— А, во-вторых, решили сожрать ее, — вырвалось у Колобка.

Плешивый медленно повернул голову в сторону сказавшего это, выпустил из зрачков ядовитые стрелы ненависти, криво улыбнулся:

— Надо говорить «кушать», а не «жрать». Чему только учат вас в школе? Ай-яй-яй, малыш…

— Если не мы, то ее грифы или шакалы растерзали бы, — вставил слово Бизон. — Зачем добру пропадать?..

— Тем более, что медвежатина полезна от многих болезней, — поддержал Долговязый.

— Так! — отчеканила Ангелина Великановна. — Все ясно. О несчастном случае следовало сообщить в лесничество или на полевую научную базу, а вы, граждане браконьеры, занялись самодеятельностью… Содрали шкуру с медведицы…

— И порубили молодую арчу для костра, — вырвалось у Лолы. — Извините, Ангелина Великановна… дерево на вес золота, а они…

— Это верно, — согласилась Ангелина Великановна и, глядя на Плешивого, спросила: — Интересно, что вы еще натворили?

Плешивый сделал оскорбленное лицо, а Колобок за него ответил:

— Пустые бутылки о камни долбали, — показал всем осколки. — Вот…

Плешивый категорично мотнул головой в знак протеста.

— Как видно, мы имеем дело со служителями окружающей среды. Мы вас уважаем, — почти выкрикнул он. — Но вы напрасно стараетесь пришить нам обвинения. Мы законы знаем не хуже вас. Подбирать с земли ничего не возбраняется. И, пожалуйста, не надо разыгрывать здесь товарищеский суд. Если хотите, мы и сами накрутим про вас в пионерскую газету. — Плешивый сделал обиженное лицо. — Вас приняли с открытой душой, прямо к столу, а вы каторгой грозите.

— Но вы же ценное дерево сожгли… — вырвалось у Лолы.

— Не убудет от двух-трех веток…

— Так. Немедленно погасите костер, — приказала Ангелина Великановна.

— Мясо горит, — вдруг, закашлявшись, выдавила Бибимо.

Джонни Старт вытащил из рюкзака два полиэтиленовых пакета, побежал за водой к речке. Остальные ребята принялись забрасывать костер камнями. Костер зашипел, пламя прижалось к земле, утихло. Едкий дым резанул по глазам.

Из-за палаток выскочил Аяр с двумя пластмассовыми ведрами.

— Смотрите, — заорал он, — лесные орехи и еще что-то.

— Это же облепиха! — сказала Лола. — От всех простудных болезней. Где ты взял?

— Вот у них надо спросить, — ответил юнкор, поставив перед Ангелиной Великановной полные ведра.

В эту минуту кто-то крикнул:

— Егеря!

— К нам приехал ревизор, — мрачно произнес Плешивый и процедил в сторону Бизона: — А я ведь советовал не связываться с этой дохлятиной. Шкура им нужна была… Теперь свою спасайте…

Главный лесничий Вели-ака в сопровождении двух молодых егерей верхом на лошадях спустились по крутой тропе. Обстановка на лужайке в тот момент напоминала экстренную линейку по особому случаю.

Вели-ака поздоровался первым, егеря поприветствовали всех сдержанными кивками.

— Здравствуйте, — вразнобой ответили ребята.

Главный лесничий огляделся, задержал взгляд на затухших обломках арчи и туше зверя, почерневшей от дыма костра, перевел взгляд на ведра с облепихой и лесными орехами.

— Значит, похозяйничали? — сказал он спокойно, затем посмотрел на Плешивого. — А ведь я тебя запомнил с прошлого года, кекликов тогда простил тебе. Теперь за все вместе отвечать будешь с дружками. А девушки, что на «Жигулях» отъехали, с вами были?

Плешивый пожал плечами и быстро глянул в ту сторону, где на камне сидели их подружки. Только сейчас все обратили внимание на то, что те незаметно исчезли, воспользовавшись суматохой.

Главный лесничий слез с коня, за ним последовали и егеря. Потребовали у «троглодитов» документы. Плешивый и Бизон молча поплелись к палатке. Долговязый остался на месте, видимо, у него не было с собой никаких бумаг, удостоверяющих его личность.

В течение следующего часа составили акт за подписями главного лесничего, двух егерей и еще двадцати пяти свидетелей. Обвинительный документ был оформлен по всем правилам, в нем по пунктам были перечислены нарушения.

