К счастью, этого хватило. Исполин, набитый литературой, медленно накренился вперёд и с жутким грохотом рухнул на Натаниэля. Акума, слишком поздно разгадавший манёвр Тен-Тен, не успел уйти с линии падения, а потому оказался погребён под весом знаний и деревянных полок.

Тен-Тен спрыгнула на шкаф, придавливая парня ещё больше, и побежала в сторону выхода. Схватившись за дверную ручку, она обернулась, чтобы оценить ситуацию — и невольно скрипнула зубами.

Натаниэль выбрался из-под шкафа с удручающей лёгкостью. Он просто поднял покорёженную мебель и, осыпаясь книгами точно осенними листьями, встал. Взгляд, полный ненависти, был направлен точно на Хлою.

Заворожённая, Тен-Тен замерла. Это было красиво и знакомо, она снова смотрела в глаза смерти, поселившейся в голове другого человека. Она дёрнула дверную ручку раз, другой, и отпустила.

Закрыто.

Натан откинул шкаф, словно тот ничего не весил, и крутанул в руках кисточку, — ручку? — для рисования. Он медленно поднёс её к планшету, закреплённому на другой руке, и… нарисовал что-то.

Ну, хотя бы не стёр.

— Ты, кажется, всегда переживала за свою причёску, — медленно сказал Натаниэль, до предела раскрыв глаза, — так что я тебе помогу с ней.

Перед Тен-Тен появился огромный розовый фен. На секунду это её обескуражило, но затем фен включился вместе с головой Такахаши, и всё встало на свои места. Порывы ветра были хоть и сильными, но не особенно опасными… если не вспоминать о том, что со временем использования этот воздух нагревается.

Стоя под шквалом и ощущая поднимающуюся температуру, Тен-Тен смотрела Натаниэлю в глаза. Страха не было; теперь она точно была уверена, что перед ней враг, стремящийся её убить. И не просто убить, а растянуть её страдания, сделав последние мгновения жизни максимально болезненными.

— Я тебе это припомню.

— Ты не выживешь, чтобы запоминать что-либо.

— И это тоже.

Температура воздуха становилась всё выше с каждой секундой, и Тен-Тен мучительно думала о том, что же ей делать. Бежать? Не вариант, фен реагировал на малейшее движение. Когда Такахаши попыталась увернуться от струи воздуха, — её акробатика сопровождалась издевательским смехом Натаниэля, — фен с несвойственной для техники скоростью двинулся следом, шелестя шнуром, как змеиным телом.

Тен-Тен удалось лишь ненадолго уйти из-под горячего ветра. Возвращение под его немилосердные струи оказалось болезненным: кожа успела значительно нагреться.

И что ей делать? Что ей делать? Что ей…

Что ей делать, чтобы её лицо не сползло с её черепа?

Она отвернулась от фена и быстрым шагом пошла прямо на Натаниэля. Горячий воздух быстро нагрел ей спину, по которой даже пот не потёк — организм не успевал адаптироваться к изменившейся температуре.

Фен был большим и розовым. И если Тен-Тен говорила большим, то это значило, что он был огромным — размером с двух лошадей, поставленных друг на друга. Он противно шумел выдыхаемым воздухом, трепал ей волосы и одежду и стремился сдуть не только ткань, но и мясо с её костей. Предварительно изжарив его.

Она подошла к Натаниэлю максимально близко. Красные волосы шевелились из-за силы раскалённого ветра, но на губах акумы цвела удовлетворённая улыбка. О, да, он был крайне доволен тем, что Тен-Тен было больно.

Ей оставалось только надеяться, что магия Ледибаг работает и на перерожденцев вроде неё.

— Тебе больно? — участливо спросил Натан, придвигаясь к ней интимно-близко. — Больно же, Хлоя? Как мне, когда ты опозорила меня перед девушкой, которую я люблю?

Ей действительно становилось больно. Говоря откровенно, кожа уже просто горела, а фурнитура пояса на модных штанах, кажется, начала вплавляться прямо в тело.

— Какие же вы все пафосные, Аматерасу(4) вас забери…

— Что?

Тен-Тен схватила Натана за ворот его чёрно-белой кофты и притянула к себе. Парень нагнулся, на секунду потеряв равновесие, и Такахаши в тот же миг сделала подножку, нырнув вниз.

