Пока Аркаша проходил медосмотр, его отец мне рассказал, что сын им трудно достался и до пяти лет был очень слаб. А затем стал звать меня к себе на завод, жалуясь, что с кадрами настоящая беда. Тем временем из военкомата вышел сам герой, сел в автобус и, помахав из окна всем нам рукой, поехал служить.

Доехав на метро до станции «Площадь Ногина», я пошёл в кинотеатр «Зарядье». Смотрел фильм «Короли шутки». Следом в том же кинотеатре -кинокартину «Соседка» с Фанни Ардан и Жераром Депардье. После этого заправившись в пельменой на «Добрынинской», я успел в «Новороссийск», на фильм «Начни сначала».

После просмотра дошёл пешком до «Курской» и на метро поехал домой. Побренчав на гитаре, лёг и уснул. Ранний подъём и просмотр трёх фильмов подряд дали о себе знать.

Разбудила мама звонком, просила купить хлеба. Вслед за ней, сразу позвонил Борис. Его сегодня отпустили с работы, и я пригласил его к себе.

Приехал Борька, я почитал ему свои рассказы. Опять звонок. Женьку тоже отпустили с работы. Договорившись, встретились на «Киевской». И все вместе поехали к Борису на «Шаболовскую».

Смотрели по телевизору фильм «Ключ без права передачи». Кроме Алексея Петренко, никто не понравился. Борькин пёсик по кличке Мишка, заметно похудел и на прогулке уже не задыхается.

Весь день напролёт лил дождь. Я не успел на девяносто первый автобус и был вынужден ехать на сто пятьдесят седьмом до остановки «Улица Клочкова». Домой прибежал мокрый и злой.

Позвонил Анне и предупредил её, что с отцом завтра еду на дачу. И как только вернусь, позвоню.

Разбудил отец. За окном шёл дождь и отправляться в деревню не было ни малейшего желания. Но делать нечего, коли обещал, надо ехать.

На железнодорожной станции «Матвеевская» сели в калужскую электричку. Народа было мало. Я облокотился на рюкзак, стоящий рядом, и заснул. Просыпаясь и снова засыпая, доехал до Малоярославца. Там на площади, перед автобусной станцией видел знакомых цыганок в пуховых платках. Билетные аферисты медовыми голосами спрашивали билеты из Москвы. Всё, как и в прошлую поездку. Купили с отцом по стаканчику вишни и подкрепились ею вместо завтрака. Съев вишню, я раскрыл пакетик с хрустящей картошкой. Ко мне тотчас подбежал уличный кот и стал просить поесть. Я сказал: «Со всей душой, но ты её есть не станешь». Но всё-таки дал ему ломтик. Кот с удовольствием его съел. Видимо, голод не тётка и сытый голодного не поймёт. Тогда я дал ему ещё сухой картошки.

От Малоярославца до Медыни ехали в свободном автобусе. А от Медыни до Фёдоровки — как сельди в банке. Еле сошли на остановке. Под дождём, по распутице шли мы в свою деревню. В дороге я промочил ноги. Но главные неприятности ждали впереди. Электричества в доме не было, что расстроило, похоже, только меня. Отец, неисправимый оптимист, взял корзины, рюкзак и не глядя на дождь, пошёл в лес за грибами.

Я растопил печь, вскипятил чайник, поел и лёг спать. Во сне согрелся. Отец принёс из леса грибы и на огне мы их сварили. Приёмник у меня на батарейках, что позволило на ночь послушать постановку театра Сатиры «Трёхгрошовая опера».

Полюбовавшись на тлеющие угли в печи, я лёг в тёплую постель и уснул.

Сквозь сон слышал, как отец уходит за грибами. Часто просыпался и ворочался. Встал в тринадцать часов. Растопил печку, вскипятил чайник, света так и не дали. На улице шёл дождь и не думал прекращаться. Вчера в автобусе старушка сказала, что дождь попал на праздник Самсона и теперь будет лить, не переставая, сорок дней. Не знаю, правда это или вымысел, но пока идёт, не переставая. И нет просвета, одни тучи. Зашёл в гости дядя Миша из крайнего дома, по прозвищу «Щёголь». Стал расспрашивать, как дошли, да как через речку перешли. Мы, сами того не зная, перешли речку в единственно возможном месте. Из-за дождей речка разлилась и перейти её в других местах стало невозможно. Поговорили о том-о сём, и он пошёл к себе домой. А я по приёмнику стал слушать «Бегущая по волнам» Александра Грина, читал Михаил Казаков. Затем слушал рассказ Марка Твена в исполнении Валентина Гафта.

