Андрэ попытался выдавить поощрительную улыбку, но вышла только кривая ухмылка.
— Именно. Ты у меня умная девочка. И будь поласковее с инвесторами, от них зависит и твоё будущее.
Такахаши не знала, насколько эти слова правдивы, так что просто кивнула. В этом мире было сложно устроиться без образования или предпринимательской жилки; первое стоило денег, очевидно у Хлои не имеющихся, вторым Тен-Тен была обделена с рождения. Правда, всегда можно было податься в наёмники: здесь и умений, и опыта у Тен-Тен хватило бы на десятерых… но как-то не хотелось.
Вот убиваешь ты кого-нибудь, а его супруг-дочь-отец-близкий акуманизируется в какую-нибудь собаку-охотницу. И хоть в дёгте купайся, чтобы перебить свой запах — всё равно учует. Дело ведь уже не в физических проявлениях мира, а в энергетических. В магии, как говорили здесь.
Хотя, если прикончить сначала Бражника, а потом отдать его Талисман кому-нибудь другому… в идеале, тому, кто будет должен Тен-Тен или же как-то зависим от неё… но это всё пока из разряда мечтаний. Она ещё даже не была уверена в личности Бражника, — не на все сто процентов, — чтобы строить такие шаткие долгосрочные планы.
— Так мы договорились?
Тен-Тен подняла браслет на уровень лица и посмотрела на Андрэ через золотой круг. Серый человек хорошо держал лицо для гражданского: сразу видно политика, привыкшего обманывать не одного, а многих.
— А что мне за это будет?
— Твоего счастливого будущего недостаточно?
Положив браслет обратно в коробку, Тен-Тен закрыла золотой блеск крышкой и откинулась на спинку стула.
— Папуль, ну каждый раз одно и то же ведь! «Хлоя, будь милой!» «Хлоя, скажи то-то и то-то!» «Хлоя, улыбнись тому человеку!» И каждый раз ты говоришь, что от этого зависит моё счастливое будущее и свадьба с Адрианчиком! Но ничего не меняется!
У Андрэ дёрнулась щека. Тен-Тен всплеснула руками, входя в раж девочки-транжиры, и принялась расписывать, какая она несчастная без последних коллекций одежды, без настоящих украшений, — а не этого арендованного непонятно что, — и вообще без гаджетов. Вот у Адрианчика новый телефон появился, а у неё что? Пока она подводила папеньку Хлои к мысли о «зарплате», Тен-Тен встала из-за стола и принялась ходить по комнате, постепенно приближаясь к мужчине.
Уловив суть, Андрэ от речи не-дочки аж выдохнул. Он достал кошелёк из внутреннего кармана пиджака и принялся отсчитывать купюры. Тен-Тен, не прекращая словесного излияния, нагло выхватила у серого человека кошелёк и вытащила всё, что там было из налички. Быстренько поцеловав мужчину в щёку, она заверила его, что всё, конечно же, будет хорошо, и вообще, ей пора одеваться в школу, и Сабринчик наверняка её ждёт, и…
— Какая Сабрина? — нахмурился Андрэ. — Сегодня разве не пятница?
— Ну пятница. А что?
— Сегодня день профориентации, Хлоя. Так что оденься посимпатичнее, собрание инвесторов начнётся раньше, чем общий сбор, — заметив непонимание Тен-Тен, Андрэ закатил глаза. — Большинство моих инвесторов — родители твоих одноклассников! Поэтому я и говорил тебе с ними подружиться! Особенно с Куртцбергом, не помню его имени.
Тен-Тен пожевала губу и спрятала деньги в карман джинсов. Интересно, почему Хлоя не выполняла просьбу-приказ своего отца и просто натравила против себя весь класс. Может, она так протестовала? Или пыталась хоть как-то подгадить равнодушному папочке?
— Всё будет чики-пуки, папуль, не переживай. Или я не Хлоя Буржуа!
Интуиция внутри противно тренькнула, и Тен-Тен поспешила выйти из столовой. Учитывая, что она не Хлоя Буржуа… кажется, вечером её ожидают проблемы.
Сабрины утром действительно не предвиделось. Вместо неё лимузин вёз в школу Андрэ. Во время утомительных минут до коллежа серый человек продолжал попытки обработки доченьки: в ход пошли манипуляции родственной связью, деньгами и положением; не забыл Андрэ и про потерянные из кошелька купюры, давя на то, что деньги за «ласковость» Хлоя уже получила. Тен-Тен рассеянно кивала невпопад, раздражая мужчину, и иногда переспрашивала, играя на его нервах.
