После Тен-Тен, заинтригованная влиянием дыхания на тело, продолжала искать информацию об этом обыденном волшебстве. Она не посвящала свою жизнь этой теме, как сделал бы настоящий учёный. Просто собирала сведения то тут, то там: спрашивала в кабаках за чаркой саке, пролистывала свитки и книги в огромных городских библиотеках, изучала техники ветра, что могли как-то быть связаны с интересной для неё темой. Последнее оказалось наиболее перспективным: шиноби, использующие ветряные техники, чаще всего выдували огромные потоки или плевались сгущённым воздухом, дробящим гранит.

В её изысканиях помог даже Наруто, который рассказывал про свои медитации на жабьей горе. Звери-мудрецы, передавшие блондину техники Отшельника, многое знали о дыхании; жаль только, что Тен-Тен не была с Наруто в достаточно близких отношениях, чтобы добиться встречи и лично расспросить жаб подробнее.

Сейчас Тен-Тен вдыхала, задерживала дыхание и выплёвывала из себя воздух, ощущая при этом, как кровь бунтует в организме. Тело не знало, что ему поначалу делать: голова стала ватной, глаза начали закрываться, а руки неметь. Но спустя пару циклов дыхания организм всё-таки разобрался с техникой, и кровь побежала по венам быстрее.

Ноги потеплели за минуту. Сделав ещё несколько циклов вдохов и задержек, Тен-Тен длинно выдохнула и открыла глаза. И когда она только успела их закрыть?

Плагг парил чуть в отдалении: следил, чтобы никто не подошёл близко к занятой куноичи. От умиления Тен-Тен не сдержала улыбки. Надо же, котёнок о ней позаботился… даже если она была нужна ему для «выживания» Адриана.

На самом деле, разговор больше шёл не про «выживание», всё-таки этот мир был очень мягким. Плагг беспокоился за комфорт и счастье Агреста. Ведь именно с этим дела сейчас обстояли хуже некуда.

— Надышалась? Идём уже, почти пришли.

Идти на самом деле оказалось недалеко: в какой-то момент Плагг завис в воздухе и нырнул сквозь одну из дверей. Щёлкнул замок, провернулась ручка. Тен-Тен поспешила войти, не дожидаясь приглашения.

Это была кладовка. Небольшая комнатка со свободным пространством не больше одного татами(2). Тен-Тен не видела стен — те были заставлены шкафами с таинственным содержимым.

В один из этих шкафов её и позвал Плагг. Проглотив вопросы, Такахаши открыла дверцу и едва не закашлялась: пахло старой одеждой и химикатами.

— Ничего, потерпишь, — фыркнул Плагг. — Давай, давай. Так вас хотя бы не услышат.

Вещи, — это были какие-то дублёнки и рубашки, очевидно женские, — оказались сдвинуты в одну сторону, так что Тен-Тен смогла залезть в шкаф и даже сесть в нём. Плагг закрыл дверцу и нырнул в волосы Такахаши: по пути сюда она по привычке сделала пучок. Кажется, котёнку он нравился.

— Добрый день, — услышала Тен-Тен тонкий голосок. — Ах да. Зрение людей… сейчас.

Перед лицом девушки появилось мягкое лиловое свечение. В нём порхал мотылёк — слишком большой для насекомого и довольно маленький для квами. Тен-Тен, конечно, пока видела только Плагга… но кот был явно крупнее этого крошечного создания.

Нурру, — а кто это ещё мог быть, — был, как и все квами, очень странным: огромная голова на спичечном тельце, нежно-фиолетовая кожа, крылья за спиной. Между большими глазами, словно чёлка, была прорисована спиралька, уходящая к макушке.

Нурру не выглядел опасным, совершенно. Было странно осознавать, что именно из-за этого существа Тен-Тен уже несколько раз чуть не встретилась с Шинигами досрочно. Великая сила в таком странном пристанище.

— Я рад наконец познакомиться с тем, кто нам может помочь. Спасибо большое.

Мотылёк поклонился, и Тен-Тен автоматически ответила на это глубоким кивком. Нурру выглядел утомлённым: под большими глазами залегли более тёмные полосы, уголки широкого рта оказались опущены. Даже сияние квами выглядело тускло, словно на него уходили последние силы.

