— Значит, Талисман останется у нас.

Адриан вскочил с дивана, гневно раздувая ноздри, словно породистый жеребец. Кулаки Агрест сжал до скрипа чёрных перчаток.

— Мне не нужна другая Ледибаг! Ни за что, Миледи!

— Другой Ледибаг и не будет, — быстро вставила Тен-Тен, уловив, что разговор сворачивает не туда, куда нужно. — Всё, у нас нет времени раздумывать. Можете разойтись по комнатам и поговорить с вашими квами, если сомневаетесь. Пусть решающее слово останется за ними.

Маринетт кивнула и встала с дивана. На Кота она не смотрела, словно боялась увидеть в его глазах разочарование. Дюпэн-Чэн вышла из комнаты, так ни разу и не оглянувшись.

Адриан смотрел ей вслед с выражением настоящего отчаяния на лице. Зелёные глаза блестели, словно от лихорадки. Да это лихорадка и была, только любовная. Самая желанная из всех болезней.

— Знаешь, что тебе сейчас нужно сделать? — тихо спросил Лука.

Словно змей прошипел. Тот самый, из здешних легенд про падение Рая.

— Что?

— Снять своё кольцо, пока её здесь нет. Тогда она вернётся и увидит здесь тебя. Настоящего тебя, без маски.

Адриан кивнул. Не сводя взгляда с дверного проёма, он снял синхронизацию и стянул с пальца кольцо. Талисман Тен-Тен забрала себе и сразу же надела, чтобы Плагг не пропадал — квами было сложно реализовывать себя в мире, если их не подпитывал носитель.

— Я настоящий, — сказал Адриан, осторожно беря котёнка в руки. — Именно с маской я настоящий.

Тен-Тен ободряюще сжала его плечо.

— Тогда стоит показать это ей.

Тягостное ожидание длилось не дольше двух минут. Потом в комнату вернулась Ледибаг… Маринетт. Маски, как и костюма, на ней уже не было — только квами, сидящая на плече. Выглядела Дюпэн-Чэн так, словно шла на эшафот.

И она совсем замерла, увидев в комнате Адриана.

— Ты…

Агрест улыбнулся.

— Я. Привет, Миледи.

Тен-Тен махнула Луке в сторону двери. Парень кивнул. Проходя мимо Маринетт, Такахаши забрала у девушки серёжки и сжала их в кулаке. Вдевать их в уши не хотелось категорически. К тому же, у Хлои не были проколоты мочки, дочка мэра носила исключительно клипсы. Мудрое решение, считала Тен-Тен. Слишком уж много нервных окончаний и акупунктурных точек в ушах.

Она зашла в спальню и села на кровать, покрутив серьги в руках, Тен-Тен тяжело вздохнула и сняла кофту.

Куноичи приложила серёжку к естественной впадине между ключицей и трапециевидной мышцей. Лёгкое нажатие, небольшой укол боли — и штырёк вошёл в плоть. Вторую серёжку Тен-Тен вставила аналогично с другой стороны.

— Что за варварские веяния, — пробормотал Лука, закатывая глаза.

Парень стоял в дверях, опершись плечом о косяк и сложив руки на груди.

— А с кольцом ты что сделаешь?

— Тут мне ничего в голову не приходит, если честно. Так что поношу на пальце или на цепочке.

— Цепочка не даст Плаггу нормально летать, так что лучше уж на пальце.

Тен-Тен улыбнулась. Лука покачал головой и подошёл к куноичи, садясь рядом. Его объятия были твёрдыми и горячими, как и всегда.

— Решила воспользоваться ситуацией, да?

— Шиноби всегда оборачивает течение вариантов себе на пользу.

— Игра на грани фола. С чего ты решила, что у тебя получится забрать у них Талисманы?

Такахаши уткнулась носом в футболку Луки. Скула коснулась мокрого и липкого — тот самый сок, что Куффен так неаккуратно выплюнул.

— У Маринетт был нервный срыв, за ним обычно следует стадия опустошения. Думать в такое время совсем не хочется. Единственное желание — это чтобы кто-то взял всю ответственность на себя. И, учитывая, кто только что утешал рыдающую Ледибаг… простая психология. Она увидела во мне силу, она хочет, чтобы её проблемы решил кто-то другой. И она ребёнок, в конце концов.

Лука усилил объятие и положил подбородок Тен-Тен на макушку.

— Я не уверен, что смогу изменить что-то, если ты погибнешь во время исполнения желания. Сила Парадокса искривляет время.

