Дочитал статью о проститутках, напечатанную в журнале «Смена». Статья понравилась. У нас все прочитали эту статью, только мнения насчёт прочитанного разделились. Чего, собственно, и следовало ожидать.

Приехав домой, сел за Шукшина, хочу дочитать книгу. Почему-то всё не удаётся. И не потому, что неинтересная, как раз наоборот. То Толя брал читать, то на работе оставлял. Короче, надо дочитывать «Я пришёл дать вам волю» и брать другие рассказы. Звонил Женьке, он купил билеты на авторский вечер студии Спесивцева. Завтра пойдём. Повторял басни, выучил стих Ходасевича «Слепой»: «Палкой щупая дорогу, бродит наугад слепой. Осторожно ставит ногу и бормочет сам с собой. А на бельмах у слепого целый мир отображён: Дом, лужок, забор, корова. Клочья неба голубого — всё, чего не видит он». Басни мои на довольно-таки высоком уровне, всё остальное отстаёт.

На работу шёл — замёрз. Холодно было с утра. Ходили с Борькой на Лабораторный, перевозили строителям цемент. В тринадцать часов вызывали всех лыжников на инструктаж. Мы ходили и слушали эти бредни. Как опостылело всё это. Все хорошие начала пытаются в человеческой душе вытравить. На все мероприятия силком.

Ходили в обед по магазинам, но недолго, мороз не разрешил. Слушали по местному радио музыку, новые песни Юрия Лозы. После работы встретился с Женькой, и мы направились в клуб ЗВИ на встречу с экспериментальным театром-студией под руководством Вячеслава Спесивцева. До представления играли в автоматы.

Перед тем, как войти в зал, мы сидели на скамейке у раздевалки. Вышел Спесивцев, понял, что мы его узнали, внимательно рассмотрел нас, показал себя со всех сторон и ушёл в дверь с надписью «Служебный вход». Совершенно неискренен. Со сцены каждую реплику он повторял по два раза. Спесивцев мне противен, ему в кино только отрицательных героев играть. А о его труппе ничего определённого сказать не могу, всё скомкано, отрывки небольшие, ничего не понять. Но после этой встречи с театром Спесивцева я крепко задумался над своей судьбой, над своей жизненной целью. В голове начался процесс творческой активности. Приехав домой, записал сокровенные мысли в рабочую тетрадь и долго думал о том, как мне жить.

Завтра весна, бездомные коты ходят по снежным дорожкам и кричат во всё горло. Вот, кто по-настоящему весну чувствует. Весь день просидел дома. Поднявшись в двенадцать часов, я под музыку Алексея Рыбникова побежал на месте. Бежал в течение тридцати минут. После завтрака включил телевизор. Посмотрел по учебной программе научно-популярный фильм о том, что нужно беречь питьевую воду. И фильм-спектакль о Кюхельбекере и Грибоедове. Актёры играли омерзительно. После фильма-спектакля я выключил телевизор и принялся убираться в своей комнате. Оказалось, совсем не просто навести порядок. Разбирался часа два.

Отремонтировал магнитофон, который молчал с Нового года. Там оказывается, предохранитель отставал. Завершив все крупные и мелкие работы, я опять устроил себе час сценического движения. Хорошо повторять тексты вслух во время бега на месте. Уходит зажим и идёт чистый звук. Вечером три раза звонил Анне, её дома не было. Звонил Юле, дозвонился и поговорили. Она сказала, что через неделю-другую будет посвободнее и тогда, может быть, мы с ней встретимся.

Как ни странно, я в отличие от котов, совсем прихода весны не ощущаю. Нет у меня никакого интереса к знакомым девушкам, хотя и много их. Ни одна не волнует по-настоящему. Повторил басни. Поднял сегодня старый, давно забытый материал. Маяковский, поэма «Про это». Повторил знакомый кусок и очень хорошо он у меня пошёл. Подготовлю его на всякий случай. Смотрел фестиваль в Сан-Ремо.

Вот и дожили мы до весны. Правда, снег лежит кругом, ну да не беда. Воробьи в кустах земляные ванны принимают. Ветер сильный, холодный. Но не «мёртвый», а с весенними ароматами пробуждающейся жизни. С утра поехал в Филёвский парк на лыжную эстафету. Отметился в списках, записал свою фамилию и поехал домой, никакой кросс, разумеется я бежать не собирался.