— Нет, это не так, — сказал Нурру, когда Тен-Тен высказала своё предположение. — Это просто индикатор того, что я действительно устал… Давайте перейдём к делу: времени у нас не так много.

Тен-Тен подтянула колени к груди. Нурру уселся на одну коленку и сложил крылышки. Из-за этого он стал выглядеть ещё меньше, чем был.

— Я знаю, что Плагг наверняка обещал, что я отвечу на все вопросы, — сказал мотылёк, смотря на Тен-Тен большими печальными глазами, — но вы наверняка не знаете, что спрашивать, так что позвольте мне просто… рассказать.

У Тен-Тен не было никаких возражений на это.

Нурру начал свой рассказ слишком далеко — с момента падения Вавилонской башни. Тен-Тен внимательно слушала, не перебивая. Если мотылёк говорит об этом, значит, потом информация как-то пригодится.

— Желание людей увидеть Бога было таким сильным, что они решили построить башню-лестницу, ведущую на небо. Они строили этаж за этажом, поднимаясь всё выше и выше… я помню, что воздух становился разреженным, и моему прежнему Хозяину было трудно дышать. Он был одним из рабочих.

— Звучит странно, — заметила Тен-Тен. — Что насчёт физики? Такая высокая башня должна была ходить из стороны в сторону, хотя бы из-за ветра.

— Магия способна и не на такое. Строительство башни поддерживали несколько владельцев Талисманов: Бык, Лошадь, Мышь и Божья Коровка, если не ошибаюсь. Поэтому башня росла и росла, и этому, казалось, не было конца.

— А строители?..

Нурру печально кивнул.

— Умирали, само собой. Лишались сознания из-за недостатка воздуха, от переутомления или из-за головокружения — и летели вниз, разбиваясь. Башня стояла в крови, росла из неё.

Тен-Тен поморщилась, представив эту картину. Ничего хорошего: если строительство на самом деле велось в таких масштабах, то людей там должно было погибнуть… мягко говоря, очень много. Наверняка счёт шёл даже не на сотни, а на тысячи — удивительная цифра для древности.

— Правитель и его советники были одержимы идеей дотянуться до бога. Вероятно, они думали, что, достигнув облаков, где он сидит, они и сами станут подобны ему… так что строительство продолжалось, несмотря на потери.

Масштаб смертности, описываемый квами, был невообразим. Поглощённые идеей собственной божественности правители покупали рабов, захватывали пленных в соседних странах, вводили обременительные законы для граждан Вавилона. Город-государство оказался охвачен лихорадкой: пропаганда, вводимая жрецами, заставляла обычных людей поддерживать строительство. Кто-то отдавал деньги, другие приводили на стройку собственных детей.

Нурру считал, что в желаниях правителя не было магии; лишь его сумасшествие, корысть и гордыня. И от этого становилось страшно.

— У владелицы Талисмана Мыши была дочка, названная в честь богини. Маленькой Иштар исполнилось восемь лет, когда мальчика, в которого она была влюблена, отвели на стройку. Больше Иштар его не видела.

Нурру замолчал на несколько секунд. Глаза его были расфокусированы: квами полностью погрузился в неприятные воспоминания, вновь переживая то, что было прежде.

— Иштар расспрашивала родителей, куда делся её друг. Ей рассказали про стройку, про идею достигнуть бога — то, что родители в Вавилоне обычно рассказывали своим детям. Её мать показала девочке Талисман Мыши, отец, — он был носителем Быка, — дал ей в руки свой Камень Чудес. Родители говорили Иштар, что её друг, вероятно, умер. Что при строительстве многие умирают, но это нормально.

Иштар слушала своих родителей и понимала, что в их словах — только сумасшествие. Мальчик, что ей нравился, был её ровесником; она спросила, отвели бы её родители на стройку, если бы это потребовалось. Отвели бы они её на смерть?

— Да, — просто ответила её мать. — Потому что, когда наш правитель станет богом, все мы обретём нечто большее, чем жизнь.

Это ужаснуло Иштар. Она сжала в руках Талисманы Быка и Мыши, посмотрела на родителей и сделала то, что может только в этой ситуации ребёнок — она загадала желание.

— Если бог есть… если он есть, то он от вашей башни не оставит ни камня, ни воспоминания! Никто не должен строить что-то столь отвратительное!