К о с т я. Хватит, Валя.

В а л я (насмешливо). Мне-то хватит, а тебе, видать, недостаточно.

Появляется  Р а я.

Р а я. Можешь зайти.

В а л я. Кто же так приглашает? Без энтузиазма. Ладно, Костя, так и быть, посиди у меня. Я тебе еще про своего кота расскажу.

К о с т я. Нет уж, спасибо.

Рая и Костя выходят.

В а л я. Пойти коту кашу сварить, что ли? Придет голодный как сатана. (Выходит.)

Сцена секунду пуста. Затем появляется  с т а р у ш к а. Очень чистенькая и живая.

С т а р у ш к а. Валя, ты дома?

В а л я  появляется из кухни.

В а л я. Ну?

С т а р у ш к а. Говорила я с твоим котом. Еще минут пятнадцать погуляет.

В а л я. Выклянчил?

С т а р у ш к а. Что значит — выклянчил? Я его спросила: «Мурзик, не пора ли домой?»

В а л я. Давно пора.

С т а р у ш к а. Это ты так думаешь. А он другого мнения. Тогда я ему сказала: «Хорошо. Но чтобы через пятнадцать минут — ты слышишь? — через пятнадцать! — и без опозданий!»

В а л я. Избаловала ты мне кота. Пойду пригоню его.

С т а р у ш к а. Не надо. Раз я сказала, пусть так и будет. А то в следующий раз я уже не буду иметь у него авторитета.

В а л я. Ладно. Слышь, Константин заявился.

С т а р у ш к а. Это ко мне. Уже ушел?

В а л я (усмехнувшись). Уйдет он, как же. У Райки сидит, дожидается. Наверное, канючит. (Изображает.) «Вернись, я все прощу…»

С т а р у ш к а. Тише, Валя, тише. Надо быть деликатной.

В а л я. Позвать Константина-то?

С т а р у ш к а. Неудобно.

В а л я. Нечего ему… (Кричит.) Константин! Отпусти Райкину душу на покаяние. Зин Григорьевна пришла.

Появляются  К о с т я  и  Р а я.

К о с т я. Здравствуйте, Зинаида Григорьевна.

С т а р у ш к а. Здравствуйте, Костя. Спасибо, дорогой, что пришли.

К о с т я. Не за что.

С т а р у ш к а. Вы же очень заняты. Вы теперь большой человек.

К о с т я. Рад быть вам полезным, Зинаида Григорьевна.

С т а р у ш к а. Уже слышали, да? Про Илюшу. Это чудо, что он нашелся. Но то, что я еще оказалась жива, это уже совсем невероятно. Я хочу рассказать вам все по порядку. Или вам некогда?

К о с т я. Есть время.

С т а р у ш к а. Тогда, может быть, пройдемте ко мне? Я только поставлю для вас чай.

Р а я. Я поставлю. (Уходит на кухню.)

С т а р у ш к а (Косте). Я тут приготовила пирог с яблоками. Что вы на это скажете?

В а л я. Еще ничего не сделал, а угощать!

К о с т я. Ваш знаменитый пирог? Не откажусь.

Валя уходит в свою комнату, а старушка уводит Костю к себе. Старушка выставляет пирог, накрывает на стол.

С т а р у ш к а. Это ничего, что Валя такая резкая. Она в действительности — наоборот.

К о с т я. Что значит наоборот?

С т а р у ш к а. Наоборот — значит наоборот.

К о с т я. Так-с… Но, позвольте, а сколько же ему теперь лет?

С т а р у ш к а. Илюше? Пятьдесят шесть. И три месяца. Это случилось как раз после революции. Мы жили тогда в Одессе. Это же мой родной город.

К о с т я. Я знаю.

С т а р у ш к а. Вы садитесь.

Оба садятся.

У нас была чудная квартира. Недалеко от гостиницы «Красной». Бывшая «Бристольская». Наискосок от биржи. На углу Пушкинской и…

К о с т я. Я никогда не был в Одессе.

