С т а р у ш к а. И у вас есть сердце. И у нее есть сердце. И дай бог, еще все наладится.
К о с т я. Вы не представляете себе, Зинаида Григорьевна, что такое для меня Раюша.
С т а р у ш к а. Почему не представляю? Что я восемьдесят лет за печкой сидела, что ли? Я себе все даже слишком хорошо представляю. И я вам говорю: капля долбит камень. А сердце женщины и камень — ничего общего.
Входит Р а я с чайником.
Р а я. Чай готов.
Входит В а л я.
В а л я. Чего — чай? (Вынимает пол-литра, ставит на стол.) Да! Явился котище-то. Через четверть часа — как штык. Кашу — в момент, и спать. Уморился. Вот сукин сын!
Р а я (Косте). Как вы договорились?
К о с т я (старушке). Сделаем так. Вы ответите сыну. А когда получите что-нибудь новое — звоните.
С т а р у ш к а (вздохнув). Сегодня же напишу ему письмо. И начну так: «Дорогой мой сыночек Илюша! Поздравляю тебя — твоя мать сумасшедшая. Если ты не шутишь, так я согласна…»
СЦЕНА ВТОРАЯ
У старушки
С т а р у ш к а стирает. Входит В а л я.
В а л я. Вечная история. Опять стираешь?
С т а р у ш к а. Раз пачкается, надо стирать.
В а л я. Господи! Кто на тебя смотрит?
С т а р у ш к а. Ты, например.
В а л я. Мне-то как раз плевать.
С т а р у ш к а. Сама на себя смотрю.
В а л я. Разве что. В твоем возрасте надо, чтобы на тебя стирали.
С т а р у ш к а. Ты же знаешь, я большие вещи отдаю. А маленькие — это физкультура.
В а л я. Ты и на кладбище сама себя понесешь — физкультура. Что сын-то пишет?
С т а р у ш к а. Пока ничего нового.
В а л я. Я Америку себе очень представляю. Видела в театре одну постановочку. Показали, как они там под музыку шкандыбачат. И потом, иностранец у меня есть. Каждый день ему массаж делаю. Шестьдесят лет, а молодые девки звонят. А он (изображает) — «Некогда». А все равно. Если сын пробьет это дело, поезжай.
С т а р у ш к а. Ты же была против.
В а л я. А шут его знает, как лучше. Да смотреть на тебя — глаза болят. Но уж коли ехать, так насовсем.
С т а р у ш к а. Ты с ума сошла! Тут же родина.
В а л я. Ты же родом из Одессы.
С т а р у ш к а. Какая разница? Родина — это родина.
В а л я. А что тебе-то от родины отломилось?
С т а р у ш к а. Как — что? Я тут пятьдесят два года была акушеркой. Целый город родила.
В а л я. То — ты. А тебе — что? Муж в могиле. Старший сын — в могиле. Шестьдесят три рубля пенсии и… восемьдесят лет, а самой стирать приходится. Умрешь — никто и не заметит.
С т а р у ш к а. Ты заметишь, Раечка заметит.
В а л я. Только и заметим — комната освободится. Как бы кого не впихнули. Сын-то хорошо там живет?
С т а р у ш к а. Пишет — виллу на океане на лето снимает. Дачу то есть. Две машины.
В а л я. Обалдеть. И ты еще сомневаешься? Вот что значит — ты массажа не делала.
С т а р у ш к а. Ну и ну! А почему ты сегодня не работаешь?
В а л я. Выходной себе устроила. Кишки болят. Ничего, авось мои бабы за день не растолстеют. Жрут в три горла, а массажистка им пузо сгони. (Отталкивает старушку.) Да пусти ты, глядеть противно. Стирка называется… (Стирает вместо старушки.)
С т а р у ш к а. Говорят, от массажа массажистка худеет.
В а л я. Точно. Рецепт им дай. Не надо жрать после обеда — вот и весь рецепт. Пьют много, сладенькое любят и сметану — ложками. Разве это размассируешь? Наберу денег, куплю себе квартиру. Однокомнатную. Развешаю повсюду окантовочки, детские головки, мордочки. На кухне собачек фарфоровых расставлю. У меня их семнадцать штук. И заживу в свое удовольствие.
С т а р у ш к а. А не скучно будет одной?
В а л я. Господи! А кто не один? Все друг друга игнорируют. Жить надо в свое удовольствие. Ничего. Я хоть полакомилась. Мужиков каждые пять лет меняла. Никого не жалко.
