Бригелла была права, особа графской крови, окажись она здесь, нашла бы, отчего смутиться. Комнатушки были тесные, темные, наполненные застоявшимся смрадным воздухом, который казался кислым и соленым одновременно. На полу остались груды какого-то мусора, которое прежде, верно, было кроватями, стены покоробились и поплыли, потолок опасно провисал, во многих местах на нем распахнулись длинные узкие пасти, сквозь которые можно было разглядеть наполовину изгнившие стропила, распирающие домишку, как ребра распирают дохлого кита.

Паскудное местечко, в котором побрезговало бы вить себе гнездо даже самое презренное существо из сонма адских владык. Барбаросса ничуть не удивилась, разглядев в углу множество пустых винных и пивных бутылок, груды каких-то заскорузлых тряпок, а также пустые склянки, чертовски напоминающие те, в которых держат «серый пепел». Умница Бри облюбовала себе чертовски приятное местечко, на которое не позарились бы даже ко многому привыкшие сфексы.

Сама Бригелла забралась в дом так ловко, как муха проскальзывает в щелку, одним гибким движением. И сразу принялась возиться в хламе у стены, что-то разыскивая.

— Где-то здесь была лампа… Не переживай, пахнет здесь не очень, но вполне безопасно. И тихо. Редкая душа заглядывает сюда. Угостить тебя чем-нибудь? Гашиш с тыквой и табаком? Вино? У меня не очень-то хорошие манеры, но я стараюсь не забывать о гостеприимстве.

Из-за своей маски она выглядела невозмутимо и сейчас эта невозмутимость порядком раздражала Барбароссу. Ничего, подумала она, я заставлю тебя снять эту штучку, чтобы посмотреть тебе в глаза. Посмотрим, какая ты красотка на самом деле…

— Здесь что, жили фуггеры? Смердит, как в помойной яме.

— Фуггеры? — на миг Бригелла перестала копаться в хламе, — Нет. Здесь жил один алхимик и демонолог, который плохо разбирался в своем ремесле. Как-то раз он совершил ошибку, которую не стоило совершать.

— Позарился на твою мамашу? — не удержалась Барбаросса.

— Нет, — спокойно ответила Бригелла, — Рисуя сетку защитных чар на полу, начертил вместо тиристоровой руны варикондовую, к тому же ограниченной емкости. Догадываешься, что случилось, когда в нее хлынула адская энергия?

Барбаросса неохотно кивнула. Проблемы сгинувшего много лет назад демонолога волновали ее куда меньше, чем собственные.

— Ему оторвало руки, — Бригелла хихикнула, — Мало того, в защитных чарах, которыми он себя окружил, образовалась брешь, а демон, которого он призывал, не замедлил явиться на соблазнительный запах. Он скатал из этого недоумка шар и до утра играл им в бочче[12] по всему дому.

Поставив лампу на пол, Бригелла достала из рукава кресало и принялась ловко высекать искры. Ламповое масло было самого дешевого сорта. Оно неохотно загорелось, а загоревшись, наполнило комнатушку едким запахом вроде того, что издают идущие на полном ходу аутовагены. Но оно дало свет — колеблющийся, желтоватый, заставивший покрытые коростой стены вокруг них выглядеть еще более острыми.

Улыбка Бригеллы тоже сделалась более острой.

— Рассказывай, Красотка, — предложила она, водружая лампу между ними, — А я буду слушать.

— О чем рассказывать? — вскинулась Барбаросса. Убрав мешок к стене, оказавшись лицом к лицу перед Бригеллой, она ощутила себя совсем не так решительно, как четвертью часа раньше, когда, двигаясь тайными ходами вслед за Бригеллой, разглядывала ее торчащую над шелковым камзолом худую шею, прикидывая, с какой стороны впечатать в нее кастет, — Уж не о погоде ли?

— Можешь о погоде, — легко согласилась Бригелла, — Или о том, как ты чтишь уговор и выполняешь свои обещания. Ну, как тебе понравилось в доме у господина фон Лееба? Ужасно милый старик, правда? Он угостил тебя кофе? Может, чем-нибудь другим?

Блядь — Барбаросса ощутила, как клацнули невидимые зубы, перерубая нити сплетенного было ею плана — эта гнида, хоть и торчала безвылазно в Чертовом Будуаре, каким-то образом уже все знала. Может, у нее есть парочка надрессированных духов, шпионящих для нее по всему городу, или…

— Ты уже все знаешь, да?

Бригелла закатила глаза.

