Малькольм отхлебнул из кубка эля, вытерев рот тыльной стороной руки.

— Я уважал Лайэма, — тихо сказал он Кедедрину. — Он был моим хорошим другом. Несмотря на то что я вынужден был лишить его титула, я оставил за ним его владения, позволив ему и дальше управлять своими землями. Если бы он отказался и от них, между феодалами развязалась бы война за владение Эбердуром. Я не мог позволить, чтобы необдуманные поступки Лайэма втянули мою страну в гражданскую войну.

Многие удивлялись, почем у я не отправил Лайэма в ссылку, — продолжал король и, сделав новый глоток эля, погладил бороду. — Я знал, что свое сердце он отдал Саре, но его душа всегда принадлежала родной Шотландии. Его ошибка заключалась не в том, что он женился на этой женщине, а в том, что он сделал это без моего позволения. Я был глубоко опечален, когда услышал, что он избрал этот путь.

Глаза Кедедрина горели преданностью королю.

— Ваше Величество, — громко заявил он, чтобы слышали все, — я не верю, что это было самоубийство.

Леди Корина побледнела, вцепившись в край стола, а Кертис поднялся из-за стола, бросив в сторону Кедедрина предостерегающий взгляд. Сидящий рядом с ним Дэвид Маккеферти побагровел от ярости, громко ударив кулаком по столу.

Гневно посмотрев на Маккеферти, король отвернулся и наклонил голову, чтобы послушать, что ему собирается прошептать королева.

Воспользовавшись моментом, Корина наклонилась к Кедедрину.

— Вы не должны беспокоить короля своими подозрениями, — настойчиво прошептала она. — Сейчас не время будоражить прошлое. Неважно, как это все произошло. Разве имеет значение, как он умер? Самое главное, что вы граф и скоро король благословит наш союз.

Кедедрин раздраженно посмотрел на нее.

— Меня поражает ваша неудержимая жажда власти, — мрачно заметил он.

— В этом вы не отличаетесь от меня, — резко ответила она. — Не обвиняйте меня в амбициях, которые свойственны вам в не меньшей степени, чем мне, которые преследуют вас с того самого дня, как отец выбросил вас из дома.

У Кедедрина перехватило дыхание от ее грубой прямоты, но он не нашел сил ответить ей должным образом. Вдруг он поймал на себе встревоженный взгляд Кассандры, сидящей в дальнем конце стола.

Она хотела ободрить его, не зная содержания его беседы с Кориной, видимо почувствовав его недовольство.

Глядя в лицо королю, Кедедрин громко, во всеуслышание заявил:

— Ваше Величество, возможно, мне бы хотелось сказать вам, что мой отец умер своей смертью или убил сам себя, последовав за своей женой в мир иной, но я не могу этого сделать. Я уверен, что его убили и что его убийца свободно разгуливает среди нас.

Король сдвинул брови и, откинувшись на троне, удивленно посмотрел на Кедедрина.

— Безрадостная весть, — задумчиво произнес он. — У тебя есть доказательства в пользу такого тяжелого обвинения, и почему ты никогда раньше не упоминал об этом?

— Я полагал, что жизнь моего отца, а тем более его смерть — не тема для обсуждения с Вашим Величеством.

— Говори, что тебе известно об этом, — приказал король.

— Моего отца нашли мертвым, с клинком в груди. Это был необычный кинжал. Единственный нож, который мог нанести такую рану, был его собственный кинжал, сделанный специально для него.

— Он мог сам вонзить нож в свое сердце, — ответил Малькольм. — Убийца, скорее всего, нанес бы предательский удар в спину, пользуясь собственным кинжалом. Так что твои слова только подтверждают, что его смерть была самоубийством.

— Нож так и не был найден, хотя я сам швырнул его в ближайшие кусты. Мне казалось, что там кто-то скрывается. Думаю, что все было сделано так, чтобы создать видимость самоубийства.

Откинувшись назад, король пристально посмотрел на Кедедрина.

— Ты знаешь, кто совершил это гнусное преступление?

— Если бы я знал, то давно бы отомстил злодею. Увы, больше у меня нет никаких сведений, — проговорил он, стиснув зубы. — Злодей появился и исчез, как призрак.

— Может быть, его заодно обокрали? — спросил Малькольм.

