П р о ф е с с о р. Да.
Г о н ч а р о в. Та-ак. А кто будет оперировать?
П р о ф е с с о р. Этот вопрос мы решим. Согласен оперироваться?
Г о н ч а р о в. А подумать можно?
П р о ф е с с о р. Думай. Жена есть?
Гончаров кивает.
(Ординатору.) Как придет — пропустите. (Гончарову.) Думай скорей. Дашь ответ врачу. (Встает, поворачивается к Терехину.)
О р д и н а т о р. Больной Терехин с эндартериитом. Вначале думаем новокаиновые блокады, кислород под кожу.
П р о ф е с с о р. Так. Ясно. (Отходит к Новикову.) Начинаем готовить вас к операции.
Н о в и к о в (помолчав). Хорошо.
П р о ф е с с о р. Ну, молодец, молодец… Только вы не очень-то. Не утомляйтесь. И — спокойнее. Не волноваться.
Н о в и к о в (кивает). Хорошо.
П р о ф е с с о р (постояв). Все будет хорошо.
Профессор уходит, ординатор и сестра — за ним.
П р о з о р о в (после паузы). Мда… Ткнул меня в живот и — «терпите». Ловко.
Т е р е х и н. Простите, но, в конце концов, чего вы хотите?
Г о н ч а р о в. А чтобы он его снова разрезал.
Т е р е х и н. А ко мне он вообще даже не подошел. Ни слова не сказал. Это что?
Н о в и к о в. Это хорошо… Это очень хорошо.
Пауза.
Г о н ч а р о в. В лучшем, говорит, случае… Ничего себе… А в худшем? Ауфвидерзеен?
П р о з о р о в. Интересно, а вот сколько он получает, этот профессор? Наверное, бешеные деньги. А за что, собственно?
Н о в и к о в. Можете не беспокоиться. Ему за дело платят. А вот сколько платят вам?
П р о з о р о в. Какое это имеет значение?
Н о в и к о в. Имеет. Потому что, наверное, врач-ординатор этот, как вы выражаетесь, мальчишка, который вам спас жизнь…
П р о з о р о в. Ну зачем же так-то уж… Подумаешь, спас. Аппендицит — самая легкая операция.
Н о в и к о в. Ночью, срочно, острый приступ — это значит спас. Вы можете сказать: подумаешь, жизнь — это ваше право. Так вот, он зарабатывает, по всей вероятности, значительно меньше, чем вы. Вам это не кажется несправедливым?
П р о з о р о в. Простите, мой дорогой, но не я устанавливаю оклады, и не мне их, знаете ли, пересматривать. Очевидно, есть причины. Не нам их здесь обсуждать.
Н о в и к о в. Однако вы их обсуждаете, когда оклад вам кажется выше вашего.
Т е р е х и н. А знаете ли вы, сколько получает учитель, который учит вашего сына? Тоже, наверное, в несколько раз меньше, чем вы.
П р о з о р о в. Видите ли, увы, но каждый выбирает себе ту профессию, которая ему доступна. И чем работа ответственней, чем она более редкая, тем…
Г о н ч а р о в. А вы, значит, редкий? Вроде бриллианта.
П р о з о р о в. А с вами, голубчик, я вообще не разговариваю.
Г о н ч а р о в. Само собой. Вам себя беречь надо.
Т е р е х и н (Прозорову). Позвольте, но я с вами не согласен. Ответственная работа — это вовсе не обязательно редкая. Врач — очень ответственная профессия, учитель — тоже. Но далеко не редкая. Да разве дело в редкости? Дело в значении труда человека.
П р о з о р о в. Вы знаете, я вам посоветую: не ломайте вы над этими проблемами себе голову. Делайте свое дело, а в этом вопросе за вас подумают те, кому положено.
Т е р е х и н. То есть как это — за меня подумают? А за меня нельзя думать. У меня своя голова на плечах. Теперь я, слава богу, сам могу думать. И понимаю, что руководитель, который хочет, чтобы я подчинялся не думая, — это тиран. Да вот хотя бы — зачем далеко ходить? В моей школе, где я работаю завучем и преподаю математику, наш бывший директор…
П р о з о р о в. Простите, а в какой школе вы преподаете?