С т а р у ш к а. Пообедаешь со мной?
В а л я. Что я, дура — обедать? Я вообще не обедаю. Яблоки, апельсины — это да. Витамины. Ни в чем себе не отказываю.
С т а р у ш к а. Ну, а чаю выпьешь?
В а л я. Вода. Кофе потом выпью. От него тонус. Я зачем зашла-то? В магазин иду. Не надо ли чего?
С т а р у ш к а. Спасибо, Валечка. Полбуханки бородинского и кило сахара. Песок. Сейчас я дам деньги.
В а л я. Ладно. Принесу — рассчитаемся.
С т а р у ш к а. Фокусы. (Дает деньги.) Тут рубль пять, без сдачи.
В а л я (взяв фотографию со стола, рассматривает). Ишь, гладкий. Все не наглядишься?
С т а р у ш к а. Ты знаешь, Валя, чем больше я смотрю, тем больше его узнаю. Он почти не изменился. Нет, конечно, лысины не было. Но когда он был совсем маленьким, можешь себе представить, — была. Так что копия.
В а л я. Неужели полетишь? В такую даль.
С т а р у ш к а. Это ты намекаешь, дескать, не долечу, помру. А если не полечу? Не помру? Раньше, позже.
В а л я. Хлопот уж больно. И вообще.
С т а р у ш к а. Какие могут быть расчеты? Я же мать. Нашлось мое дитя, а я буду рассчитывать — больше, меньше я проживу. А может быть, я его увижу и умру от счастья? Да я бы пешком… Вот он появился, и мне уже надо знать: как он одет, что ест? Посмотрим, что еще за жену он себе выбрал.
В а л я (кивая на фото). Видная.
С т а р у ш к а (вздохнув). Женщина должна быть доброй.
В а л я. Старая песня. А мужчина?
С т а р у ш к а. Мужчиной я еще не была.
В а л я. Ладно. Я уже свое отжила.
С т а р у ш к а (пристально посмотрев на Валю). Ты очень симпатичная женщина, Валя. В своем роде даже красавица. Но в каждом возрасте — свои радости.
В а л я. Ты скажешь… Значит, полбуханки черного и сахар?
С т а р у ш к а. Бородинского. И песок.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
У Раи
В комнате двое — Р а я и К о с т я.
Р а я. Можешь плясать. Достала тебе наконец старинный путеводитель по Ялте. (Дает.)
К о с т я. Великолепно! Нет, это просто превосходно! Это я дам своим гидам. Пусть поиграют на контрастах.
Р а я. А иностранцам про контрасты интересно?
К о с т я. Некоторым все интересно. А другим… Знаешь, что тут на днях один англичанин спросил моего гида? Курьез, конечно. Почему совсем не видно беременных?
Р а я. Чушь какая! И что гид ответил?
К о с т я. Тоже глупость. Будто у нас беременные вышли из моды.
Р а я. Каков вопрос, таков ответ. Англичанин не обиделся?
К о с т я. Представь, нет. Говорят, захохотал. Но отвечать надо по существу.
Р а я. Юмор — тоже по существу.
Пауза.
К о с т я. Раюша, а ведь я уезжаю.
Р а я. Ты так говоришь, будто на Северный полюс.
К о с т я. Скорей — к экватору. Москва — Ташкент — Бухара — Самарканд — Москва. Инспекционная поездка. На целый месяц!
Р а я. Ты так говоришь, будто на год.
К о с т я. Месяц без тебя — это…
Р а я. Вечность. Понимаю. Ты что-нибудь сделал для старушки?
К о с т я. А что тут можно сделать? Придет официальный запрос, будем действовать. Хотя, по совести говоря, я считаю всю эту затею нелепой.
Р а я. Мало ли. Вот я, например, считаю нелепым, что ты меня встречаешь и провожаешь. Но ты…
К о с т я. Неужели для тебя совсем неважно, что я…
Р а я (перебивая). Ох, Костя. Опять.
К о с т я. Хорошо. Не буду. Но пойми, теперь, когда я получил квартиру… Я занимаю определенное положение… Со мной считаются… Ты ведь одна, я же знаю. А я тоже… с тех пор… все время один.
Р а я. Сто раз тебе говорила — женись.
К о с т я. Зачем же? Ведь ты — моя жена.
