…Погода неистовствовала. «Небольшой дождь» по прогнозу превратился в настоящее стихийное бедствие. Люди бежали как угорелые мимо — кто куда, стремлясь попасть в укрытие. Кто-то садился в машину, кто-то заскакивал в здания ресторанов и магазинов, а кто-то в подъезды, явно радуясь тому, что скоро окажется дома. Потоки ледяной воды бежали под ногами, холодные струи хлестали сверху.

Лиле было всё равно. Она шла наобум, куда глаза глядят и будто не замечала всего происходящего вокруг. Жизнь перестала существовать сегодня и уже не имела никакого смысла. Пантелеева даже не чувствовала той самой страшной душевной боли, наверное, так привыкла к ней. Она лишь ощущала, что потеряла в этот день самое главное — надежду.

Человек, не утративший способности надеяться и верить, может сколько угодно перебороть и пережить, но справиться с бедами, горем, препятствиями. Выстоять и с надеждой в сердце — ожить.

Лилю уже ничто оживить не могло. Надежда иссякла за эти годы, а впереди маячило будущее. И девушка даже предположить не могла, каким страшным и одновременно счастливым оно для неё будет.

*** Несколько лет назад***

В просторной и светлой аудитории Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина было шумно. Студенты обсуждали возможные для себя перспективы попасть на практику в знаменитые музеи города на Неве. Будущих искусствоведов так волновал этот вопрос, что они устроили чуть ли не гадание на картах.

Лилия Неверова сидела тихонько на одном из верхних рядов и читала роман И. Стоуна «Муки и радости», радуясь и печалясь событиям в жизни знаменитого Микеланджело Буанаротти и нисколько не задумываясь о своей. В этот момент, её плеча слегка коснулась тёплая ладонь. Девушка повернула голову — Инга.

Инга Стриженова была её лучшей подругой. Яркая, интересная шатенка, с потрясающими миндалевидными глазами цвета горького шоколада, пухлыми, волнующими губами, красивыми чертами лица, великолепной фигурой и чарующим, грудным голосом привлекала внимание абсолютно всех парней института, но её сердце оставалось свободным, разбивая сердца других. Подруг у «блистательной стервы», как её окрестили сокурсницы тоже было немного, а точнее одна — Лилия Неверова.

Инга объясняла это просто: «Только ты, Лилька, сумела увидеть во мне не блистательную стерву, идущую наперекор судьбе, а нормального человека. Только ты со мной искренна и только ты со мной потому, что просто дружишь, а не чего-то хочешь».

А хотеть от Инги можно было многого, потому что у Стриженовой был состоятельный отец, обожавший своё чадо. Но девушка не любила говорить о родителе-благодетеле, ведь она была тем редким представителем обеспеченной молодёжи, кто хотел всего в жизни добиться сам. Лиля никогда не сомневалась, что у подруги это получится, потому что Инга, при всей своей журнальной внешности была умна, училась исключительно на «отлично» и исключительно без взяток преподавателям. Кроме того, Стриженова обладала огромной, несгибаемой волей, силой характера, мудростью и умением с достоинством выстоять перед любыми неприятностями.

— Привет, Лилия Владимировна!

Инга присела рядом, угомонив длинные ноги в коротком мини и усмехнувшись со взглядов сокурсников, прикованных к ним. Она привыкла к повышенному вниманию за годы обучения, как и к бесчисленным предложениям стать натурщицей, что категорически отказывалась делать, отлично понимая, чем может закончиться позирование молодым дарованиям. А «пустые романы» были не в её интересах.

— Привет, Инга Родионовна, привет! — мягко улыбнулась Лиля и обняла подругу.

— Ещё не начиналось?

— Нет, видишь же, наши ещё принимают ставки. — усмехнулась Неверова и кивнула на сокурсников.

— А, ну да. Как всегда балбесничают. — подтвердила Стриженова и, взяв зеркальце, поправила макияж, а затем попыталась уложить ладонью шикарную гриву тёмных волос — предмет её гордости и зависти других девушек. — А ты как всегда не в деле?

— Как и ты. Знаешь же, что мне без разницы куда направят. Искусство одинаково прекрасно и в Эрмитаже и…

— И в областном музее. — усмехнулась Инга. — Браво, эксперту Неверовой! — она шутливо похлопала в ладоши. — Но ты, вместе с тем, и отлично знаешь, что тебя как отличницу не пошлют в область ни под каким соусом.

