На работе, практически каждый день, Коля жалуется мне на свою жизнь. И от этого у меня на душе тяжесть. Я не люблю жалоб, в особенности от людей, мне не симпатичных. Коля с Толей выпили на работе, и Толя стал меня просить куда-нибудь с ним пойти. Проснулась в нём старая болезнь — смелость от градуса. Еле отбоярился.

Читал «Преступление и наказание». В обед играли в домино, мы с Борькой выиграли у Толи и Коли. Решили купить бильярд за восемьдесят рублей и поставить его в фойе. Мало развлечений.

Ленка пьёт третий день. Таисия Яковлевна жаловалась на сердце. К Марине Авдеевой приехали две родственницы из Таллина. Она не знает, о чём с ними говорить. Звала меня к себе в гости, чтобы я их веселил и развлекал, — я отказался от приглашения.

Звонил Витьке, он всё ещё на больничном, а ведь мы завтра собирались с ним встретиться в ГИТИСе. Не получится.

Смотрел Штирлица пятую серию. После программы «Сегодня в мире» — передачу о Майе Кристалинской. Читал «Литературную газету», понравилась статья Марка Захарова «О бедном режиссёре замолвите слово». Статья о «домушниках», как они работают и кто им помогает.

Читал стихи Киплинга, звонил Юле, её не было дома. Она приходит поздно с репетиций, а я хотел с ней в воскресенье встретиться.

Международный День театра. Волшебный день. В метро встретил знакомую по Народному театру, Люду Афанасьеву. Как выяснилось, она поступила в ГИТИС и более того, учится с Витькой на одном курсе у Евгения Лазарева. Он мне об этом ничего не говорил.

На «Добрынинской» встретился с Женькой. Впервые нам не удалось сесть в вагон метрополитена. Машинист открыл двери и тотчас их закрыл. Поезд тронулся, не высадив пассажиров на станции. Машинист, наверное, влюбился. Оказывается, и такое бывает. Весна! Обошли с Женькой и «Россию» и «Октябрь», ни на «Лермонтова», ни на другой фильм не попали. Пошли в клуб ЗВИ на Рижскую кинокартину. Перед фильмом заправились в «Пельменной». Возвращаясь домой, сделались свидетелями интереснейшей картины. В полной тишине салона автобуса мужчина стал истерически хохотать, и остановила его окриком женщина, над которой он видимо смеялся. Смех у мужчины был такой заразительный, что перекинулся сразу на нескольких пассажиров. Они хохотали, даже не зная причины.

Весь день просидел дома. Утром устроил забег на месте на тридцать минут, под песни В. Высоцкого. После пробежки приятно устал. После душа и завтрака сел за чтение книги «Преступление и наказание». С перерывами на то, чтобы «заправиться» и посмотреть интересные передачи, я читал роман. В первый такой перерыв я смотрел документальный фильм о Максиме Горьком. Во втором перерыве — фильм «Двенадцатая ночь» по В. Шекспиру.

Клара Лучко, совсем ещё молодая, играла в этой кинокартине две роли. В третий перерыв смотрел телемост «Москва — Нью-Йорк».

Всё остальное время читал роман. Прочитал страниц сто. Я так увлёкся героем романа и самим сюжетом, что стал себя считать виновным в убийстве старухи-процентщицы. Как же психологически тонко написана эта книга! Я смело заявляю, что не читал ничего более глубокого и интересного. Роман Достоевского «Преступление и наказание» — это чудо! Чудо, которому нет объяснения. Я открыл сегодня это чудо для себя! Я влюбился в писателя Достоевского и в его книгу. До сегодняшнего дня, признаюсь, я не видел смысла в литературе, не верил в неё, не понимал её силы, не испытывал удовольствия от прочтения книги. Сегодня праздник! Настоящий праздник!

Перед сном я написал маленький рассказ-шутку.

День прожит не зря, не впустую.

Замечательный день. Один из тех, когда хочется жить. Жить вечно! Всё это благодаря книге Достоевского «Преступление и наказание». Весь день сидел дома и читал её.

Сегодня перевели часы на час раньше, и я прозевал «Утреннюю почту». Я и это как-то не заметил. Видимо завтра, при пробуждении, даст о себе знать этот украденный час утреннего сна. Вечером звонил Женька, я ему все уши прожужжал о своём впечатлении от прочитанной книги. Прочитал, как и вчера, сто страниц.

Вечером вышел на кухню, заварил чай и поймал себя на мысли, что хорошо всё-таки иметь свой дом, жить на Родине. Понял, ощутил шкурой своей, как эти простые вещи много значат. Служил я в Германии, вокруг были добрые русские люди, хорошее питание, тёплая постель, но только Родина далеко. И сам не заметил, как затосковал по дому, по родной земле. В последние дни перед демобилизацией почти ни с кем не разговаривал и даже ни о чём не думал, сидел с запёкшейся тоской в груди. И сегодня я много вспоминал о последних днях службы. А всему виной книга Достоевского. Только за то можно полюбить Достоевского, что строчки его заставляют жить, будят от спячки. Соприкасаясь с чем-то большим, великим, всегда внутренне, творчески, загораешься сам. И хочется подражать своим кумирам. Самому замахнуться на большое, высокое.

Утром вставал плохо, чувствуется разница в час. Как быстро я привык, что по утрам работает телевизор. Программа утренняя была плохая, но несмотря на это, настроение у меня было отличное.

Достоевского брал с собой на работу, но так и не читал. А вот отрывок из «Мастера и Маргариты», где Иван Бездомный попадает в сумасшедший дом, — мы с Борисом учили. Должен получиться неплохим.

После работы я встретился с Женькой, и мы поехали в кино. Сходили в «Звёздном» сразу на два фильма. Первый про Гитлера, второй про Шерлока Холмса. Кинокартины средние.

Возвращаясь домой, заметил, что практически на путях, на территории станции метро «Багратионовская», растёт огромная берёза. Сколько езжу мимо, — не обращал внимания. И только сегодня, в сумерках, — разглядел.

Утром вставал тяжело. На работу приехал первым. По дороге обратил внимание на рыжую дворняжку. Она сидела на чёрном снегу, смотрела куда-то вдаль и трясла своей бородой. Хорошая собака, умная и мною любимая.

С утра ходили на Лабораторный корпус и пробездельничали там до обеда. Во всех газетах опубликовали приговор «Новоросийским» капитанам, которые загубили четыреста человеческих жизней. Их приговорили к пятнадцати годам. На этой почве все в мастерской заспорили. Кто-то горой стоял за расстрел. Кто-то за пятнадцать лет. Спорили, кричали, что-то друг другу доказывали, но так и не пришли к общему мнению.

Взял билеты на завтрашний вечер, у нас в клубе будет праздник.

Ходили в гараж к Сане, долго с ним разговаривали, смеялись. После работы я поехал на встречу с Женькой. Встретились, зашли в сосисочную. Съели по три сосиски и отправились в кинотеатр «Октябрь» на фильм «Кин-дза-дза». Женька за билетами стоял битый час и вот мы на долгожданном просмотре. Кинокартина скучная. Данелия так растянул её, что в финале оказалось пустое место. После просмотра фильма, ощущение было такое, словно из тебя всю кровь выпили. Да к тому же ещё и обокрали. Настроение резко ухудшилось. Но приехав домой и посмотрев очередную серию Штирлица, я собрался с силами и воспрял духом.

Сегодня праздник смеха. Все подшучивают друг над другом. Государством официально отмечается День Смеха второй раз. В восемьдесят шестом сделали почин и видимо, решили на этом не останавливаться.

Сегодня я разговаривал с Борисом, и он решил вместе со мной поступать в Театральное училище. Читать сегодня ничего не читал, но отрывок с Борисом повторили. Толя с утра хмурый и злой. У него в последнее время всегда такое настроение. На работу я пришёл в сером костюме, чёрной рубашке и синем галстуке. Но на вечер я галстук решил не надевать. Отвык от галстуков, они меня душат. Придя на вечер, в кредит выпил два стакана газированной воды. Помог развесить шторы и имел разговор с Юрием Ивановичем. Тот советовал мне идти прямо к Табакову и проситься в театр. Любит меня Юрий Иванович, верит в мою звезду.