С т а р у ш к а. Ну и ну! Вы не были в Одессе? Так вы нигде не были. Это не город, это сказка. Это… (Ищет слово, не находит, машет рукой.) Но тогда там был кошмар. Гражданская война. Муж ушел на фронт. А что делаю я с двумя детьми? Заболеваю брюшным тифом. Так иногда хорошо, что все-таки есть родственники. Хотя близкие родственники хороши на далеком расстоянии. Старшего мальчика взяли родные со стороны мужа. А младшего — Илюшу — мой брат. Кажется, хорошо? Ничего подобного. Как начался тарарам — красные, белые, желтые, зеленые, все цвета менялись у власти, — так нас всех разбросало кого куда. А Илюшу с дядей? За границу. Сначала они писали. Потом брат умер. Потом мы переехали в Москву. Потом война. Эвакуация. Погиб на фронте старший сын. Умер в эвакуации муж. Потом я вернулась. Ведь акушерки всегда нужны. Илюша не писал, ему еще надо было меня найти. Я уже потеряла всякую надежду. И вдруг — письмо! Вы знаете — я читала и не верила своим глазам!..

Пауза.

К о с т я. Так. И что дальше?

С т а р у ш к а. А о чем я говорила?

К о с т я. О письме.

С т а р у ш к а. Да. Письмо. И фотография. Мальчик почти совсем не изменился. Жена. Можно, конечно, иметь другую жену, но когда рядом нет матери — кто подскажет? И внуки у меня, оказывается, есть. Мальчик и девочка. У внука уже своя жена. И дети, мои правнуки. Я ответила. А теперь он прислал еще письмо и просит меня приехать. (Передает письмо.) В моем возрасте!

К о с т я (читая). «…расходы и оформление я беру на себя… Для получения визы только твое согласие… Достаточно материально обеспечен… Не стеснишь…» Так. (Складывает письмо и отдает его старушке.) Мда. История.

С т а р у ш к а. Что вы на это скажете?

К о с т я. А что говорит Рая?

С т а р у ш к а. Сейчас мы услышим. (Зовет.) Раечка!.. У меня такой стал слабый голос. Не Шаляпин. Позовите ее, пожалуйста, дорогой.

К о с т я (приоткрыл дверь). Раюша! Зинаида Григорьевна зовет.

Входит  Р а я.

Р а я. Чай настаивается. (Кивает на письмо, Косте.) Что скажешь?

С т а р у ш к а. Вот и я спрашиваю. Ведь мне надо Илюше как-то ответить. Чтобы он не обиделся.

К о с т я (Рае). А как ты считаешь?

Р а я. Тут двух мнений и быть не может. Ехать, и все.

К о с т я. Надо разобраться.

Р а я. В чем? Я бы ни секунды не колебалась.

С т а р у ш к а. Вы! А я? Разница. Если бы можно было — вот я здесь, вот я там, посмотрела на них, и обратно, — с радостью. А лететь? В мои годы?

К о с т я. И постарше летают.

С т а р у ш к а. Конечно. Господь бог, например.

К о с т я. Не только.

С т а р у ш к а. Зачем мне смешить людей?

Р а я. Тут нет ничего смешного.

С т а р у ш к а. Не будут смеяться, будут плакать. Вы же всплакнете, когда я помру? Хоть капельку?

Р а я. Что за разговор?

С т а р у ш к а. Всплакнете, всплакнете. И Валя всплакнет. Полететь… Об этом не может быть и речи. (Начинает плакать.)

Р а я. Что же вы плачете?

С т а р у ш к а. Очень хочу их увидеть.

Р а я. Тогда летите.

С т а р у ш к а. Кто меня пустит — такую старуху? И американцы, и наши скажут: «Ты с ума сошла?»

Р а я. Не скажут. Поймут: мать хочет взглянуть на сына, которого пятьдесят лет не видела. На его детей. И детей его детей. Это естественно.

С т а р у ш к а. Все равно ничего не выйдет. И потом, я же ничего не сумею.

Р а я. Костя, ты сможешь помочь?

К о с т я (после паузы). Постараюсь выяснить. Как и что.

Р а я. Костя вам поможет, Зинаида Григорьевна. Он теперь там, у себя в Интуристе, шишка.

К о с т я. Никакая не шишка. Но попытаться можно.

С т а р у ш к а. Спасибо, дорогой. Вы такой добрый.

К о с т я. Я еще ничего не сделал.

Р а я. Но сделаешь, да?

К о с т я. О чем может быть речь? Я ведь тоже человек. И у меня есть сердце.

Р а я. Сейчас принесу чай. (Выходит.)