Затем осведомились у «троглодитов», нет ли возражений по данному документу. Молчаливое согласие позволило лесничему продолжить свою речь. Он «предложил» им привести территорию в порядок, но когда Ангелина Великановна взялась помочь, главный лесничий категорически замахал рукой.

— Пусть каждый за собой убирает, А тебе, Ангелина, с юннатами надо двигаться к озеру Зумрад-куль. Отсюда час хода. В конце ущелья у Драконова хвоста удобное место для привала. Там и встретимся…

Когда экспедиция покидала лужайку, главный лесничий сказал вслед:

— А про медвежонка я не забыл. На базе согласились отдать его вам на воспитание. Ему у вас будет хорошо.

Разноцветные палатки расставили квадратом — четыре по углам — для мальчиков, одна в центре — для девочек. В красно-желто-голубом шатре расположился штаб. Юлдаш заметил вслух, что расположение палаток напоминает созвездие Лиры.

Из шатра вышла Цветана, и девочки замахали руками, приглашая ее в свою компанию.

— Цветана, идите сюда, — позвала Бибимо. — Здесь по звездам гадают.

— Вика будет артисткой погорелого театра, — заорал Колобок. — Если не верите, спросите Юлдаша.

— Цветана, в каком месяце вы родились? — спросила Соня.

— Юли, — ответила по-болгарски Цветана.

— А число?

— Днесь…

— Что означает «днесь»? — спросила Лола.

Цветана почему-то смутилась.

— Ну, это совсем не обязательно, — с легким акцентом ответила она.

— Ну, скажите, Цветана, мы хотим узнать вашу судьбу, — настаивала Вика.

Цветана виновато улыбнулась.

— Днесь, значит, сегодня…

— Ой, Цветана, поздравляем, поздравляем… — раздалось со всех сторон.

В честь дня рождения Цветаны штабом было решено устроить праздничный костер дружбы.

Солнце исчезло за горами, сгущались сумерки. Девчонки с лихорадочной поспешностью наряжались к празднику. Даже здесь, в походных условиях, каждая с завидной изобретательностью подобрала такую деталь к общей форме, которая отличала ее от всех остальных участниц праздника. Скажем, Лола из своих четырнадцати косичек сплела на голове оригинальную корзиночку, из которой выглядывали четыре цветка — такая прическа могла бы претендовать на первый приз и на международном конкурсе парикмахеров. Эльза обвязала свою голову красной лентой. Белые аккуратно расчесанные волосы ниспадали на ее плечи, в этот час она напоминала юного Робин Гуда. Соня придумала себе костюм гадалки: выпросила у Ангелины Великановны голубую косынку, которую та подвязала под воротник походной куртки, а Вика уступила подруге из своего походного гардероба платье со всякими оборочками и рюшечками. Вика была на целую голову выше, оттого подол платья доставал Соне почти до пят, концы косынки, подвязанной на голове, спускались до пояса, — в общем, Соня «входила» в свою роль. Настю девочки нарядили под Василису Прекрасную, ровно расчесали ей волосы, взяли напрокат у Вики спальную рубашку. Тут Вика не упустила случая, чтобы припомнить несправедливые насмешки, когда перед первым привалом из ее рюкзака вываливались все личные вещи. Теперь такая запасливость получила всеобщее одобрение.

В палатку просунулась голова Колобка.

— А я в какой роли буду? — прорычал он страшным голосом.

Девочки разом завизжали, — кто-то бросил в Колобка кед. Голова мгновенно исчезла.

— Дурман! — прокричала вслед Колобку Вика.

— Кстати, дурман обыкновенный при психических заболеваниях…

— Лолочка, сжалься, — умоляюще попросила Соня. — Завтра с утра обещаем слушать хоть до потери сознания про все травы мира, а сейчас надо выходить к мальчишкам. Смотри, они уже костер собрали.

Соня отодвинула полог, и девочки увидели высокую башню, сложенную из сухого валежника, окруженную барьером из камней. Получилось что-то вроде цирковой арены. Мальчишки не пожалели сил и в два ряда расставили плоские камни, они должны были заменить зрителям скамейки, расстелили на них две запасные палатки, чтобы ребята не простудились. Тем временем Джонни Старт при помощи своих ассистентов по кулинарным делам завершал последние хлопоты над необычным блюдом. Однако о нем не следует рассказывать раньше времени.