Т е р е х и н. В двести восемьдесят пятой. Так вот, наш бывший директор…
П р о з о р о в. Одну минутку. Так вот, разрешите вам сказать, что человек с такими настроениями, как вы, на мой взгляд, не только не может быть заведующим учебной частью, но вряд ли вам, дорогой мой, следует доверять воспитание наших детей даже в области математики. С такими взглядами на руководителей и авторитеты вы не должны иметь контакта с нашими детьми. Я, правда, работаю в промышленности, но у меня есть весьма ответственные товарищи в министерстве просвещения. Я подчеркиваю — весьма ответственные. И я постараюсь, чтобы мое мнение им стало известным.
Т е р е х и н. Какой же вы… дурной человек… Даже хуже, чем я думал.
Г о н ч а р о в. Человек? Да это осколок! Пережиток культа личности!
П р о з о р о в (вспылив). А вы — молчать! Сопляк! Я и на вас найду управу.
Г о н ч а р о в. Ну, ты, полегче. Хоть лежачего и не бьют, но ты уже ходячий.
П р о з о р о в. Не смейте меня тыкать! Я с вами на брудершафт не пил!
Г о н ч а р о в. И не выпьешь!
П р о з о р о в. Да я член партии с одна тысяча девятьсот…
Н о в и к о в. Стоп! Хватит! (Терехину.) Можно вас попросить на минуточку выйти?
Т е р е х и н. Меня? Пожалуйста. (Выходит.)
Н о в и к о в (Гончарову). И вы тоже, прошу вас.
Г о н ч а р о в. Я выйду, но…
Н о в и к о в. Выйдите.
Гончаров уходит.
Как вы смеете козырять партийным билетом?!
П р о з о р о в (взяв себя в руки). Все понимаю. Неловко выразился. Но вы знаете, я не смог сдержаться, когда услышал эти возмутительные… Раньше они не посмели бы! В таком тоне?.. Думать ему, видите ли, надо… Какая дешевая демагогия… Анархию — вот что ему надо.
Н о в и к о в. Откуда вы это взяли? Удивительно. Люди слышат одни и те же слова, а толкуют их по-разному. Читают одни и те же газеты, говорят на одном языке — и не понимают друг друга. Я тоже член партии и заявляю вам — вы ведете себя в чудовищном противоречии с тем, чему учит партия. Чем вы недовольны? Вы поучаете людей, одергиваете их, запугиваете. А почему? По какому праву? Вы заблуждаетесь, если думаете, что ваше положение, каким бы высоким оно ни было, дает вам право только поучать. Вы обязаны учиться и у этого учителя, и у людей вокруг вас. И чем скорее вы это сделаете, тем будет лучше для вас да и для всех. И не кичитесь тем, что вы член партии. Не кричите об этом.
П р о з о р о в. А мне нечего стесняться этого.
Н о в и к о в. Да, но партия может начать стесняться вас. Еще Ленин предупреждал о комчванстве.
П р о з о р о в. А что Сталин говорил, вы уже, конечно, забыли?
Н о в и к о в. К сожалению, слишком хорошо помню.
П р о з о р о в. Ах, так вы, наверное, из этих… Не из сидевших ли?
Н о в и к о в. А вы из каких?
П р о з о р о в. А я из тех, кто считает, что кое-кого напрасно выпустили. Особенно именно вашего брата, писателя. Цацкаются с вами. Встречаются с вами, советуются, убеждают, выслушивают. А вы и распустили языки. Спорите, рассуждаете, лезете с советами… Вам бы раньше… вас бы… (Показывает руками в «бараний рог».)
Н о в и к о в. Ясно. Теперь я не спрашиваю, чем вы недовольны. А здорово вас подрезали под корень. Однако сорная трава живуча. Что-что, а цепляться умеете. Ничего, выдернем!
П р о з о р о в. Понятно. Донесете.
Н о в и к о в. Ошибаетесь. Не из таких. Да и по доносу сейчас судить не будут.
П р о з о р о в. Интересно просветиться: а как же?
Н о в и к о в. По закону. Слышали такое слово?
П р о з о р о в. Ну, по закону вам меня не укусить. Разговор без свидетелей. Стреляный воробей.
Н о в и к о в. А я вас по-своему. По-писательски. Глядишь — и вас из партии вон.
П р о з о р о в. Не много ли на себя берете?
Н о в и к о в. Как раз столько, сколько мне положено. Не хочу с вами в одной партии жить.
П р о з о р о в. А вы сначала узнайте, много ли вам вообще осталось жить.