— Во имя всех распахнутых форточек Ада! Разумеется, я все знаю. Ты устроила такой переполох в Верхнем Миттельштадте, какого там не знали последние полста лет. Будь уверена, через час о нем будет знать весь Броккенбург вплоть до последнего эделя. Черт, славно ты раструсила это болото! Дюжина разбитых аутовагенов за раз! Пяток покалеченных и раздавленных прохожих, а уж попорченного городского имущества… Уверена, господин бургомистр Тоттерфиш уже рвет и мечет, подсчитывая убытки. Наверняка, он лично захочет снять с тебя кожу, чтобы набить миленькое чучело и водрузить у себя в приемной — с подносом для визитных карточек в руках!

Барбаросса ощутила как ноют челюсти — будто кто-то вогнал на место покинувших их зубов серебряные колья.

— Ему известно, что…

— Что это твои рук дело? — Бригелла усмехнулась, легко угадав ход ее мысли, — Нет, не думаю. Наверняка известно, что в этом деле замешана ведьма, но, к твоему счастью, не известно, из какого ковена. Думаю, Большой Круг на этой неделе ждет славная взбучка. Ох, дорого бы я дала за то, чтобы посмотреть на лица старших сестер, вылетающих из его кабинета, особенно на хорошенькое личико Капеллины из «Ордена Анжель де ля Барт». Наверняка она будет похожа на доярку, которой на конюшне заправил в жопу пьяный ишак! А уж когда найдут, кто порезвился на Ханфштрассе… Черт, сегодня будто сам Ад собрался выбить дерьмо из старины Броккенбурга!

— А что сталось на Ханфштрассе? — без всякого интереса спросила Барбаросса.

Ей было плевать на Ханфштрассе и все прочие улицы, сколько их есть в Броккенбурге, пусть их хоть зальет горящей серой и дерьмом.

Бригелла коротко хохотнула.

— Там порезвился еще один аутоваген. Не слышала? Разгромил до хера повозок и помял столько народу, сколько не было на последней ярмарке. И, говорят, тут тоже замешаны ведьмы — кто-то видел неподалеку выводок «волчиц», притом отчаянно злых.

Плевать и на волчиц тоже. Эти время от времени выбираются из своей смрадной норы, чтобы загнать и растерзать какую-то никчемную суку — охота для них, вшивых целок, не только спорт и искусство, но и излюбленное развлечение. Пусть разорвут ее хоть на сто кусков, сейчас крошку Барби заботят исключительно свои проблемы. И Бригелла.

Она не выглядит кипящей от гнева, подумала Барбаросса, наблюдая за «шутовкой» исподлобья. Как полагалось бы выглядеть всякой ведьме, задумку которой украли и дерзко использовали без нее самой, лишив ее доброй горсти монет. По всем законам Броккенбурга, писанным чернилами или кровью, то, что совершила сестрица Барби, тянуло самое малое на серьезную трепку — или даже на взаправдашнюю дуэль. Не официальную, с секундантками, рапирами и белоснежными платками, а ту, что исполняют в подворотнях при помощи ножей. Короткую, яростную и оставляющую мало шансов уцелеть. Если бы крошка Бри всадила сестрице Барби пару дюймов ржавой стали в живот, ни одна душа в Броккенбурге не осудила бы ее за это.

Но Бригелла не выглядела как ведьма, желающая истребовать сатисфакции. Она выглядела…

Вполне миролюбивой, мрачно подумала Барбаросса, пытаясь понять, в чем подвох. Беззаботно щебечущей и в целом весьма довольной собой. Как будто между ними и не было никаких нерешенных вопросов, будто и не было обид…

— Отличное представление ты закатила, — Бригелла неожиданно подмигнула ей, — С жаром, как в старые добрые времена. Количество твоих поклонников в Броккенбурге одним махом увеличилось во много раз. Если магистрат прознает, что это твоих рук дело, ты отправишься на дыбу, Красотка, не успев даже обосраться от страха. Но если первым на тебя выйдут старшие сестры из Большого Круга… Знаешь, я бы на твоем месте сама поспешила бы к дыбе с букетиком фиалок, надев лучшее платье!

— Охеренно смешно, — пробормотала Барбаросса, — Не тресни со смеху.

— К слову, имей в виду, — Бригелла неожиданно подмигнула ей, — Помимо них у тебя есть еще один тайных поклонник, который страсть как хочет встретиться с тобой. И он, в отличие от предыдущих, знает тебя в лицо.