— Не беспокойся об этом. Я просто не умру.

— Мне бы твою уверенность.

Тен-Тен отстранилась и шутливо боднула Луку в плечо.

— Эй, — мягко сказала она, успокаивающе улыбаясь. — Это всего лишь ещё одна миссия по спасению мира. У меня их было штук пять, а у моего друга Наруто — и того больше. Ничего сложного, честное слово.

Лука не выглядел убеждённым, но возражать не стал. Он поцеловал Тен-Тен в лоб, прежде чем вернуть себе хладнокровие и отстраниться.

— Хорошо. Сложи вещи у лифта, я заберу.

— Опять говоришь загадками.

Он ещё раз поцеловал Тен-Тен в макушку и ушёл. Такахаши слышала, как он что-то говорит Чудесным — тихо и очень проникновенно. Затем тренькнул лифт, и этаж погрузился в тишину.

Тен-Тен подтянула ноги на кровать и села в лотос. Квами тихонько вплыли в комнату и уселись на девичьих коленях, словно Такахаши была Мудрецом(1). Малыши молчали, и Такахаши плавно скользнула в медитацию — недолгую, но крайне необходимую.

Куноичи всегда так делала перед тяжёлым боем. Подготовка облегчала путь, как говорил учитель Гай.

Из плавного течения мыслей Тен-Тен выдернул звонок. Не открывая глаз, Такахаши взяла мобильник и поднесла телефон к уху.

— Где браслет? — без предисловий спросил Андрэ. — Мне нужно вернуть его как можно скорее.

Тен-Тен открыла глаза. Сознание было мягким и податливым, как влажная глина.

— Не знаю, — равнодушно сказала она. — Я его куда-то положила. В комнате, наверное.

— Найди его немедленно! Мне конец, если я его не верну вовремя! Я буду через сорок минут!

На этом Андрэ бросил трубку. Тен-Тен медленно опустила руку, продолжая смотреть вперёд. Видеть серого человека не хотелось категорически. Ни через сорок минут, ни через неделю, ни через год. Никогда.

— Нервный какой-то, — сказала Тикки.

— И грубый, — хохотнул в ответ Плагг. — Ужас, как так можно!

— Уж кто бы говорил. Кстати, Хлоя, он случайно не про этот браслет говорил?

Квами взлетели с её коленей, и Тен-Тен смогла встать. Браслет валялся около прикроватной тумбы, очень удобно закатившись между её деревянным боком и собственно кроватью.

План в голове созрел моментально.

Тен-Тен сходила в гардеробную за самой большой сумкой, что там только была. По пути зацепила пару вещей, которые так или иначе Такахаши нравились: зелёное платье, спортивный костюмчик, цветочная кофта с воздушными рукавами, её аптечка. Надела полосатую кофту и жёлтый пиджак; почему-то это показалось правильным. Дальше в сумку отправились кроссовки, нижнее бельё и маленькое сокровище — документ об эмансипации.

В спальне Тен-Тен забрала свою заначку, спрятанную внутри кровати, и аккуратно вытащила из щели браслет. Секунду поколебавшись, она всё-таки взяла плюшевого медведя, принадлежащего Хлое. Оставлять его одного казалось настоящим кощунством по отношению к умершей девочке.

«Оставь вещи у лифта». Так она и поступила. Мишку, правда, она из рук не выпустила — он был нужен для другого. Так и ходила с игрушкой по комнатам, проверяя, не приглянётся ли ей ещё что-нибудь.

Итогом ревизии стал красивый чайник, в котором Тен-Тен заваривала свой ежедневный чай, упаковка этих прекрасных листьев и пара симпатичных чашечек, напоминавших Такахаши про Коноху. В азиатском стиле, как сказали бы здесь.

Оставалось последнее дело. Тен-Тен села на кухне, усадила на столе перед собой медведя и сцепила руки. Не прошло и десяти минут, как в комнаты поднялся Жан — как Тен-Тен и думала.

Он прошёл в кухню тихо и осторожно, словно большой напряжённый кот. Встал слева от Тен-Тен и не сдвинулся с места, когда она кивком указала ему на барный стул напротив.

— Мадмуазель куда-то собирается?

— Сядь.

— Стоя мне комфортнее, благодарю.

Она встала сама. Взяла медведя со стола и протянула игрушку мужчине. Молча.

Так же молча он взял плюш. Тен-Тен увидела, как у Жана повлажнели глаза и мелко задрожала верхняя губа. Усики от этого прыгали, будто два длинных насекомых.