Парень упал с таким шумом, словно весил минимум тонну. Тен-Тен не знала особенности анатомии акум, так что это предположение вполне могло оказаться правдой.

Она перекатилась назад, на секунду обогнав фен, и ухватила адскую штуку за тянущийся шнур. Вероятно, Натан нарисовал его из привычки, потому что электричества для машины пыток не требовалось.

Что же, из-за своих привычек погибло немало шиноби. Чем Натаниэль их хуже?

Шнур был достаточно длинным, чтобы Тен-Тен смогла обвить им шею акумы. Натан пытался выпутаться из розовой удавки, но Такахаши предусмотрительно не давала парню манёвра: по-змеиному обогнув акуму сзади, Тен-Тен упёрлась ногами в лопатки Натаниэля и тянула перекрещенный шнур в разные стороны изо всех сил.

Одержимый не мог подняться, потому что спереди его блокировал фен, что пытался добраться до Тен-Тен; не мог спихнуть Такахаши, потому что она сидела сзади, всем телом затягивая шнур на его горле; даже не мог порвать свою удавку, потому что та была произведением его же сил. Тен-Тен скалилась, жмурилась от боли и раскалённого воздуха, что плавил её лицо, но продолжала тянуть шнур, пока Натан не прекратил сопротивляться. Даже когда акума затих, она продолжала изо всех сил тянуть удавку, не снижая интенсивности: от удушья быстро не умирают.

Как же хорошо, всеблагие боги, что Натану не пришло в голову использовать свои способности для нового рисунка или для уничтожения старого! Как же хорошо, что здешние люди не привыкли думать об убийстве!

Натан окончательно затих. Тен-Тен на секунду ослабила путы, прежде чем резко дёрнуть концы, завершая атаку. Шея парня хрустнула, голова неестественно склонилась к плечу, фен выключился и упал.

Тен-Тен отползла, насколько смогла, и привалилась гудящей спиной к уцелевшему шкафу.

Пахло сожжёнными волосами, и от этого запаха тянуло блевать. Лицо болело зверски, но трогать его было просто страшно. У Тен-Тен за её жизнь было много травм, и ожоги воспринимались раньше как что-то естественное. Здесь же повреждение лица могло поставить крест на всех её планах стать куноичи. Слишком зависело её будущее от красивой мордашки.

Интересно, хватит ли Луке только его красоты в их парочке?

Болело не только лицо, но и спина, и руки. Ремень, похоже, действительно вплавился в кожу — Тен-Тен не смотрела и не собиралась. Обезболивающего ей, немедленно!

А ещё у неё в кармане, кажется, расплавился телефон. Пластмасса стекла вниз по бедру и пришкварилась к коже неснимаемым доспехом. В запале Тен-Тен этого даже не заметила. Проклятая акума, проклятый Бражник и его бабочки!

И как бы Тен-Тен ни думала, что хуже уже быть не может, Вселенная решила доказать ей обратное.

Натан со щелчком поставил голову на место и сел.

Тен-Тен замерла у шкафов. Внутри у неё разлилось самурайское спокойствие. Руки, стёртые о шнур, и ноги, сведённые судорогой, даже не послушались приказа тела: слишком Тен-Тен перенапрягла их, пока пыталась упокоить одержимого.

И ведь у неё вышло! Натаниэль совершенно точно был мёртв, нереально жить со свёрнутой шеей!

Значит ли это, что акумы были бессмертны, пока их не коснётся Очищение Ледибаг?..

Покачиваясь, Натаниэль встал. Не оборачиваясь, он медленно побрёл на выход, шатаясь, как пьяный. Напрягая слух, Тен-Тен смогла уловить имя Маринетт и упоминание свидания… и это совершенно её не устраивало. Не хватало ещё, чтобы тупая девчушка стала жертвой воскрешённого одержимого. Неизвестно, что он с ней сделает.

Она попыталась встать, и тело превратилось в сосредоточение боли. Кожа треснула, лицо стало мокрым, перед глазами потемнело.

Затем мир Тен-Тен вспыхнул красным и пропал.

***

(1) Японская пословица. Изначальный вариант: «Лицом — богиня, сердцем — ведьма».

(2) Хаори — Японский жакет прямого покроя без пуговиц, надеваемый поверх кимоно.

(3) Данго — Японские сладости, рисовые шарики, иногда с начинкой или подливкой.