— Это Елена Михайловна, бывшая учительница Антона, — набрав его домашний номер, произнесла она помертвевшими губами. — Антон пропал. Пошёл на море, искупался и куда-то исчез. Вещи его на месте, а его самого нет.

Она избегала произносить слово «утонул», даже мысли такой не позволяла себе допустить.

— Как это — исчез? — всполошился Георгий, который подошёл к телефону. — Если не ошибаюсь, он ведь жил у вас? Кстати, я — Георгий Петрович, его отец… — строго представился он. — Где Антон?

Георгий говорил так, словно Лена была в ответе за его взрослого сына. На дальнем фоне уже слышался встревоженный голос Любы.

— Не знаю! — горестно выкрикнула Лена. — Говорю вам, я нашла его вещи на пляже, а его самого нет!

— Я сейчас приду! Никуда не уходите, — поспешно произнёс Георгий и дал «отбой».

— Может, он просто сбежал… — ехидно проговорила какая-то немолодая женщина, которая сидела неподалёку и случайно услышала разговор. — Надоело ему, он и прикинулся, что утонул…

Лена бросила на неё уничтожающий взгляд, но ничего не сказала.

Дальнейшую череду событий она вспоминала, как в тумане. Георгий организовал поиски Антона. Водолазы долго его искали, но тела так и не нашли.

— Наверное, его отнесло течением… — бесстрастно предположили они. — Всплывет где-нибудь в другом месте… Подождите немного.

— Что вы такое говорите! — закричала она. — Он не утонул! Этого не может быть, он пловец!

И забилась в истерике.

— Утонуть может каждый… — резонно заметил один из водолазов. — Вода-то холодная…

— Пойдём, дочка, — Георгий был рядом. Он обнял её за плечи. — Найдётся Антон! И непременно живой. Ты, главное, верь.

— Я верю… — всхлипывая, проговорила Лена.

Узнав о случившемся, приехала Тамара Сергеевна и взяла хозяйство в свои руки. Лена очень плохо себя чувствовала и всё больше лежала.

— Домой надо ехать, в Москву, — говорила мать. — Там ты быстрее придёшь в себя. Да и врачи у нас получше, а тебе в твоём положении нужно квалифицированное наблюдение.

— Как же я уеду, мама? — оторвав голову от подушки, Лена болезненно щурилась на неяркий свет настольной лампы. — Вдруг Антон вернётся, а меня нет!

У матери сердце разрывалась от жалости к несчастной дочери. «Не вернётся он, малышка. Его больше нет», — хотела сказать она, но промолчала. У неё просто язык не поворачивался озвучить ужасную правду.

— Ну, поживём тут, если ты так хочешь, — произнесла вслух Тамара Сергеевна.

Оксаночка постоянно спрашивала об Антоне.

— Мамочка, а где Антоша? — теребила она мать. — Он пр-р-ридёт?

Малышка научилась выговаривать букву «р» и теперь постоянно бравировала этим.

— Он на работе… — бесцветным голосом объясняла Лена. — Конечно, придёт.

— А когда? — не унималась Оксаночка.

— Не знаю… — тихо отвечала Лена и отворачивалась к стене.

— Я хотела показать ему журавлика, которого сама сложила из бумаги! — с гордостью сообщила дочка.

— Молодец… — глухим голосом проговорила в стену Лена.

— А он со мной будет играть? А то ты совсем не играешь… — разочарованно протянула малышка.

— Мама плохо себя чувствует, — попыталась объяснить она.

Но как всё это можно было растолковать маленькой девочке? Сама Лена ночью забывалась сном лишь на пару часов, а с рассветом вставала и шла к морю. Дома она старалась себя сдерживать и только тихо плакала в подушку. А на пляже в рассветные часы было совершенно безлюдно. Она садилась на то место, где нашла вещи Антона, и начинала выть. Натурально, страшно, как смертельно раненая волчица. Её душа представляла собой сплошную кровоточащую рану, но с этим воем часть боли на время уходила, и ей становилось немного легче.

— Антоша! — кричала она морю. — Где ты? Почему меня покинул?

Лене казалось, что все они чего-то не поняли или поняли неправильно. Не мог её Антон просто так исчезнуть, а тем более утонуть! Она думала, что если будет приходить сюда каждый день, то рано или поздно он непременно найдётся.

— Ты что это по ночам ходишь-бродишь? — набросилась на неё Тамара Сергеевна, когда однажды в рассветные часы встала с постели и не обнаружила дочери дома.

— Я гуляю… — тихо проговорила Лена.

— Я тебе погуляю! — не на шутку всполошилась мать. — В твоём положении это опасно. Да и, вообще, ночью гулять не следует! Мали ли кто тебя обидит…

— Меня уже невозможно обидеть… — еле слышно сказала она. — Поверь, мама, это не то, чего надо бояться…

— Ладно, иди в постель, — внимательно посмотрев на неё, проговорила Тамара Сергеевна, — и постарайся уснуть.

«Что же нам делать? — мучительно думала мать, глядя вслед своей несчастной дочери с полубезумным взглядом. — Время, конечно, лечит. Пройдут месяцы, а, может, даже годы, и Ленка оживёт, она ведь совсем молодая… Но будущему малышу такое её состояние сейчас очень вредит. Ведь новая жизнь закладывается… Не дай бог, эти переживания отразятся на ребёнке! Надо поговорить с ней, убедить, найти слова…»

Лену постоянно мучила мысль о том, что по её вине они с Антоном потеряли столько лет, а уже давно могли быть вместе. «Ведь он любил меня, а я его… — думала она. — Мне стоило лишь слово сказать, и всё встало бы на свои места. Я же сомневалась, боялась да ещё это дурацкое «воссоединение» с Максом затеяла! А время-то шло, драгоценное время…» Она много думала об этом, то и дело прокручивая в голове моменты прошлого, когда могла бы задержать Антона, оставить его рядом. Этими назойливыми мыслями подсознание словно ограждало её психику от той ужасной правды, о которой она запрещала себе думать.

«Он тогда, на выпускном, пригласил меня на танец… — вспоминала она. — И предложил быть вместе. Деликатно так сказал, но я поняла. И отказала ему. Мне думалось, это правильно. А выходит, что нет. Жизнь-то, получается, коротка и непредсказуема. Дорог каждый час, каждая минута. А ещё потом он ждал меня у нашего каштана… Появился так неожиданно из темноты… Признался в любви. Сказал: «Леночка, всё будет просто замечательно!» А я: «Уходите, я испорчу вам жизнь». Дура, сто раз дура! Надо было хотя бы пригласить его в дом, а не гнать от себя… Мы бы придумали, как нам жить. Антон, конечно, поехал бы учиться — я не стала бы его удерживать… Но он бы приезжал, а я ездила бы к нему, и мы хоть несколько дней в году могли быть вместе!»

Лене врач, учитывая её положение, выдал больничный.

— Постарайтесь не думать ни о чём плохом, — рекомендовал он, в глубине души понимая, что при данных обстоятельствах этот совет невыполним. — Больше отдыхайте, спите. И, конечно, не забывайте регулярно приходить в женскую консультацию для наблюдения.

— Хорошо… — опустила глаза Лена.

Казалось, она, погружённая в свои мысли, его даже не слушала.

— Начальный период беременности — особенно опасный, — продолжал наставлять её врач. — Берегите себя и ребёнка.

— Да, конечно… — снова согласилась она.

— Я вам выпишу успокоительное средство, — врач стал заполнять рецепт. — Очень действенное. Оно безобидно для малыша, на растительной основе. Принимайте строго по инструкции.

Лена машинально взяла рецепт, поблагодарила врача, но пошла не в аптеку, а на пляж. Она и днём иногда приходила сюда. Просто посидеть на том месте, где нашла вещи Антона. Среди дня здесь, конечно, был народ, и ей не удалось облегчить душу. Лена посмотрела на время — до рассвета ещё оставалось двенадцать часов. Долго ждать. Но тогда она сможет снова прийти сюда и, не таясь, излить свою боль и поговорить с Антоном. Ей казалось, что он тут незримо присутствует, и её, как магнитом, притягивало к этому месту.

Она посидела немного и пошла домой.

Антон

— Эй, парень, очнись… — донёсся до Антона незнакомый голос.

Он почувствовал лёгкое покачивание, будто находился в гамаке, и открыл глаза.

— Слава богу, ты пришёл в себя! — опять послышался тот же самый голос.

Антон слегка скосил взгляд и увидел человека, склонившегося над ним. Это был мужчина средних лет с седыми висками, загорелым лицом и резко обозначенными морщинами на лбу. Он с тревогой наблюдал за ним своими глубоко посаженными карими глазами.