Хлоя — действительно ценный актив для её отца. Печально, но не удивительно.
Чтобы поездка не проходила совсем уж бесполезно, Тен-Тен решила поинтересоваться насчёт особенного внимания Андрэ к Куртцбергу. К её удивлению, мужчина ответил, и довольно подробно:
— Его отец владеет центральной галереей Парижа. Знала бы ты, дочка, сколько сделок там совершается, — Андрэ мечтательно вздохнул и взял из бара сладкую газировку. — И сколько там совершил я. Если у тебя хорошие отношения с Куртцбергом, то, считай, ты в шоколаде. Он всегда похлопочет за тебя, посоветует, с кем вести дела, а с кем нет… ты же дружишь с его дочерью?
— У него сын.
— Не имеет значения. Главное, чтобы у вас были хорошие отношения, остальное вторично. А теперь доставай браслет. Нет-нет, не надевай, вдруг погнёшь.
Тен-Тен подняла брови.
— А как я, по-твоему, должна всем его показать? Он же в коробке, папуль!
— Ну… как-нибудь. Придумай что-нибудь, только аккуратно. Я его не в аренду брал, а по договорённости, так что вернуть его надо в том же состоянии, в котором он сейчас.
Тен-Тен кивнула, хотя в её голове не было ни единой мысли, как провернуть подобное. Показать украшение всем, включая родителей её одноклассников, но при этом не носить… задачка не из очевидных. Она не витрина всё-таки, и не манекен.
И вообще, Андрэ окончательно упал в её глазах. Вряд ли он хотя бы подумал в сторону посещения коллежа Хлои, если бы родители её одноклассников не были ему нужны. В этом сером человеке не было ни капли любви по отношению к собственной дочери; вполне возможно, что Одри, мать Хлои, также не получала никакого эмоционального отклика, а потому и уехала от семьи аж за океан. Тен-Тен могла её пожалеть, если бы эта светловолосая стерва не относилась к дочери даже хуже, чем Андрэ.
Самые большие душевные травмы Хлоя получила отнюдь не от отца. Но под рукой был именно Андрэ, так что Тен-Тен старалась изо всех сил, потихоньку изводя и без того нервного мужчину. Слово здесь, намёк там — и поездка в шикарной машине превращается в пытку. Воздух становится спёртым, духота негативных мыслей поглощает сознание, из-за чего подскакивает давление и начинается нервная дрожь… Тен-Тен смотрела на красного Андрэ, пытающегося преодолеть собственную панику, и совсем ничего не чувствовала.
Вот Ино — она любила доводить людей. Ей нравилось, когда от её нежных ручек или мягкого голоса взрослые мужчины ходят под себя, как неразумные дети. Как таращатся их глаза, практически вылезая из орбит. Как отнимается от страха и ужаса язык, и приговорённые к пыткам пытаются сказать хоть что-то.
Ино ловила от этого настоящий кайф. Дома же она была мягкой, податливой и очень ласковой. Учитывая, что из её мужа весь подростковый возраст пытались выжечь эмоции, брак у Ино был крайне гармоничный.
Тен-Тен не любила пытки и использовала их в крайних случаях. Она предпочитала не брать пленных и решать все вопросы либо по-тихому, без привлечения сторонних участников, либо в бою. Это не всегда получалось.
Так что она учила психологию, расспрашивала Ино про методы воздействия и запоминала все приёмы. Вот и пригодилась наука.
К моменту, когда они приехали к коллежу, Андрэ едва не хватил сердечный удар. Тен-Тен спокойно вышла из машины следом за папенькой Хлои, что едва не вывалился из лимузина. От переживаний за собственный бизнес и деньги Андрэ укачало, но от рвоты он удержался.
Жаль.
Тен-Тен пошла в класс, не дожидаясь, пока «родитель» придёт в себя. Она доводила его исключительно из-за раздражения. Не от пропущенной пробежки, но за Хлою, которую всю жизнь использовали, точно красивую куколку.
А дальше что было бы? Он бы начал подкладывать девочку под своих «бизнес-партнёров»? Укрепление связей, ничего не скажешь. Как же это… мерзко.
Медовые куноичи действовали такими же методами, однако это было их профессией и сознательным выбором. Девушка никогда не становилась медовой без желания или острой нужды: слишком большой отдачи требовало это направление искусства шиноби. Да и смертность среди медовых была высокой. Как, впрочем, среди ниндзя в общем.