— С телом нашли полный мешок монет, к которому даже не прикоснулась рука преступника.

В этот момент Кассандра затаила дыхание, широко раскрыв глаза. В ее голове всплыли обрывки сна, заставившие ее задрожать.

— У убийцы должен быть его нож, — размышлял король.

Кедедрин впился взглядом в Кассандру.

— Уже нет, — ответил он. — Кажется, нож потерян.

Король нахмурился:

— Разве нет никакой возможности узнать, что же произошло на самом деле?

Кедедрин на мгновение смолк, глядя только на Кассандру.

Словно по чьему-то велению, девушка вдруг встала. Перед ее глазами мелькали картины, сердце бешено колотилось. Она тихо вскрикнула, цепляясь руками за воздух, словно хотела сбросить с себя напавшего на нее противника. В голове замелькали видения, перемешавшись с реальностью: вот она стоит в густом туманном лесу, ряды столов превратились в расплывчатую массу. Она видит в лесу пожилого человека, который оглядывается, слыша чьи-то шаги, вырывает кинжал из пояса.

— Кто здесь? — кричит он, потом успокаивается и кладет на землю кинжал рядом с плащом у дерева. — А, это ты… — Он кивает, приветствуя кого-то. Потом его пронзает внезапная боль от удара кинжала, вонзившегося ему глубоко в грудь. — Это ты? Зачем? Почему сейчас? — спрашивает он дрожащим от ужаса голосом, потом падает на колени, жадно глотая воздух.

Его боль отозвалась в сердце Кассандры. Она почувствовала, как ее покидают силы. Вдруг ей показалось, что кто-то несется между деревьями… Это убийца.

Кассандра моргнула. Видение исчезло.

Кедедрин отвел от нее взгляд и, тряхнув головой, обратился к королю.

— Я не готов обсуждать эту тему в присутствии гостей, Ваше Величество, — сказал он.

В разговор вмешался Кертис.

— Кедедрин, — начал он, — ты позволяешь себе… — Но король оборвал его.

— Поговорим об этом позже в другой обстановке, а теперь предлагаю всем насладиться яствами, — произнес король, жестом призвав присутствующих приступать к трапезе. — Сдается мне, что я сильно проголодался, — громко добавил он. — Принесите-ка мне что-нибудь поесть, а музыканты пусть начинают играть.

С бьющимся сердцем Кассандра медленно опустилась на свое место. Сны переплелись с явью. Дрожа всем телом, она обхватила себя руками. До этого она могла прочесть предостережения в отношении будущего, могла увидеть любовь в своих снах, но эти видения… видения о смерти и убийстве были еще сильнее, чем ее прежние сны.

Покачав головой, она словно хотела развеять туман, помутивший ее мысли. Возможно, все дело в кинжале? Если бы она отдала его Кедедрину, эти видения больше бы не преследовали ее и все бы шло своим чередом. А может быть, это знак, что она должна отдать нож Кедедрину, чтобы тот нашел убийцу своего отца?

Кассандра продолжала дрожать. Кинжал был уликой совершенного в прошлом убийства, но он ничего не говорил о том, что грядет впереди.

— Вы не хотите потанцевать со мной? — тихо спросил Кедедрин, сверля ее глазами. — Бал уже начался.

Кассандра дрожала, не в силах устоять перед его магнетизмом, но боялась долго находиться рядом с ним.

— Если вы скажете «нет», я подумаю, что вы боитесь меня, — заметил он.

— Я вас не боюсь. — Она поднялась с места.

— Я вас пугаю? — спросил он с серьезным выражением лица.

— Вы… почему? — заикаясь, начала она, пытаясь перевести дух. — Почему вы должны меня пугать?

— Что вы знаете о смерти моего отца? — прямо спросил он.

Она уставилась на него, ошеломленная вопросом, но Кедедрин уже вывел ее в круг, низко поклонившись, так что ей не оставалось ничего другого, как сделать ответный поклон.

— Я не уверена в своих мыслях, — прошептала она, испытывая неловкость среди танцующих гостей. Споткнувшись о ногу Кедедрина, она вспомнила, как много лет назад Кэлиел учила ее разным причудливым па. В последнее время сестры иногда танцевали для собственного развлечения, и Кассандра была благодарна сестре за ее уроки. — Извините, — пробормотала она, сосредоточившись на сложном рисунке танца.