— Не, не уволят. — всё так же улыбаясь, спокойно ответил Пантелеев. — А картины в порядке, мы их вместе с управляющим осторожно сняли и вынесли в какую-то специальную комнатку.

— Ещё и с управляющим… — всплеснула руками девушка.

— Да, он сказал, что ты истинное сокровище и ему очень понравилась вот эта идея. — и Глеб протянул ей букет. — Сегодня пятница. Лилька, давай начнём всё с начала?

— Мы говорили об этом! Я уже устала слышать эту фразу!

— Так скажи мне «да» и ты больше слышать её не будешь!

— Я говорю тебе «нет»! В очередной раз! А тебе надо сходить к лору и слух проверить!

— Что я должен сделать, чтобы ты согласилась? Хочешь звезду с неба? — проигнорировав её ремарку насчёт врача, произнёс он.

— Чтобы я согласилась? — хитро прищурившись, переспросила Лилия.

Пантелеев кивнул.

— Верни прошлое. Верни день нашего знакомства тогда, в Питере. Раз всё с начала, то всё с начала! Тогда я подумаю. — и девушка захлопнула окно, оставив Глеба с цветами за ним.

Она знала, что просила о невозможном. Она работает и будет работать здесь, в Италии, прошлого не возвратить.

Почему так упрямо Лиля не хотела верить мужу? Потому, что уже было больно. Ядвига говорила, что он может стать её счастьем, но станет ли… Глеб был этим счастьем. Был долгие годы, пока она без устали верила и раздавала шансы ему, как рекламные листовки раздают на улицах. А теперь… Всё закончилось. И Пантелеева очень боялась, что и вот эта сказка быстро закончится, стоит ей только снова поверить Глебу, как тогда, когда она полюбила его, потом, когда выходила замуж и потом снова… Закончится и вновь ничего у них не получится.

Прошло пол года.

За всё это время, Глеб не появился больше ни разу. Поначалу, Лиля ждала, что он снова придёт, позвонит, неожиданно появится. Как-то, невзначай для самой себя она привыкла к его нахождению рядом, к тому, что он так или иначе вновь приходит, к цветам по пятницам. Когда этого всего вдруг не стало, девушка начала ощущать, что скучает.

Все шесть месяцев муж не выходил у неё из головы. В её сердце продолжали бушевать и бороться самые разные чувства. Она то понимала, как сильно, всё-таки, любит Глеба и готова была сорваться, пойти на поводу у чувств, приехать к нему и сказать о любви, то хотела бы никогда его не знать, стереть память и забыть всё, начиная с момента их знакомства, не помнить его голоса, слов, рук, прикосновений, глаз… Не говорить его фразами, выбросить из головы смех.

Разговаривая с Акимом и Ингой, несколько раз, неожиданно спрашивала как он, как его дела. И миллион раз за всё время брала в руки телефон, чтобы позвонить самой, но не решалась.

В конце концов, Лиля смирилась с той мыслью, что добилась, чего хотела и больше с мужем они не увидятся.

Однажды её пригласил к себе директор музея.

— Синьора Пантелеева, — обратился к девушке Джованни Вичеццо. — в рамках культурного обмена между нашими странами, решено направить некоторые картины и скульптуры в Санкт-Петербург. Работы будут выставлять в Эрмитаже. В то же время, к нам планируется привезти выставку предметов искусства из академии Штиглица.

— Это прекрасно, синьор Вичеццо. — Я проходила практику в академии, когда училась и могу смело Вас заверить, там есть на что посмотреть. — улыбнулась Лиля.

— В связи с тем, что нужен сопровождающий, а так же человек, который подпишет лично с директором академии бумаги и договорится о том, какие именно предметы искусства привезут к нам, я бы хотел, чтобы именно Вы поехали в Санкт-Петербург. — продолжил мужчина.

— Я? — опешила Пантелеева.

— Вы единственный русско-говорящий сотрудник в нашем музее, сама русская, к тому же, учились там и, как сами заметили, проходили практику. Кому как ни Вам ехать?

— Ну… Хорошо… Я Вас поняла, синьор Вичеццо. — согласилась девушка, для которой возвращение на Родину, а тем более в Питер, хоть и ненадолго, оказалось сюрпризом и большой неожиданностью.