— Инга, мне всё равно, правда. И потом, я бы не была так самоуверена. Ты же знаешь, что у нас есть те, кто под номером один. — убедительно напомнила Лиля.

— Ты хотела сказать, те, кто платят. — прямолинейно высказалась шатенка.

— В любом случае…

Неверова не успела договорить, так как в этот момент в аудиторию вошёл их куратор и все резко затихли.

— Не буду долго вас томить. — усмехнулся профессор Лебедев. — Я вижу, что вы все уже в нетерпении и измаялись. Итак, Измайлова, Августов, Тройкин, Виденев — Эрмитаж.

— Как неожиданно… — закатила глаза Инга.

— Чекарамит, Оленев, Димидова, Стриженова — Русский музей. — продолжил куратор.

— Поздравляю! — улыбнулась Лилия, взглянув на подругу.

— Спасибо! — подмигнула в ответ та.

— Сергиенко, Борисов, Неверова, Щеглов — академия Штиглица. Неверова, вы, кажется, были в восторге от прикладного искусства? — вспомнил профессор.

— Да, Юрий Леонтьевич, спасибо. — снова просияла улыбкой девушка.

— Ну, Лилька, я ж говорила, что провинция тебя не дождётся. — пошутила Стриженова.

После того, как студенты были свободны, девушки пошли на прогулку по весеннему Петербургу. Было ещё слегка прохладно, но май радовал своим присутствием. На ветвях потихоньку зарождалась сирень, всё вокруг было в зелени и светило яркое солнце.

— Не верится, что остался всего год учёбы! — протянула Инга, вдыхая свежий питерский воздух.

— Ага, дипломную ещё защищать… — вспомнила Лиля.

— Ой, не начинай только! Давай сейчас не о плохом! Ты где хотела бы работать после выпуска?

— Не знаю. Может у нас на кафедре, а может в каком-то храме искусства. Всё как у всех.

— Скучно, дорогая моя. С твоим уровнем, ты могла бы быть консультанотом у дядечек-миллионеров, мечтающих покупать подлинные шедевры.

— Гусь, — ласково обратилась к подруге Неверова. — дядечки-миллионеры — это для тебя. А я…

— Это лишь один из вариантов! Их же море! — убеждала Стриженова.

— Гусяяя… Не начинай! И вообще, я не люблю загадывать.

— Кстати, о загадывать… — шатенка, мягко взяла подружку под руку. — Я тут на одно объявление наткнулась… Ясновидящая. Пойдём вместе, а?

— Инга Родионовна! Ну что за бред сумасшедшего? Какая ещё ясновидящая? — усмехнулась Лилия.

— Ядвига. — абсолютно серьёзно ответила в ответ Стриженова. — Её очень хвалили, слышишь?

— Да ерунда это всё, Инга! Ну ты же не дурочка из переулочка, чтобы верить во всю эту чушь!

— Лиль, ну пожалуйста! Давай проверим! Просто так, прошу тебя. Ну, рассматривай это как развлечение! — уговаривала Инга.

— Объясни мне, зачем?

— Ну что ты упёрлась, Лиль? В кого ты такая зануда?

— Ладно, пошли. — вздохнула Неверова, сломившись под «щебетанием» неугомонной подруги. — Только я не буду с ней разговаривать. Всё сама.

— Как скажешь! Молчи как рыба! — засмеялась шатенка.

Они вышли на станции «Чёрная речка» и двинулись в сторону многоэтажек.

— Название станции прям соответствует. — усмехнулась Лиля. — Хороший маркетинг.

— Прекрати бухтеть, баба Лиля! — пошутила Инга и слегка подтолкнула подружку в бок.

Когда девушки поднялись на шестой этаж и позвонили в квартиру № 145, им открыла эффектная женщина средних лет. Её волосы были окрашены в яркий красный цвет, живые карие глаза излучали энергию и уверенность, волевые черты лица говорили о наличии характера.

— Здравствуйте, барышни! — улыбнулась ясновидящая. — Вы записаны?

— Да. Я — Инга. — тут же отреагировала Стриженова.