Зашёл в библиотеку, взял книгу Виктора Астафьева «Царь-рыба». Посетил в библиотеке выставочный зал. Вход сделали платным — двадцать копеек. В выставочном зале пусто. Висит всего одна нелепая картина, под названием «Конец мира», на холсте изображены несколько голов лошадей, образовавших красный круг. Который, видимо, по замыслу художника, символизирует солнце. Да и лошадиные головы больше смахивают на волчьи головы. Встретились с Женькой на станции метро «Добрынинская» и поехали в театр им. Гоголя, — там сегодня спектакль «Уважаемый товарищ», который я смотрел уже три раза. Женька смотрел этот спектакль два раза. Решили, что пока достаточно. Отправились в кинотеатр «Новороссийск» смотреть фильм «Покаяние» по второму разу, но на наше счастье, все билеты проданы. Поехали в кинотеатр «Москва», там купили два билета на семнадцать пятьдесят на кинокартину «Мой любимый клоун». Фильм понравился, несмотря на то, что смотрели его с балкона. Дома началась кинопробежка. После второй серии про следователя показали фильм «Зайчик», который я смотрел впервые. За ним «Белое солнце пустыни». Последнюю картину по просьбе мамы смотреть не стали. Перед сном я читал Пушкина, всё-таки какой хороший, замечательный поэт. Как тонок, как точен. А я всё дальше ухожу от стихосложения. А приду ли к чему-нибудь стоящему? Не знаю.

Приехал на работу с опозданием. Коли не было, он уехал на другой объект. Прибежал Николай Иванович, кричал на меня. Таким злым я его никогда не видел. Всё из-за того, что я проигнорировал кросс. Толя сначала взбесился из-за того, что я не вышел на лыжню, но выпив чая, отошёл.

Сегодня я встретился с главным редактором нашей внутриобъектовской газеты «Алмаз»,. Он просил немедленно сдать заметку, посвящённую восьмому марта. Но не простую заметку, а чтобы в ней умело переплетались тезисы апрельского и январского пленумов ЦК, а также «ускорение» и «перестройка». Сколько я ни пытался, ничего не получилось. В конце концов, решил пойти завтра к главному редактору и отказаться от почётного звания редактора. Такие заметки я писать не могу.

Весь день Валерка Кулямин спорил с Борькой, а мы с Толей, время от времени встревали в их разговор. Поднимали всевозможные вопросы и спорили до хрипоты не для того, чтобы найти истину, а только для того, чтобы о чём-то поговорить. Так незаметно прошёл рабочий день в пустых спорах и мыслях о ненаписанной статье.

Дома занимался под музыку. В последние дни я это практикую. Состояние заметно улучшается. Звонил Анне, — долго разговаривали. Она рассказывала о своём посещении Ленинградского балета и тонко дала понять, что тот, с кем я её видел, это просто друг, который знаком с известными артистами и дурно о них отзывается. Из чего я должен был сделать вывод, что она не любит ни друга, ни знаменитых артистов с которыми тот её знакомил, а любит только меня. Читал книгу Василия Шукшина: «Я пришёл дать вам волю», осталось совсем чуть-чуть. Читал последнюю главу. Мне очень нравится.

С утра нашлась работа на Лабораторном корпусе. Я через трафарет печатал краской номера лифтов. Все руки красные, как у убийцы. Весь день провёл на Лабораторном. После работы заехал домой, позвонил Женьке. Договорились встретиться на «Курской». Я ждал его в метро и смотрел, как по переходу движутся люди. До чего интересно наблюдать за «людской рекой». Правда, надолго не хватает. Слишком часто меняются образы.

Пошли мы с Женькой в театр им. Гоголя на спектакль «Сорок дней». Спектакль новый, поставил Серенко. Пьеса Сергея Есина. Сегодня спектакль показывали в шестой раз, на поклон выходил режиссёр, благодарил актёров и кланялся вместе с ними. Спектакль больших эмоций не вызвал, но мысли в голове завертелись. По-новому открылся актёр Тюрин. Сегодня я понял, что люблю театр. Что это за чудо! Поговорил со знакомой продавщицей программок. Она всегда меня привечает и делится новостями театра.