. Сегодня заметил на улицах города много беременных девушек. Но самый главный момент. Снова встретил ту самую полячку, с которой был в ссоре. На этот раз она бесцеремонно подошла и познакомилась со мной. От такой её наглости я захохотал прямо в автобусе, а потом проводил её до дома. Оказалась гражданкой СССР и только работала с иностранцами. Поэтому так чисто говорила по-английски и по-польски.

Зовут Ольгой, странная. Прощаясь со мной, она дала свой телефон и сказала: «У вас интересная внешность. Вы мне нравитесь. Могли бы за вечер иметь сто рублей, а за ночь двести». Придя домой, я сразу же сел и написал про первую и вторую встречу с Ольгой подробные рассказы.

На работе всем рассказал про «Сто за вечер, двести за ночь». Женщины наши смотрели на меня, выпучив глаза, интересовались, как бы им подрядиться на такую хорошую работу. Киреев Володька не понял шутки и искренно поздравлял, радуясь за меня. Ну как же? Спишь с бабой, да тебе ещё за это и деньги платят! Логично. Можно только поздравить. Он, наверное, никогда ни от какой не отказывался.

Чишков, начальник склада, оседлав эту тему, стал рассказывать о городе Сочи и венерическом диспансере. Я выпил сегодня на работе сто пятьдесят грамм сухого вина. Сначала было всё хорошо, но под вечер заболело сердце.

После работы встретились с Женькой и пошли в кинотеатр «Победа» на фильм Отара Иоселиани «Фавориты Луны». После фильма — Арбат. Медленно гуляли, подходя то к одному, то к другому художнику. Их сегодня было не меньше пятидесяти. Кто мелками, кто тушью, кто акварелью, кто карандашом. Хочешь шарж, хочешь портрет и всего за пятнадцать минут. Писали, откровенно говоря, все халтурно, плохо.

Дома смотрел короткометражные фильмы. Звонил Добрыниной, поговорили с Олей. До чего же она стала ограниченной. Как в жизни всё течёт и всё меняется.

Вроде ни с того, ни с сего вдруг напала на меня смертная тоска. Хотя почему, ни с того. От общения с «полячкой». Нутро у неё гнилое, отравленное. Этим ядом меня и отравила. Не следует общаться с такими людьми. Ничего, отряхнемся и пойдём дальше, вместе с честными, искренними.

Отца с матерью дома не было, уехали в Пирово. В двенадцать часов дня зазвонил телефон в комнате родителей. Я лежал в своей комнате с открытыми глазами и ждал, — догадается ли Маринка подойти к телефону и снять трубку или нет. Не догадалась. Снял трубку сам. Звонил Женька, сказал что Игорь Манушенков приехал в отпуск. И что к часу дня они едут к Борису.

Мы тоже собрались и поехали в Ясенево. Прибыли чуть позже, но к столу не опоздали. Игорь остался таким же, каким и был, в глазах что-то изменилось, появилось новое. А так всё прежнее, и медлительность, и осанка. Человеческая сущность, природа человека не меняется ни образованием, ни воспитанием. Я встретил на остановке одногоршечника, которого не видел двадцать лет. Он внутренне не изменился ни на йоту. Хотя внешне возмужал, «родил» двоих детей.

Выпили Борькиной настойки за отпуск, за здоровье и за женщин. Посмотрели Борькиного сына — Степана и втроём: я, Женька и Игорь поехали на Арбат.

Сначала хотели посетить ресторан «Арбат», но нас туда не пустили. Стали прогуливаться по улице Арбат, слушать песни доморощенных бардов, смотреть на работу художников. В завершение дня поехали к Игорю домой на Шаболовку. Там сидели недолго, выпили чая, посмотрели журналы, попрощались с собакой Мишкой и ушли. На улице попали под дождь. Я снял пиджак и держал его как зонт над головой. Про себя я знаю, если промокнет голова, то это сто процентов — простуда. Пришлось с пиджаком над головой бежать под градом капель и в тоже время скакать, стараясь не намочить ноги в лужах.

Домой приехал поздно, перед самым подъездом осадки прекратились. Проклятый дождь, он застиг нас в дороге. Болело сердце, я чувствовал себя плохо. Видимо от выпивки все эти недуги. Казалось, доберусь до постели и упаду в неё замертво. Но сон был некрепким и беспокойным.

Поспал по воскресному распорядку до десяти, проснулся сам. Оставался час до «Утренней почты». Этот час я просидел сиднем, погружённый в раздумье. После выпивки мысли в голове вращаются разные, мне самому подчас интересно, куда они вырулят. «Утренняя почта» не понравилась. Телевидение и радио давно перестали радовать. Хроника о Ковпаке, трансляция торжественной церемонии из города Волгограда, по случаю открытия улицы Хиросимы. Не сочтите, как говорит мой начальник, за пьяные бредни. Стал размышлять и поймал себя на том, что очень люблю свою Родину, своих русских людей. Жить, возможно, и жил бы, где-то за границей, но счастливым быть там не смог бы. Счастье и Родина — эти два понятия для меня неразделимы. О наших героях часто говорят: «Был воспитан в духе», — это не верно. Любовь к людям, любовь к Родине, одно без другого не может быть, не прививается. Она, как правильно кто-то заметил, передаётся с молоком матери. Кстати понятие «мать» с годами для меня всё весомее.

Звонил Женьке, долго с ним беседовали. Работал над материалом, всё плохо. Завтра во МХАТе слушания с пятнадцати тридцати, — решил не ходить.

Отец приехал восторженный, а мама осталась в деревне сажать картошку.

За окном нескончаемой стеной идут серые дожди, и только календарь напоминает о том, что на дворе май месяц.

С утра я был в хорошем настроении. По дороге на работу видел двух представительниц слабого пола, под взглядами которых смешался и почувствовал, как стало учащённо биться сердце. Первая — юная невеста моего одногоршечника Сергея Гавриченко, которая, видимо, никогда не станет его женой. Вторая — актриса, ехавшая в вагоне метро вместе с неизвестным мне режиссёром.

Блеск прекрасных женских глаз, как солнечный свет, рождает в моём сердце радость. Любовь — вот та энергия, которая заменит атомную. Любовь всё пробьёт, всё победит, всех накормит и согреет.

Пришёл на работу весёлым, несмотря на то, что погода паршивая. Но ненадолго меня хватило. Вид серых туч, вид хмурых лиц с глазами приговорённых к расстрелу и не надеющихся на помилование сделали своё дело. Улыбка с моих губ соскользнула и ушла в небытие. Ходил к Сане в гараж, разговаривали о жизни. Ходил на Лабораторный корпус, работал. А больше всего ходил по магазинам. Булочная, аптека (рубль Ольге отдал), продуктовый, универмаг на Кутузовском и опять продуктовый, аптека, булочная. Весь день прошёл в напряжении. Все знают, что я со дня на день должен сдавать экзамены. И у каждого в глазах читается напутствие: «Чтоб ты провалился». Видимо, от этого и ушла радость из моего сердца. Работать с людьми, ни один из которых тебе не желает добра — страшно. Впрочем, они и себе добра не желают и от этого мучаются ещё сильнее, чем я в их обществе. Возможно, всё это только моя мнительность, а на самом деле всё совсем не так.