Приехала мама, сразу прибралась. Я нарубил дров, растопили печь. Отец из леса принёс опят, стали их варить. Я сидел у окна и смотрел на высокое красивое небо. Дождь то утихал, то принимался идти с новой силой. Перед сном долго смотрел на тлеющие угли. Надо жить в деревне.

Проснулся в натопленной комнате. Всю ночь не мог уснуть — так было жарко. Пока я спал, отец собрал трёхлитровую банку малины и полкорзины в придачу. Я позавтракал и стал перетирать малину с сахарным песком. Получившуюся массу мама поместила в трёхлитровые банки. Варёные грибы в эмалированные вёдра с крышками.

На двухчасовой автобус вышли с опозданием. С нами шла соседка, она тоже ехала в Москву. Под дождём добрались до остановки в деревне Фёдоровка. Кроме нас четверых, ожидало автобус ещё семь человек. Надежды на то, что все поместимся в маленький ПАЗик, не было никакой. Но тем не менее как-то сели. Основательно прижатый со всех сторон, я был вынужден часть дороги двенадцатилитровое ведро с грибами и сумку с двумя трёхлитровыми банками, наполненными малиной с сахаром держать в руках, навесу.

От Медыни ехали свободно, на дополнительном автобусе. Я купил в киоске «Неделю» и был рад тому, что писатель Михаил Рощин разделяет мои мысли относительно строящегося Парка Победы. Я тоже против того, чтобы на смену лесополосе приходил бетон.

Встал в десять часов утра, а в это время должен был находиться в Щепкинском училище. Небритый, с температурой, наскоро одевшись, поехал туда. Витьку там не застал, зато встретил Ольгу Николаевну, мою студийную учительницу. Мы с ней перекинулись несколькими словами, и я пошёл к Женьке в ЦУМ. Он отпросился, и мы вдвоём пошли в столовую для персонала. Там я съел запеканку и сочник. Поговорили, прогулялись до Большого театра и расстались. Он пошёл работать, а я поехал домой. Дома слушал классическую музыку, потом стал заниматься гимнастикой. Воды горячей не было, и я принял холодный душ. Понравилось. Я дал себе слово постоянно после физических упражнений принимать холодный душ. Два раза звонил Анне домой, сначала попал на её маму, поговорил. Второй раз на папу. Они сказали, что её нет дома. И действительно, не было. Скоро я в этом убедился. Я оделся и поехал к Борису. А по дороге, на станции метро «Киевская» встретил Аню. Мы сели на скамейку, поговорили. И она, наверно, не поверила, что в такой поздний час я еду к другу. Сама она ехала домой, и я, прощаясь, обещал позвонить.

К Борьке приехал, и его собака так радостно меня встретила. С визгом, с лаем, с наскоком, что я даже испугался. Выпили чаю, поговорили о работе и посмотрели отрывок из французского фильма. Возвращаясь домой, в автобусе встретил сослуживца Игоря Кирюшенкова, он рекомендовал мне идти работать грузчиком в аэропорт Внуково.

Разбудили в семь утра, как и просил. Отец мне дал пятнадцать рублей на боксёрские перчатки и гантели. И я в полудрёме опять лёг в постель. Проснулся в десять часов и в спортивных трусах побежал по большому кругу. Моросил дождь, было прохладно. Прохожие в плащах косились на меня. После пробежки принял холодный душ. Не знаю, как дальше будет, но пока мне нравится. Перекусил и на сто четвёртом автобусе поехал на станцию «Рабочий посёлок» в магазин «Спорт». Гантелей не было, а боксёрские перчатки не моего размера.

Вернувшись домой, перекусил и пошёл в библиотеку, где стал штудировать Маяковского. Просидев в библиотеке с двух часов до половины седьмого и проголодавшись, пошёл домой. В стихах Маяковского много сочных упоминаний о еде. Дома перекусил и позвонил Ане. Она сказала, что только пришла и просила позвонить завтра в восемь. Положив трубку, отправился в кинотеатр «Бородино» на фильм «Агония», сеанс двадцать один ноль ноль.