Приготовясь к отъезду, она сообщила Инге с Акимом о своём прибытии в город на Неве, но друзья сразу, извиняясь, предупредили, что у них остановиться будет невозможно, так как Краснова, поддавшись синдрому гнездования, вовсю вела в квартире ремонт.

Однако, Аким вспомнил, что у него есть ключи от квартиры знакомого. Тот ненадолго уехал, но совершенно точно не будет против, если Лиля поживёт там. По иронии судьбы, квартира находилась прямо рядом с общежитием, где когда-то жила девушка, обучаясь в университете имени Репина.

Прилетев в Питер, Лиля увиделась с Красновыми, поболтав от души, наконец, с подружкой, живот которой стремительно рос, украшая Ингу, как не украсило бы ни одно украшение. После, сопроводила картины на выставку в Эрмитаж, уладив все организационные вопросы и проследив за тем, как их развесят в зале; насладилась несколькими свободными днями, погуляв по городу, где прошла её юность и бесконечно погружаясь в воспоминания.

И вот, наступил день, когда с утра у Лили была назначена встреча с директором академии Штиглица. Она помнила, что опаздывать нельзя — директор особо ценила пунктуальность и ненавидела, когда посетители опаздывали.

Утро было прекрасным. Лиля решила позавтракать в кофейне за углом, которую так нахваливал ей Аким, да и попробовав, она сама убедилась в качестве и вкусе блюд. Так как времени было навалом, ничто не мешало неспешно отведать их хит — сырники, а потом уже идти в академию.

Превосходный завтрак подходил к концу, девушка как раз собиралась уходить, как вдруг, проходящий мимо официант не удержал поднос и на её красивую фатиновую юбку нежно-голубого цвета пролился крепкий эспрессо.

— Простите! Простите, пожалуйста! — начал извиняться парень и Пантелеева не видела, как он, еле заметно кивнул кому-то за её спиной.

— Господи… — причитала Лиля, осматривая пятно и понимая, что нужно идти переодеваться, а это украдёт время и, тогда, она будет опаздывать на встречу.

— Простите, я совершенно случайно… — официант уже успел позвать администратора и всё продолжал извиняться.

— Мы приносим наши глубочайшие извинения, — начал заискивающим тоном администратор. — ждём вас завтра на завтрак, которым мы угостим от нашего заведения. Ещё раз простите!

— Спасибо. — выдавила формальную улыбку Пантелеева и, подскочив, убежала из кофейни, чтобы попробовать успеть добраться до дома, переодеться, а потом вовремя прибыть в академию.

Как она не старалась, стрелки часов всё равно неумолимо бежали вперёд. Девушка, которая жутко не любила опаздывать, вызвала такси, чтобы добраться к академии, однако, таксист смог довезти её лишь до Спаса на Крови. Дальше всё было перегорожено площадками, монтируемыми к какому-то фестивалю, о котором Лиля не слышала раньше.

Она выскочила из машины и побежала вперёд, успокаивая себя тем, что до академии оставалось всего минут десять. Так она ходила на практику туда.

Пробегая вперёд, мимо знаменитого собора, девушка вспомнила, что тогда стояла такая же, не шибко солнечная весна. Но в тот день, когда она тоже опаздывала на практику, было так же неожиданно тепло.

Внезапно, пребывая в потоке мыслей, она в кого-то врезалась. Подняв глаза, девушка увидела Глеба. Он улыбался.

— Девушка, нельзя быть такой красивой и такой опасной для окружающих одновременно! — произнёс он, как тогда, несколько лет назад при их знакомстве.

Пантелеева застыла. По коже побежали мурашки. Всё было как в тот день, словно время повернулось вспять. Он сумел, смог ради неё. Постепенно пришло осознание, что вызов в академию, квартира знакомого, пролитый официантом кофе — всё составляющие одного пазла, придуманного её мужем. Смотрела в его глаза, в которых, как и много лет назад вновь играли весёлые чёртики и не верила происходящему.

— Это ты. — чуть улыбаясь, констатировала Лиля, чтобы убедиться, что ей не снится всё.

— Я. — подтвердил Пантелеев.

— Значит, это ты всё подстроил. Безумец.

В голове Лилии снова заиграла песня, которую она услышала в титрах фильма: